Читать интересную книгу Асканио - Александр Дюма

Прошло два дня. Коломба не появлялась. Тогда прево решил прибегнуть к услугам своих агентов.

До сих пор он этого не делал, боясь огласки, которая могла повредить его доброму имени. Да и сейчас он дал им только приметы разыскиваемой особы, не называя ее, и велел производить розыски под совершенно иным, далеким от истины предлогом. Но все оказалось тщетным.

Правда, господин д'Эстурвиль никогда не был любящим, нежным отцом и не особенно тревожился о дочери, но тут оказалась задетой его честь, и он переживал муки уязвленной гордости. Он с негодованием думал о том, какую блестящую партию, быть может, упустила эта дурочка, и приходил в бешенство при мысли о шутках и насмешках, которыми будет встречена при дворе весть о его несчастье.

Но жениху все же пришлось сказать правду.

Графа д'Орбека это известие огорчило, однако не больше, чем купца весть о порче товара. Он был философом, наш милейший граф, и потому обещал своему достойному другу, что, если дело не получит особой огласки, свадьба непременно состоится; и тут же, как человек, умеющий пользоваться обстоятельствами, намекнул о видах госпожи д'Этамп на Коломбу.

Несчастный прево был совсем ослеплен честью, которая могла выпасть на его долю; терзания его усилились, он проклинал в душе неблагодарную дочь, по собственной вине упустившую столь высокое положение.

Избавим читателя от разговора двух стариков придворных, последовавшего за сообщением графа д'Орбека. Заметим лишь, что скорбь и надежда проявлялись у них самым трогательным образом. А так как несчастья сближают людей, будущие родственники расстались закадычными друзьями, которые просто не могли отказаться от мелькнувшей перед ними блестящей перспективы.

Было решено никому не говорить о случившемся, кроме герцогини д'Этамп; герцогиня была их другом и верной сообщницей, и ее следовало посвятить в тайну.

Поступок оказался правильным. Госпожа д'Этамп приняла все случившееся ближе к сердцу, чем отец и жених беглянки, и сделала для розысков гораздо больше, чем все полицейские, вместе взятые.

В самом деле, она знала о любви Асканио к Коломбе, и по ее настоянию юноша присутствовал при сцене заговора. «Быть может, поняв опасность, грозящую чести любимой, – думала герцогиня, – Асканио решился на этот дерзкий шаг? Но ведь он сам говорил мне, что Коломба его не любит. А если так, девушка вряд ли согласилась бы бежать с ним». Герцогиня д'Этамп хорошо знала Асканио и не допускала мысли, чтобы он мог насильно похитить женщину. И все же, вопреки этим доводам и, казалось бы, явной невинности Асканио, женская ревность подсказывала ей, что искать Коломбу надо в Нельском замке и что необходимо сначала взять под стражу Асканио.

Но госпожа д'Этамп не могла, разумеется, объяснить друзьям причину зародившихся у нее подозрений– ведь тогда ей пришлось бы признаться в своей любви к Асканио и сказать, что, ослепленная страстью, она открыла юноше свои намерения относительно Коломбы. Поэтому герцогиня заявила им только, что, по ее мнению, главный виновник похищения – Бенвенуто, его сообщник – Асканио, а убежищем беглянки служит Большой Нельский замок. И сколько прево ни спорил, уверяя, будто обшарил все углы и закоулки, герцогиня д'Этамп не сдавалась: у нее были на то свои причины. В конце концов ей все же удалось заронить сомнение в душу д'Эстурвиля.

– Впрочем,– заметила герцогиня,– я позову Асканио и хорошенько сама его допрошу, будьте покойны!

– О сударыня, вы так добры! – воскликнул прево.

– А вы слишком глупы, – пробормотала сквозь зубы герцогиня.

И, выпроводив обоих придворных,она стала размышлять, под каким бы предлогом вызвать юношу. Не успела герцогиня ничего придумать, как ей доложили о приходе Асканио. Итак, он сам шел навстречу ее желаниям.

Госпожа д'Этамп посмотрела на юношу таким испытующим взглядом, словно хотела проникнуть в сокровенные тайники его души. Но Асканио, по-видимому, ничего не заметил – он был спокоен и холоден.

– Сударыня,– сказал он с поклоном,– я принес вам лилию; она почти готова; недостает лишь капельки росы, но для нее нужен брильянт в двести тысяч экю, который вы обещали мне дать.

– Ну, а как твоя Коломба? – вместо ответа спросила госпожа д'Этамп.

– Если вы изволите говорить о мадемуазель д'Эстурвиль, сударыня, я готов на коленях умолять вас: не произносите больше при мне этого имени!– мрачно ответил Асканио.– Заклинаю вас всем святым, сударыня, не будем никогда говорить о ней!

