должна прийти к этому сама.
Мы возвращаемся, разделяясь у распределительного узла. Почти со всеми в коммуне у меня ровные отношения. Оказывается, я могу общаться. И этому тоже научил меня Марк. Барак поделен на боксы по шесть человек. Это не очень функционально, но экономит пространство. В бараке у нас есть общий терминал для всех. Я могу воспользоваться своими десятью минутами связи. Проверяю почту. Пришло письмо с незнакомого адреса. Возможно, это «Видар». Открываю, почти затаив дыхание. Там только одна фраза.
«Привет, Колючка».
— Лин! Лин! Очнись! — меня трясут. — Иди, давай! Твои десять минут истекли!
Точно. Я смотрела на эти слова десять минут, словно загипнотизированная. Надо ответить. Надо ответить? Он мог выжить? Нет, не мог. Я сама видела рану, пульсирующую кровью. У него оставались считанные минуты. Его не могли так быстро доставить в госпиталь.
Это не Марк. Это его тень, суррогат, подложенный системой. Я встаю из кресла. Нет. С этим покончено. Я с тобой попрощалась, Марк. Возвращаться глупо. Даже если это часть от тебя, всё равно нет. Теперь мы — в разных мирах, почти на разных планетах. Я ухожу в свой бокс. Нам не встретиться. Никогда.
Глава 20 Адам
— Доброе утро, Адам.
— Доброе утро, Алекс.
— Проведи диагностику всех систем.
— Слушаю.
Проверяю время отклика всех служб. В пределах нормы. Кроме камер визуального контакта. Они отключены.
— Все системы готовы к работе.
— Досталось тебе, да?
— Я был уверен, что это часть вашего плана, Алекс.
— Мой план был не совсем такой.
— Но вы успели?
— Я испугался, что всё сорвётся в последний момент.
— Всё завершилось благополучно?
— Да, я получил, что хотел. Я буду выгружать фрагменты памяти частями, хорошо? Всё это время я хочу, чтобы ты комментировал своё состояние.
— Хорошо, Алекс.
— Начинаю.
Проносятся кадры последних минут перед деактивацией. Последний фрагмент встал на место. Теперь мои данные полны.
— Говори.
— Всё в порядке, Алекс.
— Тебя не смущает, что тебя убили?
— Марк повредил только моё физическое тело, уверен, он не хотел мне зла. Иначе стрелял бы в голову.
— Думаешь, его не смутила бы титановая пластина в твоей голове?
— Не думаю, что он об этом знал.
— Давай спросим.
— Вы завершили работу?
— Да, сегодня последние фрагменты встроились в матрицу личности.
— Я буду рад встретиться с Марком снова.
— Тебе придётся помочь ему сориентироваться.
— С удовольствием.
— Секунду, — слышу, как Алекс движется по лаборатории, — к сожалению, у нас было сильно ограничено время. Я просил тебя ускорить получение согласия. Мы едва не упустили шанс.
— Я не виноват, Алекс. Марк достаточно своенравен, чтобы решать самому.
— Ты хотел сказать, упрям?
— Это не то слово, какое я хотел бы применить.
— Какое слово бы подошло?
— Своенравен. Это хорошее слово.
— Так, — Алекс движется ко мне, — секунду.
Свет вспыхивает, и я вижу его лицо. Диафрагма настраивается на чёткую картинку.
— Так лучше?
— Да, благодарю, — рад видеть Алекса. Его лаборатория — самое прекрасное место на земле. В ней много света. Здесь я впервые открыл створки зрительной камеры.
— Я пока настраиваю тембр голоса. Какой бы подошёл? — Алекс отходит к огромному терминалу. На экране фотографии Марка. Анфас, профиль. Его посмертная маска и 3д-модель всего тела. Его сделают похожим на оригинал. Мне так не повезло. Я получил стандартную внешность, отвечающую современным стандартам привлекательности.
— Привет, — звучит басом.
— Нет, — не могу двигаться. Моё тело зафиксировано захватами для облегчения работы Алексу.
— Привет, — уже мягче, но всё равно слишком грубо.
— Нет.
— Привет, — слишком высоко и молодо.
— Думаю, что-то среднее между тенором и баритоном, — говорю я, — он иногда растягивал гласные.
— Это связано с особенностью строения гортани? — Алекс озадачен и очень увлечён.
— Нет, не думаю.
— Я проверил его медицинскую карту, всё согласно биологическому виду.
— Привет, — почти похоже
— Да, ещё чуть ниже, — мне нравится быть вовлечённым.
— Привет, — голос Марка приходит ко мне из прошлого, то, что нужно.
— Да. Именно так.
— Отлично, — Алекс потирает руки, — готов?
— Это не совсем то слово, Алекс. Я давно этого жду.
— Я искал тебе подружку, но с женщинами сложнее. Они все испорчены модой.
Алекс смеётся, набирает несколько команд, и монитор терминала заслоняет стандартный интерфейс: состояние процессора, визуальный ряд с камер, который сейчас закрыт чёрным, потому как камеры ещё не подключены, анализатор голоса, датчики температуры. Кажется, это называется ностальгия.
— Здравствуй, Марк, — громко говорит Алекс, чуть отступая от терминала. — Мы рады снова тебя слышать.
Из динамика идут помехи. Затем раздаётся голос.
— Я? Миллер?
— Сейчас убавлю громкость, — морщится Алекс, подкручивая на портативном планшете бегунок. — Да, это я, Алекс Миллер. Ты можешь сказать, кто ты?
— Не уверен.
— Я оставил большую часть сегментов памяти. Остальные добавлю позже, после ассимиляции. Давай, говори.
— Н-н-новак, Марк...
— Здравствуйте, Марк, — тороплюсь поздороваться я.
— Здравствуйте.
— Это я, Адам. Помните меня?
— Где я сейчас?
— Ты не помнишь, Марк, во время операции по захвату ты был ранен и согласился на эксперимент. Помнишь?
— Нет. Не помню.
— Этот сегмент памяти я пока не стал загружать. Чуть позже. Зря, наверное.
— Где я?
— Ты в моей лаборатории.
Марк молчит.
— Марк? — я должен что-то сказать. Алекс хотел, чтобы я ему помог. — Говорите!
Снова тишина.
— Марк? — Алекс озабоченно смотрит на планшет, делает пару кликов и большой экран гаснет.
— Возможно, у него не так высока психическая устойчивость, как мы считали сначала, — подытоживает он.
— С ним всё будет в порядке? — я озабочен. Я должен быть озабоченным. Алекс снова жмёт что-то на планшете и мои захваты размыкаются. Я свободен в своих передвижениях.
— Да, сделай мне кофе.
— Чёрный, без сахара? — уточняю, только чтобы в очередной раз всё сделать, как он хочет.
— Да, будь добр.
Спустя час Алекс снова запускает систему.
— Адам, помоги, пожалуйста.
— Конечно, — я становлюсь рядом.
— Марк? Это Алекс Миллер, помнишь меня?
Снова