Читать интересную книгу Добрая Старая Англия - Кэтрин Коути

Еще в конце 18го века Уильям Блейк писал:

But most thro' midnight streets I hear

How the youthful Harlots curse

Blasts the new-born Infants tear

And blights with plagues the Marriage hearse.

А от проклятий и угроз

Девчонки в закоулках мрачных

Чернеют капли детских слез

И катафалки новобрачных. (пер. С. Маршак).

Минули годы, на горизонте уже забрезжил 20й век, но проблема детской проституции по прежнему не давала англичанам покоя. Общественные и религиозные деятели описывали Лондон как чудовище вроде Минотавра, которое непрестанно требует дань – совсем юных девочек и мальчиков, навсегда исчезающих в лабиринте трущоб. В отличие от взрослых, эти дети еще не понимали всего ужаса своего падения и грешили исключительно из-за своей невинности (по крайней мере, именно на это делали упор общественные деятели, занимавшиеся вопросами проституции.) С другой стороны, из-за неразберихи в законодательстве и разницей между общим и статутным правом, даже к началу 1880х годов было непонятно, кого вообще считать за ребенка. Когда именно индивид достигает возраста согласия и может осознанно вступать в половую связь? Юристы только руками разводили.

Теоретически, до 1875 года возраст согласия для девочек начинался в 12 лет. В 1285 году, во время правления Эдуарда Первого, изнасилование стало тяжким уголовным преступлением (felony), которое могло повлечь за собой суровую кару, включая смертную казнь. Но половая связь с ребенком, не достигшим 12 лет, считалась проступком (misdemeanor). В 1576 году, во времена Елизаветы Первой, секс с девочкой, не достигшей 10 лет, был приравнен к изнасилованию. Возраст согласия оставался прежним, 12 лет. Иными словами, секс с девочкой в возрасте от 10 до 12 лет все еще считался проступком. Это подтвердили и парламентские акты от 1828го и 1861го года.

Надо ли говорить, что и суфражисткам, и религиозным деятелям, включая членов Армии Спасения, да и много еще кому эта ситуация очень не нравилась. Благодаря их общим усилиям, в 1875 году Парламент поднял возраст согласия на 1 год. Теперь секс с девочками в возрасте до 12 лет стал тяжким преступлением, а секс с девочками 12-13 лет – проступком. Понадобилось еще 10 лет, чтобы Парламент, после многочисленных слушаний, утвердил новый возраст согласия – 16 лет. Огромную роль в борьбе за повышение возраста согласия сыграла деятельность журналиста Уильяма Стэда, опубликовавшего в 1885 году статью под громким названием "The Maiden Tribute of Modern Babylon" ("Детское Жертвоприношение в Современном Вавилоне.")

Уильям Томас Стэд (1849 – 1912) был личностью незаурядной. Его можно считать родоначальником жанра "журналистское расследование." Вдобавок к карьере журналиста, он увлекался спиритизмом и проводил сеансы. Кроме того, Стэд был убежденным пацифистом и освещал события Гаагской конференции. Последним ярким штрихом в его биографии стала его гибель на борту Титаника. Во время катастрофы, он помогал рассаживать женщин и детей по спасательным шлюпкам, после чего удалился в гостиную, уселся в кожаное кресло и открыл книгу. За этим занятием его и видели в последний раз.

В 1885 году Стэд организовал тайный комитет вместе с феминисткой Джозефиной Батлер, а так же членами Армии Спасения и Общества по Борьбе с Перевозкой Британских Девушек на Континент для Занятия Проституцией (да уж, любили в те годы длинные названия). Целью комитета был сбор информации о детской проституции, чтобы в последствие опубликовать эти данные и тем самым повлиять на общественное мнение. К своей задаче члены комитета подошли с размахом. Они ходили по борделям – разумеется, инкогнито, – проводили интервью с проститутками, сутенерами, акушерками и т.д. Собранные данные и стали основой для скандальной статьи Стэда. Как утверждал сам журналист, его целью вовсе не являлось разоблачение аморальности, лишь защита детей от изнасилования. Он вновь и вновь повторял, что большинство девочек, которые в первый раз становятся жертвами сексуального насилия, еще не вполне понимают, что с ними происходит и каковы могут быть последствия. Например, он упоминает про девочку-подростка, которая, пройдя освидетельствование у акушерки, удостоверившей ее девственность, облегченно вздохнула, "Ну вот я и пала! Как хорошо, что все закончилось." "Дуреха," отозвалась акушерка, "ничего еще и не начиналось. Тебя еще не соблазнили. Все впереди." По словам Стэда, эта девочка была столь наивна, что если бы мужчина уколол ее иголкой в бедро и сказал, что это и есть секс, она бы ему поверила. Именно таких неискушенных девочек и решил защитить мистер Стэд. Вместе с ним, мы пройдемся по лондонским борделям и узнаем, как и почему девочки начинали заниматься проституцией.

