Читать интересную книгу Дорогой, все будет по-моему! - Джейн Фэллон

— Кати, — заговорил он, — я хочу извиниться перед тобой. От всей души извиниться за то, как я с тобой поступил. Это было непростительно. Я был жалким вруном. И настоящим идиотом. И ублюдком. И еще всем тем, кем только ты захочешь меня назвать.

Кати смотрела на него с безразличным видом, словно говоря: «Я и без тебя все это знаю». А вид Стефани свидетельствовал, что ей хочется поскорее убраться отсюда.

— Дело в том, — снова начал он, твердо решив высказаться, — что я совершил ужасную ошибку. Я никогда не переставал любить Стефани, просто в какой-то момент перестал это понимать. — Он оглянулся на Стефани, но она молча смотрела в пол. — Не знаю, может быть, это и есть кризис среднего возраста. Наверное, ты лучше меня сумеешь разобрать мое поведение. Тебе это хорошо удается, — сказал он, снова поворачиваясь к Кати, которая теперь смотрела ему прямо в глаза, словно ожидая, что он сейчас снова солжет. — Ты была мне нужна, чтобы почувствовать себя все еще молодым и привлекательным… А потом, прежде чем я сообразил, что произошло, я по-настоящему привязался к тебе. Фактически полюбил тебя. Я действительно верил в это, прости, Стеф… — Он снова перевел взгляд на Стефани. А она все продолжала изучать узор на ковре. — Как бы то ни было, я хочу, чтобы ты это знала. Я ни одной из вас никогда не хотел причинить боль. Я был дураком, но теперь осознал, что на самом деле хочу только одного — сохранить свою семью, жену и сына. Но оказалось, что уже слишком поздно. И вот я хочу, чтобы вы обе знали, как сильно я жалею о том, что случилось! Я не хочу оскорбить твои чувства, Кати, но я понял, что все время по-настоящему любил одну только Стефани. И сейчас я люблю ее. И сделаю все для нее, если только она примет меня обратно.

Несколько мгновений все молчали, и заявление Джеймса повисло в воздухе. Потом Кати повернулась к Стефани и спросила:

— Ты ведь не собираешься принять его, правда?

Когда Джеймс кончил говорить, Кати вдруг поняла, что не испытывает к нему совсем ничего — ни любви, ни ненависти. Все ушло, осталось только большое пустое пространство в душе. И, честно говоря, это было приятно.

— Так ты не собираешься принять его назад?

— Нет! — воскликнула Стефани, впервые поднимая взгляд. — Нет, конечно. — Затем она покосилась на Джеймса и добавила: — Я вообще-то собираюсь съехаться кое с кем еще. То есть это он собирается переехать ко мне. Прости. — Она заглянула в глаза Джеймсу. — Я собиралась сказать тебе.

Вид у Джеймса был такой, словно его переехал грузовик.

— Это Майкл? — спросил он, и Стефани кивнула.

— Прости, — повторила она, и Кати показалось, что у нее слуховые галлюцинации.

— С какой стати ты перед ним извиняешься? И кто такой Майкл?

Она вдруг почувствовала раздражение к Стефани. Не из-за того даже, что она на сто восемьдесят градусов сменила свою позицию по отношению к Джеймсу и выдала ему их план, не поставив ее в известность. А потому, что Стефани сумела так далеко продвинуться — другой мужчина увлекся ею настолько, что предложил жить вместе! Это была чистой воды зависть. Жизнь Стефани выправилась, несчастье обернулось удачей, а она сама только унизила себя, домогаясь мужчины, которому была безразлична. Прежняя Кати — настоящая Кати — порадовалась бы за нее, просто нашла бы удовольствие в том, что есть еще истории со счастливым концом, пусть даже для других. Ей предстояло постараться отыскать эту прежнюю Кати, где бы она ни находилась.

— Ого! Вот это здорово, — заставила она выговорить себя и подумала, что получается довольно натурально. — Я и правда за тебя рада.

Джеймс крякнул, словно больной селезень, и Кати поняла, что эта новость явилась для него ударом. Неужто он и впрямь рассчитывал вернуть Стефани? И это после того, как он с ней обошелся?

Неожиданно ей стало совестно. Теперь, когда она освободилась от недобрых чувств, к ней постепенно возвращалось ее прежнее видение мира, и ей вдруг стало жаль его, хотя совсем недавно она даже не могла представить, что такое возможно. Любовь без взаимности в самом деле вещь ужасная, особенно когда вы имели ее и потом потеряли. Она даже сумела сочувственно улыбнуться Джеймсу. А он посмотрел на нее с таким облегчением и благодарностью, что она почувствовала за себя гордость.

Стефани между тем потихоньку пятилась к двери.

