- И тебе того же, - Гарри потянулся и нашарил на тумбочке очки. - Ох, и чего тебе не спится?
- Я бы мог спросить, - ядовито ответствовал Кевин, - чем ты занимался прошлой ночью, если к половине одиннадцатого утра не успел выспаться, но, поскольку близнецы тоже ещё дрыхнут, то я даже не буду интересоваться.
Гарри ощутил, как к щекам приливает жаркая кровь; до сих пор в разговорах с Кевином тема телесной любви затрагивалась крайне редко, поскольку про пестики и тычинки Кевину объяснять не надо было, а для чего-то более подробного он был слишком мал. И таких шуток Гарри от Кевина не слышал ни разу, так что даже не знал теперь, как отреагировать.
- Хорошо же ты обо мне думаешь…
- Очень даже хорошо, - Кевин сел на край кровати, сгорбившись. - Всю ночь напролёт, подумать только!..
- Кевин… - Гарри расстроенно прикусил губу. - Что не так?
- Всё так, - мотнул головой Кевин; по мнению Гарри - чересчур быстро. - Рождество, все веселятся, ёлки-подарки… всё отлично.
- Я не забыл о тебе, - с облегчением сказал Гарри, поняв, в чём дело. - Я просто хотел сам отдать тебе мой подарок.
- У тебя есть для меня подарок? - Кевин был искренне удивлён. - А дядя Амос и тётя Сесилия в прошлый раз забыли, вспомнили о Рождестве через несколько дней, когда на календарь посмотрели…
Гарри мысленно пожелал чете Диггори удариться дурными головами обо что-нибудь твёрдое и излечить тем самым свою забывчивость и обнял Кевина.
- У меня пока нет склероза, - шутка была неловкой, но всё лучше, чем молчать. - Сейчас подарю… Accio коробка!
Яркая коробка из цветной бумаги, перевязанная лентами гриффиндорских цветов, влетела Гарри в руки.
- С Рождеством тебя, - Гарри улыбнулся, глядя, как на щеках Кевина от улыбки появляются ямочки.
Лицо Седрика Гарри трансфигурировал сам; близнецы почти не помнили умершего два года назад хаффлпаффского ловца, а чтобы сделать куклу, надо было чётко представлять себе, что именно хочешь сделать, и не словами - «высокие скулы, римский нос, прямой подбородок» - а цельной картинкой. Но и Гарри, если честно, не мог бы поручиться, что отчётливо помнил лицо Седрика; с сентября лицо старшего Диггори уверенно вытеснялось из памяти лицом младшего - очень похожим, почти точно таким же лицом, только моложе и беззащитней. Седрик вообще, кажется, не ведал, что такое беззащитность; даже мёртвым, поверженным, он не был беспомощен. Кевин же состоял практически из одной только неуверенности и ощущения собственной ненужности… как сам Гарри когда-то. Гарри пытался представить себе Кевина счастливым - по-настоящему счастливым, таким, чтобы в глубине тёмно-серых глаз не таился страх потерять то немногое, что у него было - и не мог.
- Кто это?.. - Кевин внимательно рассматривал игрушку, хмуря лоб.
- Разве не узнаёшь? - рассмеялся Гарри.
- Не узнаю, - неожиданно жёстко сказал Кевин и посмотрел Гарри в глаза. - Это Седрик или я? Между нами, кстати говоря, есть разница…
- Разумеется, есть, - в замешательстве подтвердил Гарри. - Это Седрик, видишь? Вот родинка на виске…
- У Седрика не было родинки на виске, - спокойно сказал Кевин; сжимавшие игрушку пальцы побелели. - У меня есть такая родинка, а у Седрика не было. Я столько смотрел на его колдографии, когда он погиб, что выучил наизусть его всего. У него были волосы короче, чем у меня… и у этой куклы… и никогда не было родинки на виске.
Гарри в замешательстве взглянул на безмятежное красивое лицо куклы. Может ли быть, что внешность Кевина и внешность Седрика окончательно перемешались у него в голове, став чем-то единым, не тем и не другим?
- Правда?
- Правда, - Кевин неловко сунул куклу в карман. - И… я… я не Седрик, чёрт побери!
- Я знаю, что ты не Седрик…
- Нет, не знаешь! - Кевин вскочил с кровати. - Ты даже не можешь различить наши лица! Ты Фреда и Джорджа различаешь запросто, а меня и Седрика не можешь! И ты вечно о нём думаешь, когда со мной разговариваешь!..
- А о ком мне думать? - возразил Гарри резче, чем собирался. - О Вольдеморте, что ли?
- А как насчёт меня, а? - глаза Кевина сузились. - И ведь ни с кем из первокурсников ты не сошёлся так, как со мной… потому что никто из них не похож на Седрика, как я!
- Если на то пошло, ты первым со мной заговорил и первым протянул руку! - вырвалось у Гарри прежде, чем он осознал, кому и что говорит.
Кевин отшатнулся, словно Гарри дал ему пощёчину.
- Хотя я в любом случае захотел бы узнать тебя поближе, ты ведь так похож на Седрика, - только ляпнув это, Гарри немедленно осознал, что сделал только хуже. Почему, ну почему как раз тогда, когда не надо, язык у него быстрей мозгов?..
- Я. Не. Хочу. Быть. Для. Тебя. Памятью. О. Седрике, - отчеканил Кевин медленно, тяжело роняя каждое слово - как капли крови. - Не хочу, слышишь?!!!
- Ты не… - начал Гарри, но замолк, когда дверь спальни громогласно хлопнула.
Повисшая в спальне тишина была неодобрительной; создавалось впечатление, что сам замок высказывает Гарри, как по-идиотски последний себя повёл.
- Я кретин, - пробормотал Гарри, утыкаясь лицом в ладони. - Я просто король кретинов всего мира.
Хотелось побиться головой об стенку; и Гарри, верно, побился бы, если бы это могло хоть что-нибудь изменить.
* * *
«21.11.
Ровно в девять Поттер уже был в условленном месте. Переминался с ноги на ногу, нервно водил кончиком языка по пересохшим губам, комкал в руках мантию-невидимку.
- Привет, - улыбается. Слегка неуверенно, но видно, что он мне… рад?
- Привет, - отвечаю насторожённо.
- Пойдём, - Поттер настойчиво тянет меня за собой, обхватив моё запястье своими горячими пальцами. - Здесь не поговорить, здесь люди ходят… пойдём, я знаю спокойное местечко.
Я послушно иду следом, думая о том, что только идиот может вот так вот - как баран! - тащиться следом за тем, с кем враждовал пять лет. Палочку достать, что ли? Обидится, что не доверяю… значит, я доверяю? Больше того, я ещё и не хочу его обидеть?..
- Вот, - Поттер захлопывает дверь неприметной комнаты за каким-то полустёртым портретом. - Об этой комнате кроме меня знают только, Сириус, Ремус и Питер, но они не будут меня здесь искать.
- Почему ты так уверен, что не будут? - я присаживаюсь на сломанную парту, которых здесь множество. Ох и пыли же тут… как бы не расчихаться посреди разговора.
Поттер краснеет, как маков цвет. Я выжидательно приподнимаю бровь.
- Обычно сюда ходит Сириус, если хочет развлечься с девушкой, - вызывающе заявляет Поттер, решив, видимо, что не царское это дело - краснеть перед какими-то слизеринцами. - А сегодня, я знаю, он не собирался никого клеить. А я никогда сюда не хожу, потому что…
- Потому что без памяти влюблён в Лили Эванс, а она тебе не даёт, - киваю понимающе.