— Это правда? — Эридан перевел взгляд на Харитину.
Та испуганно замотала головой и даже чуть попятилась назад. Обомлев от изумления, я искоса глянула на Мадхита. Тот даже не скрывал торжествующую улыбку.
К счастью, Сафире хватило смелости подтвердить мои слова. Не поднимая глаза на Эридана, она произнесла:
— Это правда, о светлейший, о чем свидетельствую я и может засвидетельствовать Ивлет.
Жена Фаткула тут же кивнула.
Эридан подошел к испуганно замершей Харитине и мягко, даже почти ласково произнес:
— В моей власти расторгнуть ваш союз. Одно твое слово — и ты станешь свободна от Мадхита. Будешь жить в покое и довольствии, ни в чем не нуждаясь до конца жизни. Я не могу самовольно вмешаться в вашу жизнь, все зависит от твоего решения.
Харитина молчала не меньше минуты. Едва заметно вздрагивающие плечи лучше любых слов свидетельствовали о беззвучных рыданиях.
— Я… — голос девушки дрогнул, — я хочу остаться с мужем…
Меня словно оглушили ударом по затылку. Стояла, растерянно моргая и силясь понять, не почудилось ли мне.
— Что ж, воля твоя. — Эридан перевел взгляд на Мадхита. — А ты слушай меня и запоминай. Если еще хоть раз обидишь Харитину, я с тобой церемониться не стану.
Заговори он со мной таким тоном, я бы скончалась на месте от мгновенного разрыва сердца. Мадхит же лишь заметно побледнел и быстро кивнул.
— Светлейший, — Сафира вновь робко попросила слова.
— Говори, — мрачно разрешил Эридан.
— Очень просим тебя не наказывать Карину, она ведь хотела как лучше, и…
— Хватит! — оборвал он дружные причитания Ивлет и Сафиры. — Я сам решу, что мне делать с собственной женой!
Эридан направился к выходу из зала, я уныло поплелась за ним. На мгновение обернулась на Мадхита. Провожающий меня взгляд был преисполнен торжества и многообещающей угрозы.
Домой мы возвращались на Рагиме. О том, чтобы полететь на Авенсисе, я и заикнуться боялась. Эридан ничего мне не говорил. Да даже не смотрел в мою сторону. Единственное, крепко держал весь путь за талию, чтобы вдруг не упала с грифона. Я тоже молчала, угнетаемая чувством вины. Это я сейчас понимала, что разумнее было просто при первой же возможности рассказать Эридану обо всем, и он сам бы решил вопрос с Мадхитом. А так, по местным взглядам мой поступок выглядел крайне удручающе. Это же в каком свете я выставила Эридана перед братьями… Получается, что верховный правитель громадной империи не способен добиться послушания от собственной жены… Я даже представить боялась, насколько он сейчас на меня зол. Да и дальнейшая судьба не давала покоя. Самым страшным казалось, что Эридан отберет у меня Авенсиса. А потом пришло на ум, что он вообще может расторгнуть наш союз. И вправду, зачем я ему такая?
Мое наказание оказалось не столь категоричным, но не менее тяжким. Я сидела взаперти уже неделю. Все мое личное пространство ограничивалось спальней, гостиной и купальней. Даже на окнах, откуда ни возьмись, появились фигурные решетки. Видимо, на тот случай, если я совсем обнаглею и вздумаю тайком летать. Да и служанки, и раньше будучи не особо общительными, теперь заглохли окончательно, словно враз онемев. Видимо, разговаривать со мной было строго запрещено. Эридан, само собой, тоже не появлялся. Последний раз я его видела, когда мы вернулись в тот злополучный день из дворца Мадхита. Он так ни слова мне и не сказал, и о своем наказании я догадалась потом сама. Пусть и ожидала худшего, но затворничество тоже оказалось крайне несладким. Хотя один плюс в происходящем я все же нашла: исполнение моей опрометчивой клятвы отложилось.
И только Менди осмелилась нарушать приказ, навещала меня каждый день, когда Эридан отсутствовал во дворце. С одной стороны, я была очень рада возможности пообщаться хоть с кем-то, но с другой, разговоры она вела далеко не самые приятные. Речи Менди отравляли меня не хуже яда. Верить в ее слова не хотелось, да только зачем бы ей понадобилось лгать?
— Ой, я-то точно все знаю. Нас, слуг, считают незаметными и ничем не интересующимися, так что все тайны как на ладони. Светлейший калиф ведь собирался жениться на другой. Но по прискорбному стечению обстоятельств вас с ним связало узами древней реликвии. И у Эридана просто не оставалось другого выбора, — изобличительно рассказывала Менди. — Вы ведь, госпожа, и памяти не просто так лишились, это он все подстроил. Рассчитывал избавиться от вас беспамятной. Ведь уз артефакта все же недостаточно, чтобы считаться мужем и женой. А традиционной церемонии сочетания не было. Так что Эридан еще вполне может от вас отделаться. Не сомневаюсь, он только и ждал того момента, когда вы совершите какой-нибудь проступок. И сейчас, несомненно, думает над тем, как окончательно от вас избавиться. К тому же, пока вы тут тоскуете взаперти, он явно где-то развлекается, его ведь неспроста во дворце почти не бывает. Так что на вашем месте, госпожа, я бы хорошенько задумалась над планом побега. А то ведь правда, подстроит вам якобы случайную смерть, чтобы снова стать свободным.
В то, что Эридан желает мне смерти совсем не верилось. Но что женаты мы случайно, не выходило из головы. Хотя, получалось, что толком и не женаты. И я уже даже начала сомневаться, что будь у меня возможность расспросить об этом, Эридан сказал бы правду. Ведь зачем-то же он солгал. Но больше всего меня угнетало осознание ненужности. Он говорил, что любит меня больше всего, но, оказалось, законы Орбагана для него все-таки важнее. Пусть было и обидно, и страшно от собственного одиночества, но о побеге я не задумывалась. Другое дело, уйти открыто. Оставалось только дождаться того момента, когда Эридан, наконец, снизойдет до разговора со мной. Хотя мало ли, сколько будет длиться мое наказание. Может, еще полгода или больше.
Я чувствовала, когда Эридана не было во дворце. Браслет на моем левом предплечье в такое время казался обыкновенным украшением. И равнодушная прохлада драгоценного металла словно лишний раз подчеркивала чувство одиночества. Но еще тяжелее становилось, когда Эридан был рядом, в смежной спальне. Браслет заметно теплел, а я места себе не находила от волнения. Получалась такая изощренная пытка: знать, что Эридан здесь; всем сердцем надеяться, что вот-вот запертая дверь между нашими комнатами отворится; и раз за разом разочаровываться в этих наивных ожиданиях. И к концу недели затворничества я уже настолько извела саму себя этими переживаниями, что, казалось, больше не выдержу ни дня. Вот как всегда добрая Вселенная, видимо, и решила прервать мои мучения. Правда, не самым лучшим способом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});