– Что это? Вы, кажется, раздосадованы? – воскликнула герцогиня, не спуская с Асканио своего проницательного взора.

– Каковы бы ни были мои чувства,сударыня, я отказываюсь беседовать с вами об этом даже под угрозой вашей немилости. Я самому себе поклялся, что все воспоминания об этой особе навеки останутся погребенными в моей душе.

«Неужели я ошиблась и Асканио непричастен к этой истории?– подумала герцогиня.– Неужели девчонка сбежала с кем-нибудь другим– неважно, по своему желанию она это сделала или нет, – и, расстроив мои честолюбивые замыслы, невольно послужила моей любви?»

И герцогиня добавила вслух:

– Хорошо, Асканио, вы просите меня не говорить о Коломбе, но о себе-то, по крайней мере, могу я говорить? Вы видите, я соглашаюсь на вашу просьбу, но, может быть, разговор обо мне окажется для вас еще более неприятным. Быть может…

– Простите, сударыня, что я прерываю вас, – сказал Асканио, – но доброта, с какой вы согласились выполнить мою первую просьбу, дает мне смелость обратиться к вам со второй. Видите ли, хотя мои родители и благородные люди, но свое одинокое и грустное детство я провел в скромной мастерской золотых дел мастера.Из этого уединения я неожиданно попал в блестящую сферу придворного общества, оказался замешанным в заговоре людей, вершащих судьбы королевства, нажил себе врагов среди сильных мира сего и стал соперником самого короля, да еще какого короля, сударыня! Короля Франциска Первого, могущественнейшего из правителей всего христианского мира! Я сразу очутился в кругу знатнейших людей Франции. Я полюбил без надежды на взаимность милую девушку и пробудил к себе любовь знатной дамы, на которую не могу ответить. И кто же полюбил меня? Подумать только! Прекраснейшая, благороднейшая женщина в мире! Все это внесло смятение в мою душу, спутало мои представления о мире, подавило, ошеломило, уничтожило меня… Я борюсь, словно карлик, пробудившийся в царстве титанов. Мысли и чувства мои мешаются, я ничего не понимаю и брожу как потерянный, страшась окружающей меня жестокой ненависти, беспощадной любви, высокомерного тщеславия. Сударыня, умоляю вас, пощадите! Дайте мне собраться с духом, позвольте утопающему перевести дыхание, больному прийти в себя после тяжкого потрясения. Надеюсь, время исцелит мою душу, внесет успокоение в мою жизнь. Время, только время, сударыня! Умоляю вас, подождите и смотрите на меня сейчас просто как на художника, который пришел спросить, угодил ли он вам своей работой.

Герцогиня удивленно и недоверчиво глядела на Асканио. Она никак не ожидала, чтобы этот юноша, почти ребенок, мог так поэтично и вместе с тем так серьезно и ясно выражать свои мысли.

Ей пришлось повиноваться; она заговорила о лилии, похвалила Асканио, дала ему кое-какие советы и обещала скоро прислать крупный брильянт. Юноша поблагодарил герцогиню и откланялся, всячески стараясь выказать свою признательность и почтение.

«Неужели это Асканио?– думала,глядя ему вслед,госпожа д'Этамп.– Он кажется постаревшим лет на десять. Откуда у него эта серьезность, чуть ли не важность? Страдания тому причиной или счастье? Искренен ли он или его подучил этот проклятый Бенвенуто? Играет ли он хорошо заученную роль или действует по велению сердца?»

И Анна д'Этамп не выдержала. Несмотря на весь ее ум, герцогиней овладело лихорадочное волнение, как и всеми, кому приходилось бороться с Бенвенуто Челлини. Она приставила к Асканио шпионов, которые должны были следить за каждым его шагом, но это ни к чему не привело.

Тогда она посоветовала графу д'Орбеку и прево еще раз нагрянуть с обыском в Нельский замок.

Друзья повиновались. Однако Бенвенуто, хотя ему и помешали работать, принял их еще лучше, чем в первый раз господина д'Эстурвиля. Видя, как учтиво и уверенно он держится, можно было подумать, что в этом обыске нет для него ничего оскорбительного. Он дружелюбно рассказал графу д'Орбеку о засаде, в которую попал несколько дней назад, когда возвращался от него с золотом; именно в этот день, подчеркнул художник, и исчезла мадемуазель д'Эстурвиль. На сей раз он тоже предложил посетителям сопровождать их по замку и таким образом помочь д'Эстурвилю восстановить его отеческие права, которые Бенвенуто свято чтил. Радушный хозяин был очень рад, что гости застали его дома и что он может достойно их принять. Приди они часа через два, он уже уехал бы в Роморантен, куда благосклонно был приглашен Франциском I, чтобы вместе с другими художниками отправиться навстречу Карлу V.