Содержатели борделей сами отправлялись на охоту за новыми работницами или же полагались на сводней. Разговорившись, один содержатель борделя поведал Стэду, как он вербовал девушек. Обычно он отправлялся в сельскую местность и, притворившись пастором, ухаживал за девицами, а после даже сватался к ним. А чтобы порадовать будущую невесту, приглашал ее в Лондон, посмотреть на достопримечательности. Там он водил провинциалку по ресторанам, щедро угощал ее и особенно поил. Вечер заканчивался походом в театр, причем сутенер подгадывал так, чтобы пьеса закончилась после ухода последнего поезда. Теперь девушка, пьяная от вина и новых впечатлений, оставалась в Лондоне одна-одинешенька. Поэтому она с радостью принимала приглашение переночевать, вот только в комнате ее уже поджидал клиент, заплативший своднику 10 – 20 фунтов за девственницу. После своего "падения," девица уже не смела показаться родителям на глаза и оставалась в борделе. Таким образом, сутенер получал двойную выгоду – высокую плату за девственницу и новую проститутку. Кроме того, он посылал свою дочь на улицу, чтобы та предложила подзаработать девочкам из бедных семей. В таких случаях им обычно сообщали, что "джентльмен хочет сыграть с ними в игру" и "они получат много денег." По словам сутенера, в Ист-Энде находилось много желающих.

Другая содержательница борделя рассказала про свой излюбленный сценарий. Путешествую по провинции, она встречала девочек из рабочих семей, предлагая им место горничной в Лондоне. Те с радостью соглашались. Возможно, они и сами догадывались, что их ждет на самом деле. С другой стороны, девочки-подростки часто шли в горничные, так что в таком предложении не было ничего необычного. Разве что отсутствие рекомендаций. В Лондоне бордель-маман давала новой подопечной лауданум, а когда та засыпала, приглашала к ней клиента. За свои услуги она обычно брала 13 фунтов. Наутро девочка просыпалась, плача от боли, но сводница утешала ее, мол, с кем не бывает. Рано или поздно все через это проходят. Но если девочка хочет жить как настоящая леди, она должна остаться здесь. Если жертва артачилась, сводница могла пригрозить, что теперь никто не примет ее на службу, раз она "падшая."

Помимо содержательниц борделей, были и обычные сводни, которые поставляли девушек к клиентам на дом или в гостиничные номера. Они предпочитали вербовать проституток среди продавщиц, служанок, детей из работных домов, а так же малолетних преступниц, только что вышли из тюрьмы. Их любимым местом охоты был Гайд Парк, где прогуливались помощницы нянек – девочки-подростки, катившие коляски с младенцами. Им было лестно, если к ним подходила богато одетая леди, агукалась с ребенком, и давала им шестипенсовик на чай. Через несколько дней такой "дружбы", эта самая леди предлагала девочке заработать сразу много-много денег. От таких предложений кружилась голова. Ну кому в 14 лет не хочется красивых нарядов, особенно если хозяйка дома одевается в шелка и бархат, а сама ты носишь униформу с фартуком? Многие соглашались.

Жертвами сводниц часто становились приезжие девушки. Стоило им только сойти по трапу парохода, как в порту их окружали агенты из борделей. Они предлагали неискушенным провинциалкам дешевое жилье, а если те не соглашались, то просто подхватывали их сундук с вещами. Те, кто посмелее, могли и побороться за свой багаж, но робкие и напуганные девушки покорно плелись за сводниками.

Даже если девочка до последнего думала, что джентльмен просто-напросто хочет сыграть с ней в игру – ну там в карты, в шашки, мало ли какие есть игры, – то когда ей предлагали раздеться, до нее доходило, куда же ее заманили. Тогда жертва могла закричать или оказать сопротивление. Этот момент особенно интересовал Уильяма Стэда. Ведь если слышны женские крики, неужели никто не вмешается? Но один из опрошенных ответил следующее:

– Представьте, что в соседнем доме насилуют девушку. Вы уже отходите ко сну, как вдруг раздаются ее крики. И что же, вы оденетесь, броситесь вниз по лестнице, и будете стучать в дверь, настаивая, чтобы вас впустили? Вряд ли. Но крики все не прекращаются. Вам становится не по себе и вы уже начинаете думать, что, пожалуй, стоит что-нибудь предпринять. Но прежде чем вы успели одеться, крики уже стихли. Теперь вы чувствуете себя полным дураком, потому что зря старались.