Читать интересную книгу Гонзаго - Андрей Малыгин

Шумилов с некоторым удивлением смотрел на моментально изменившегося человека.

— Ну вот уж не думал… что смогу доставить вам такую приятную весть, — он порылся в небольшой черной сумочке, достал и протянул два довольно знакомых по виду билета. — Вот, пожалуйста.

— Огромное вам спасибо, Валерий Иванович, — бережно принял билеты в руки Уфимцев, — даже не знаю, как вас и благодарить! Скажите, а сколько я должен за них?

— Нисколько, Юрий Петрович. Мне они достались совершенно бесплатно… от организаторов этого представления. Поэтому и вы мне ничего не должны.

— Нет, Валерий Иванович. Так нельзя. Вы, наверное, не знаете, сколько они сейчас стоят с рук у спекулянтов? Вы же можете их свободно продать за приличные деньги…

— Но я ведь не спекулянт, Юрий Петрович. Человеческое добро не всегда измеряется деньгами. Вы же, когда занимались с Алексеем, с меня денег не взяли. Так ведь? — Уфимцев согласно кивнул головой. — Так почему же я должен брать с вас деньги, если мне это тоже досталось бесплатно? Если бы я эти билеты купил, то, конечно бы, взял бы с вас затраченную сумму. А так, с какой стати?

— Ну извините, Валерий Иванович, — покраснел и виновато улыбнулся Уфимцев, — за невольно вырвавшуюся фразу. Но так неожиданно разрешается столь необходимый для меня вопрос, что в это даже трудно и поверить. Шестой ряд партера… Я столько приложил усилий и — ничего. А тут прямо как манна с неба свалилась. В такие моменты невольно задаешься вопросом: а вот если бы я… или вы, к примеру, на лифте поехали? Значит, мы тогда и не встретились бы и… сами понимаете…

Шумилов ненадолго задумался и тут же, мотнув головой, проговорил:

— Один мой… знаете ли, очень интересный знакомый… как-то мне говорил лет пятнадцать назад, что просто так ничего не бывает. Следуя логике его высказываний, можно предположить, что… не могли мы с вами на лифте поехать, Юрий Петрович. Не могли! Это было не запланировано. Так что… думайте, как хотите, но вышло все правильно… В цепи случайных событий кроется какая-то невидимая для понимания многих логика. Не подумайте, что я какой-то суеверный там человек, но ведь в вашей точной науке, по-моему, тоже случайностей не бывает?..

Они еще немного порассуждали о том, о сем и на этом расстались.

Уфимцев чувствуя невесомость в теле и прыгая сразу через две ступеньки, мгновенно вбежал на свой третий этаж, и, одним движением открыв дверь, ворвался в квартиру.

В коридоре из зеркала в темной деревянной оправе с резными листьями на него взглянул слегка запыхавшийся симпатичный молодой человек со светящимися от радости голубыми глазами, которому он показал два билета и, озорно подмигнув правым глазом, весело объявил:

— Ну, ты видишь, как неожиданно и замечательно решилась первая часть задуманного нами мероприятия. Невероятно! Просто сказочное стечение обстоятельств! Бывает же такое везение! Теперь давай звони ей. И что за робость, что за нерешительность такая, Юрий Петрович?! Совсем на вас непохоже! Нехорошо. Как будто хорошенькую девушку вы встречаете первый раз в жизни, а никогда раньше с ними дел не имели! Вы же знаете, что трус не играет в хоккей…

Он посерьезнел, вздохнул и, подойдя к телефону и пристально взглянув на большой знакомый портрет улыбающегося Джона Леннона в широкополой шляпе, висевший на стене, произнес: «Ну что, Джонни, будем звонить?» — и тут же набрал знакомый номер телефона.

Но Евы дома не оказалось. К телефону подошел ее отец. Уфимцев услышал густой приятный мужской голос и, представившись коллегой по работе и назвав свою фамилию, попросил, чтобы Ева, как только придет домой, позвонила ему по такому-то номеру телефона. На другом конце провода все записали и пообещали, что информацию непременно передадут.

Ждать звонка пришлось почти целых два часа. За это медленно ползшее, словно старая полуживая кляча, время чего только Уфимцев не передумал. В конце концов, чтобы как-то отвлечься и занять себя, он взял пудовую гирю и начал перед зеркалом выжимать ее попеременно руками. Это упражнение он проделывал ежедневно после работы. Сначала тридцать раз правой, затем столько же раз левой рукой. Только он закончил это упражнение и, взяв гирю за ручку, поставил ее в воздухе на попа, как раздался телефонный звонок. Уфимцев опустил спортивный снаряд, взял трубку и услышал бархатный, ласкающий ухо голос Евы:

— Алло, Юрий Петрович? Добрый вечер. Это я. Вы мне звонили? Что-нибудь случилось?

