Читать интересную книгу От часа тьмы до рассвета - Вольфганг Хольбайн

Или того, что это в самом деле правда, возразил не унимающийся внутренний голос, который уже не раз оказывался прав. Если говоришь правду, не требуется долгих раздумий.

— Ну что, начинаешь, наконец, осознавать правду? — спросил Зэнгер, как будто он прочел мои мысли. — Да, ты герой сегодняшнего вечера. В плите на кухне, там, наверху в крепости, спрятан патрон с нервнопаралитическим газом. Собственно говоря, затем вас всех сюда и пригласили, чтобы все вы собрались там. В одном месте, подальше от посторонних свидетелей.

Он самодовольно улыбнулся, высвободил табурет, который последним своим предсмертным объятием обхватила Карла, и уселся на него.

— Никакого завещания никогда не существовало, — продолжал он. — Я хотел отравить газом все третье поколение, чтобы затем в полном покое провести все необходимые манипуляции. У всех у вас опухоли, с которыми вы в лучшем случае способны прожить не более года. Слишком был велик риск, что скоро вы попадете в клиники и я уже не буду иметь к вам доступа. Ну и, кроме того, добавлю, что конечно же мне было любопытно посмотреть, как далеко может зайти группа интеллигентных молодых людей, чтобы получить предполагаемое миллионное наследство. Было весьма интересно наблюдать, как жажда денег снимает всякие моральные запреты. — Он двусмысленно улыбнулся, но быстро лицо его снова приобрело серьезное выражение. — Ну а еще интереснее конечно же было наблюдать за тобой, — заявил он. — Как ты крадешься по крепости, словно загнанное дикое животное. И как, когда была отрезана обратная дорога, как ты превратился в это чудовище. Я прикрыл отход фон Туна, потому что я опасался, что в твоем обществе ему грозит опасность. И потом стал наблюдать за тобой.

— О чем вы говорите? — Мне не хотелось услышать ответ. Он опять будет меня обманывать. Он все время лгал. Я изо всех сил держался за это представление.

— О твоих убийствах, — без обиняков заявил старик. — Ты что, еще ничего не понял? Это ты убийца, Франк. Тот злобный маленький мальчик внутри тебя, который никак не может простить своим друзьям того, что случилось однажды в первое воскресенье летних каникул вот уже почти двадцать лет назад. Это совершенно все равно, что полицейское расследование оценило это как несчастный случай: это не был несчастный случай, когда Мириам упала с башни. Так же, как и смерть Марии не была самоубийством. И тот маленький мальчик внутри тебя знает, что она стояла на том же самом месте, где и Мириам тогда. И как она танцевала на зубьях. Это все вовсе не совпадение. Это ты все подстроил.

Зэнгер смерил меня взглядом, в котором отразилось нечто между признанием, заботой и отвращением.

— В тот раз потребовалась сила пяти моих учеников, чтобы вынудить Мириам прыгнуть с башни. А нынешней ночью ты сделал это один, — сказал он. — И это при том, что Мария имела возможность защититься от тебя. Ты даже представить себе не можешь, что значило для меня быть свидетелем этой дуэли, — его голос приобрел заговорщический тон. — Спустя пятьдесят с лишним лет сбылась мечта, ради которой был организован весь проект «Прометей». Ты — живое оружие. Ребенок, появления которого так ждал от нас Гитлер.

— Я не убийца, — мой язык одеревенел. Успокоительное все еще действовало, но, несмотря на это, все во мне противилось этой мешанине изо лжи и расизма, в которую меня пытался втянуть этот дряхлый старик.

— Какие еще тебе нужны доказательства? — еще раз осклабился профессор. — Сегодня я, наконец, могу констатировать, что мы сдержали обещание и создали группу верных фюреру людей с паранормальными способностями. Затем и эта школа. Частично она была лишь прикрытием, но ее целью было воспитать детей абсолютно верных нашим идеалам. Они должны были быть детьми, потому что только детская психика достаточно гибка. Их разыскивали для нас штурмбанфюрер Краузе и многие другие: детей младше десяти лет, которые соответствовали всем арийским признакам. Они должны быть светловолосыми, голубоглазыми, здоровыми от природы и конечно же одаренными. Тысячи детей из оккупированных областей проходили так называемый интеллектуальный тест. Опыты, которые впоследствии проводились при помощи карт Зенера, мы начинали с игральных карт. Дети садились за тонкой деревянной стенкой и должны были угадывать, какую карту открывает проверяющий. Я всегда был того мнения, что во время этого опыта наиболее одаренные чувствуют, глядя на проверяющего, на какую карту он смотрит. Нам нужны были дети, которые способны проникнуть в мысли других. Он покачал головой и глубоко вздохнул.

