его взгляд направлен мимо меня. Его плечи яростно вздымаются и опускаются, а глаза устремлены прямо на Лукана.
– Какого хрена здесь происходит, сынок? – спокойно спрашивает Гектор, совсем не беспокоясь о том, что мне сейчас вышибут мозги.
Мое сердце бешено колотится, мурашки покрывают мою кожу, и меня охватывает страх. Нет. Это невозможно. Я заново пережила все эти воспоминания не для для того, чтобы погибнуть от его рук. Он отнял у меня достаточно, я не позволю ему забрать и мою жизнь.
Бишоп делает шаг вперед, его губы искривлены, а глаза почернели от гнева. Я никогда не видела этого взгляда раньше – он кажется нечеловеческим. Нейт стоит там же, в той же позе, его костяшки побелели от напряжения. Он пошатывается на месте, вытягивая шею, словно он в любую секунду готов броситься в бой. В чем я совершенно не сомневаюсь. Остальные парни тоже стоят там, готовые в любую секунду прийти на помощь. Знают ли они всю историю или нет, я вижу ее воплощение в каждом из них. Их преданность Бишопу. Бесспорную и безоговорочную. Это Клуб Элитных Королей в полном составе.
– Эй! – Лукан сильнее прижимает пистолет к моему виску. – Не шевелись, тварь! А сейчас, раз уж сегодня вечером погибнет так много людей, я хочу рассказать Лебедю, что к чему.
– Не называй меня так, – шиплю я, искривив рот.
– Вообще-то я делаю тебе одолжение.
– Пошел на хрен.
Он смеется, его дыхание касается моей шеи, и я не могу скрыть отвращения: к моему горлу подкатывает рвота, я едва не выплевываю свои кишки прямо на дорогу.
– Что, черт возьми, происходит? – снова спрашивает Гектор.
Где Брантли? Все это было подставой. Его и Хейл нигде не видно. Я оглядываюсь, насколько это возможно в моем положении, и, конечно же, они оба исчезли с того места, где находились несколько минут назад.
Ненавижу.
– Позволь мне начать. Лебедь, много ли ты знаешь о фамилиях этих мальчишек?
Что?
– Как это связано с тобой и тем, что ты сделал со мной в детстве?
– К этому мы еще вернемся.
Он усмехается. По его омерзительному тону я чувствую, как много удовольствия он получает от происходящего. С годами ничего не изменилось. Голос Лукана остался все тем же.
– Что ты делаешь, Лукан? – прерывает его Гектор.
Одного его тона должно быть достаточно, чтобы вселить в Лукана страх божий, но этого не происходит, потому что он продолжает свою речь.
– Гектор и Бишоп Хейс… Хейс означает «Дьявол», – начинает он, и, как только я собираюсь задать вопрос, он останавливает меня, зажимая мне рот ладонью.
– Все заткнитесь и дайте мне закончить, или, клянусь богом, я ее пристрелю.
Он откашливается, прежде чем самодовольно продолжить:
– На чем я остановился? Ах да, фамилии. Лукан и Брантли Витиос. Я перейду к значениям фамилий и переводу, когда закончу. – Он смеется. Затем его губы скользят по мочке моего уха, и он шепчет. – Ты же знаешь, что я умею устраивать шоу, не так ли, Лебедь?
Слезы, смешанные с гневом. С яростью.
Он продолжает:
– Макс, Сэйнт и Кэш Дитио. Феникс и Чейз Дивитэ. Рагуэль, Эйс и Эли Ребеллис.
Над последними двумя он смеется. Мои глаза устремляются к Нейту, которого удерживают Чейз и Кэш. Кажется, он совершенно не в себе. Недостаток света и пелена слез затуманивают мое зрение, но, даже ничего не видя, я явственно это чувствую.
Лукан продолжает.
– Нейт Малум-Риверсайд.
Затем он смеется, снова приближая губы к моему уху.
Я закрываю глаза, борясь с рвотой, которая вот-вот извергнется из моего рта. Не только от его близости, но и от его прикосновений.
– Йохан, Хантер, Джейс и Мэдисон Венари.
Я замираю. Все эмоции словно стираются с моего лица.
– Слышишь, Лебедь? Тебя удочерили… тебя и твоего сумасшедшего братца.
Что? Слезы потоком льются из моих глаз. Это не может быть правдой. Ни в коем случае. Он просто мучает меня. Мой папа – это мой папа, а моя мама – это моя мама. Почему я должна ему верить?
Я смотрю на Бишопа, который наконец поднимает на меня взгляд, и вижу это. Его глаза. Я видела этот взгляд, когда мы были наедине. Его брови нахмурены, а глаза прикованы к моим.
Это не просто правда. Он давно все знал.
Рыдания сотрясают мое тело, и мои колени подгибаются, но Лукан поднимает меня обратно.
– Осторожнее, осторожнее… Может быть, ты поговоришь со своим парнем о том, что означают эти фамилии и какие обязанности за ними кроются? Но, Лебедь, позволь мне сказать тебе вот что, – резко шепчет он мне на ухо. – Когда ты все узнаешь, – они убьют тебя.
Мне все равно.
Меня удочерили. Вся моя жизнь была ложью. Я была неправа. Я не могу никому доверять. Я могу доверять только Деймону. Деймон. Его образ всплывает у меня в голове, но вместо того чтобы успокоить меня, он вызывает новые слезы.
– Поэтому я облегчу тебе задачу и расскажу о главном секрете! – кричит он сквозь истерический хохот.
Наклонившись, я замираю, мое тяжелое дыхание – единственное, что нарушает тишину.
– Ты…
Гремит выстрел, и Лукан с криком падает на землю.
Я замираю, в ушах гудит звук от выстрела.
Боль.
Злость.
Ярость.
Ярость.
Ярость.
С каждой секундой во мне закипает жар. Его прикосновения к моему детскому телу. То, что он заставил меня сделать с Брантли. И то, что он заставил Брантли сделать со мной, когда мы были детьми.
– Хватит! – кричу я, мои остекленевшие глаза устремлены на стоящую передо мной машину.
Тишина.
Я медленно оборачиваюсь и вижу, что Бишоп сидит рядом со мной, опустившись на колени перед Луканом, который истекает кровью на дороге.
Я смотрю на Лукана, наклонив голову. Улыбаясь, я шепчу:
– Я счастлива видеть твою боль.
Лукан смотрит