— О, Елена Владимировна, наконец-то! Еще раз здравствуйте. Вы совершенно правы, да, случилось. Вы понимаете, совершенно неожиданно для меня… но так уж вышло… — Он немного помедлил. На другом конце провода тоже было тихо. — Короче говоря… мне удалось достать два билета на завтра в «Арену-2000» на концерт. Ну, на тот самый… Вы понимаете, о чем я говорю? Я хочу пригласить вас… Если вы, конечно, не против?

На том конце провода удивленно вырвалось: «Меня?» — после чего в трубке наступила тишина.

— Алло, Елена Владимировна, вы слышите меня? — переспросил Уфимцев. — Куда вы пропали?

— Я отлично слышу вас, Юрий Петрович. Но, честно говоря, я в небольшом замешательстве. Просто не ожидала такого… щедрого предложения… от вас…

У Уфимцева от напряжения затряслась рука, державшая трубку, и он почти ощутимо услышал в ответ что-то вроде «я не могу, я завтра буду занята», но тут же бархатный голос Евы, как показалось, даже с радостными интонациями произнес:

— Конечно же, не против. Я тоже очень хотела попасть на этот самый концерт и очень рада, что вы меня на него пригласили. И как вам удалось достать туда билеты, Юрий Петрович? Просто большая загадка!

Уфимцев как будто ослышался и тут же непроизвольно произнес:

— Так, значит, вы идете? Это правда?

Ева заливисто засмеялась:

— Юрий Петрович, если это правда, что вы меня пригласили, то правда и то, что я с удовольствием составлю вам компанию и пойду на это многообещающее мероприятие.

Уфимцев готов был от радости прыгать. Он закрыл глаза, закусив губу, беззвучно потряс трубкой в воздухе и тут же почувствовал, как волна необычайной радости буквально наполняет и захлестывает его. Но надо было отвечать, иначе пауза могла показаться неоправданно длинной. Он посерьезнел и постарался как можно хладнокровнее произнести:

— Елена Владимировна, я тоже очень рад, что вы согласились… Думал, а вдруг у вас на завтра запланировано что-то другое…

— Ну нет, Юрий Петрович, ради этого… мероприятия я, наверное, отложила бы все остальное, — опять засмеялась она.

Уфимцев глубоко вздохнул.

— Честное слово, вы говорите такие приятные вещи, такие приятные слова, которые так и застревают в моих чутких ушах, не желая оттуда улетать.

Ева снова залилась звонким смехом.

— Мне это тоже приятно слышать от вас. А скажите, Юрий Петрович, если это только не какой-то огромный секрет, а чем вы там дома занимались, когда взяли трубку? Вы так громко дышали в нее…

Теперь уже рассмеялся Уфимцев и с некоторым смущением проговорил:

— Ну, не такой уж и большой секрет. Откровенно говоря, так… побаловал свой организм немного гирькой пудовою. Такой уж он у меня капризный и требовательный, знаете ли… А я вот такой уступчивый и податливый. Ну никак ему в этом отказать не могу. А вы о чем подумали?

Они упражнялись в радостном красноречии и иронии по телефону еще минут десять-пятнадцать, а потом, договорившись о месте и времени встречи перед началом концерта и пожелав хорошего настроения, расстались.

Уфимцева переполняла бурная радость. Похоже, ни о каком отказе там не было и речи. А развитие процесса пошло в благоприятном, нужном ему направлении… и, кажется, с хорошей перспективой на будущее. Как же это здорово! Какой же приятный, какой… просто замечательный вечер!

Всю оставшуюся часть дня Юрий Петрович пребывал в праздничном, приподнятом настроении. Он проигрывал в голове, в чем завтра пойдет на концерт, как они встретятся с Евой, в чем она, интересно, будет одета, и как вообще пройдет весь завтрашний вечер? Как они будут расставаться? Какие слова при расставании будут друг другу говорить? И сможет ли он ее перед расставанием поцеловать? Ну хотя бы один раз. Так, пока по-дружески прикоснуться губами к ее мягкой шелковистой щечке…

Он был сильно взволнован. Долго не мог заснуть. Вспоминал про тот самый пришедший к нему прошлой ночью сон, когда вместо странной моднящейся бабки он неожиданно увидел Еву, и, размечтавшись, как это бывает, незаметно для себя уснул. И на этот раз ночь и сон тоже стали продолжением такого волнительного и такого замечательного вечера… Только яркость и натуральность сновидений превзошли все остальные. Казалось, что это был не сон, а сама жизнь. Яркая, волнующая и прекрасная. Только где-то в ином, неизвестном месте и в другом, отчасти знакомом и в то же самое время совершенно незнакомом мире…