— Ты представить себе не можешь, как же тяжело было найти самых одаренных, — продолжал он. — К концу войны у нас было всего двадцать четыре человека. Кроме того, позже мы установили, что способности части детей могут возрастать при стимуляции звуковыми волнами низких частот.

Звуковые волны низкого диапазона, отдалось у меня в голове. Басы? Дрожание пола под моими ногами? Дрожь в моих внутренностях…

— После падения тысячелетнего рейха было понятно, что мы должны временно приостановить наши опыты, — голос профессора снова проник в мои мысли. — Небольшая кучка ученых узких специализаций и технических сотрудников, которые принимали участие в проекте «Прометей», не возбуждала интереса у союзников, в отличие от тех инженеров, которые занимались разработкой ракет и реактивных истребителей. Наш исследовательский проект был так мал, что власти союзников просто не обратили на него внимания. Но условия послевоенного времени не позволили нам сразу заняться продолжением работы. И только когда я в начале пятидесятых открыл в этой крепости школу, работа над проектом возобновилась. Ты не поверишь, как тяжело было после военной неразберихи разыскать детей. Но, к счастью, мы смогли собрать почти всех после того, как мне удалось выхлопотать для них стипендию, потому что большинство из них были в детских приютах. Закончить частную закрытую школу было для них шансом для дальнейшей жизни. Окончание нашей школы и обещание стипендии Зэнгера для продолжения учебы — это был ключ к дальнейшему благосостоянию.

— Мои родители были не слишком богаты, — перебил я словоохотливого старца. — А они тоже окончили вашу школу. Значит, все ваши обещания были лишь пустым звуком?

Большим пальцем руки Зэнгер провел себя по губам.

— Ты не прав, — возразил он, — хотя твой упрек отчасти справедлив. В рамках опытов выяснилось, что все особо одаренные предрасположены к образованию опухолей в передней зоне мозга.

— А может быть, эти раковые заболевания — следствие ваших опытов? — ответил я, но это возражение было высказано почти шепотом. Я уже не чувствовал своих рук и ног. Неужели доза успокоительного, поступавшего в мои вены, еще повысилась? Во всяком случае, у меня было чувство, что мне приходится мешать в горшке очень густую манную кашу.

— Да, мы действительно думали и об этом, — невозмутимо ответил старик. — Но при этом выяснилось, что никто из ученых, которые также подвергались воздействию низкочастотных волн и другим влияниям, не заболел. Так что это как-то было связано с этими паранормальными способностями. К сожалению, нам так и не удалось решить эту проблему. Но, возможно, твой мозг поможет нам продвинуться дальше в ее решении. Такие метастазы, как у тебя, мы еще ни разу не наблюдали. Возможно, ты будешь тем ключом, который позволит нам совершить настоящий прорыв.

— Почему? — холодно спросил я.

Профессор презрительно фыркнул.

— Вечный вопрос морализаторов ученым, — язвительно сказал он. — Если бы мы думали об этом «почему?», люди все еще сидели бы в пещерах. Задачей исследователя является докопаться до корней. Ничего не принимать на веру, а все проверять и перепроверять. И иногда нужно иметь мужество перешагивать через границы. Только так можно расширить горизонты человечества.

— Десятилетиями проводя эксперименты над детьми и представляясь при этом их благодетелями, — прошептал я.

Зэнгер сердито наморщил лоб. Он кому-то кивнул. До сих пор я думал, что в комнате мы с ним одни, но теперь в поле моего зрения появились оба огромных санитара и начали снова прикреплять к моему телу электроды для ЭЭГ и ЭКГ. Сначала я не понял, к чему это. Зэнгер показался мне озабоченным, торопил обоих санитаров, а потом начал внимательно изучать результаты измерений, которые появились на мониторах.

— Вы боитесь меня, не так ли? — спросил я. Я не был в этом уверен. Мой вопрос был скорее попыткой изобличить Зэнгера во лжи. Если видео, которое мне только что показали, подлинное, думал я про себя, то старик должен бояться меня, как черт ладана.

— Скажем так, что я не хочу кончить как доктор Шмидт, — дипломатично ответил Зэнгер. — Для той дозы успокоительного, какую закачали в тебя, ты довольно упрямый. Хотя это всегда было твоей отличительной чертой, Франк.