— Мне в самом деле пора, — сказала она. — Надо вернуться прежде, чем Финн будет дома.

— Я довезу тебя, — сказал Джеймс. — Ну хотя бы до станции, если хочешь, — добавил он неуверенно.

Когда Стефани признала, что ей нет никакого смысла ехать поездом, если прямо у дома стоит его автомобиль, Джеймс зашел на минуту в ванную, и она снова осталась с Кати наедине. Стефани взглянула на Кати:

— Полный бардак, правда?

Кати, окрыленная уверенностью, что ее доброта отныне снова вернулась к ней, улыбнулась в ответ:

— А он, по-моему, на самом деле изменился. Похоже, урок не прошел для него даром.

— Привет! — воскликнула Стефани. — А вот и прежняя Кати.

Глава 53

В машине ни Стефани, ни Джеймс не обсуждали то, что произошло в доме Кати. Стефани решила, что лучше всего ей будет включить радио и притвориться спящей. Ей не хотелось снова объяснять Джеймсу, что у него нет надежды все вернуть.

Они ненадолго остановились у дома Салли О'Коннел, и Джеймс смиренно покаялся перед своей бывшей секретаршей. Салли приняла его извинения весьма великодушно.

— Я последнее дерьмо, идиот и никудышный босс. И никто ни разу на тебя на самом деле не пожаловался. Мне ужасно жаль, Салли.

— Я могла бы подать в суд за незаконное увольнение, — волновалась Салли. — Но всего того, в чем ты меня подозревал, не сделала бы никогда.

— Это потому, что ты лучше, чем я, — сказал Джеймс. — По крайней мере, лучше, чем я был. Но я стараюсь исправиться.

Они явно не успевали вернуться к тому времени, как Эдна приведет Финна из школы, и Стефани позвонила няне и попросила дождаться ее возвращения. Эдна, к счастью, согласилась, а то Стефани не представляла бы, что делать. Прыгая утром в поезд, не успела об этом подумать.

Когда они добрались домой, Стефани чувствовала себя полностью обессиленной. Но Джеймс захотел войти и поздороваться с Финном, и она понимала, что не имеет права ему в этом отказать. А когда Финну пришло время пить чай, ей показалось, что будет свинством не предложить Джеймсу перекусить. И только когда они все уселись вокруг кухонного стола, она вспомнила, о чем он сказал ей утром.

— Ты вроде упомянул, что нашел работу? — спросила она. У нее было такое чувство, словно этот день растянулся на целый год.

— Да! — подтвердил он с довольным видом, а глаза его загорелись энтузиазмом, которого она не замечала в нем давно, пожалуй несколько лет. — Правда, всего на три дня в неделю и зарплата не ахти какая. Я буду работать в Центре спасения животных в Кардью! Организация благотворительная, она в основном помогает местным малоимущим жителям, которые не могут позволить себе оплачивать ветеринара. При Центре есть и приют для больных бездомных животных. Там точно не будет наманикюренных собачек в дамских сумочках и кошечек, которым требуют удалить когти, чтобы не царапали шелковые подушки. Это настоящая работа, знаешь ли.

— Вот здорово! — воскликнула Стефани. — Я за тебя правда очень рада.

— Можно мне взять собаку из приюта? — спросил Финн, широко распахнув глаза. — Ту, которая больше совсем никому не нужна? Или старенькую, или на трех лапах?

— Может быть, — засмеялся Джеймс. — Но лучше спроси маму.

— Мам?..

— Нет, — отрезала Стефани, не дав ему договорить. — По крайней мере, не сейчас.

— Вот что, — сказал Джеймс. — Если поступит собака с двумя лапами, обещаю тебе, что ты ее получишь.

— С одной лапой! — воскликнула Стефани. — И одним глазом. Таких возьмем сколько угодно.

У Стефани накопились неотложные дела. Майкл собирался перебраться к ним на будущей неделе, а она еще не обсудила это с Финном, не разобралась в стенном шкафу, не выкинула кое-какую мелочь, которая не должна была попасться на глаза Майклу, — например, мазь от геморроя или лечебное трико. Они не виделись уже несколько дней — он был занят, фотографируя какую-то авангардную группу для молодежного журнала. Она не рассказала ему о том, как ездила в Линкольн с Джеймсом разбираться с Кати. Ей казалось, что он не понял бы ее. Наташа — та бы поняла, если бы они разговаривали, но Стефани в последнее время так усиленно избегала подруги, что та и сама перестала ей звонить. Они по-прежнему общались посредством эсэмэсок и записок, которые оставляли друг другу в офисе. И Стефани понимала, что, поскольку она создала эту ситуацию, ей и делать первый шаг к примирению.

— Извини, извини, извини, извини! — выпалила она, едва Наташа взяла трубку.