высветившиеся на экране цифры, она остолбенела. Номер был иностранным и смутно знакомым.
Глава 26
– Неужели… – растерянно прошептала она, ощутив, как в сердце затрепетала надежда. Дрожащими пальцами нажала на кнопку ответа и, затаив дыхание, поднесла телефон к уху.
– Кристина? – послышался женский голос.
Сердце ее упало. Это не Алекс. Как же глупо было надеяться!
– Да, я, – ответила она на английском, с трудом скрывая разочарование.
– Это Марьяна Смирнова, ты меня еще помнишь?
От неожиданности Кристина потеряла дар речи и, почувствовав головокружение, схватилась за стену.
– Алло!
– Да, помню, – неохотно откликнулась.
– Ты, наверно, удивлена, что я позвонила, но… У меня есть важные новости.
– Об Алексе?
– Да.
Голос собеседницы дрогнул, заронив в сердце тревогу. Марьяна не стала бы звонить просто так. Что-то случилось. Что-то с Алексом! Она хотела задать волнующий вопрос, но голос вдруг пропал.
– Мне тяжело об этом говорить, но… – Марьяна запнулась. – Он совсем плох.
– Что с ним?
– У Алекса рак. Ему осталось совсем немного.
Комната поплыла перед глазами. Кристина ощутила резкий толчок и, охнув, осела на пол. Рука, держащая телефон, начала неприятно неметь, в кончиках пальцев появилось покалывание.
«Этого не может быть! – она отказывалась верить в происходящее. – Нет! Только не с ним! Он же такой энергичный, крепкий, здоровый… Нет, нет!»
Кристина закрыла лицо рукой и сжала зубы, чтобы не разрыдаться. Марьяна словно прочитала ее мысли:
– Это правда. Алекс не признался даже журналистам, не хочет огласки.
– Он попросил позвонить мне?
– Нет, это моя инициатива. Я, конечно, очень рискую, с этим известием о его болезни, но я не могла не рассказать тебе.
Судя по ее тону, Марьяна действительно чего-то боялась, но Кристина была не в том состоянии, чтобы думать о чьих-то страхах. Она пыталась взять себя в руки, принять открывшуюся правду, но мозг отказывался это делать.
– Где он?
– Отказался от лечения и вернулся в свой дом в Швейцарии, – сказала Марьяна сдавленным голосом. Казалось, она с трудом сдерживала рыдания. Кристина слышала ее как сквозь вату. В голове метались мысли: «Он болен, он там совсем один, я должна приехать к нему, поговорить с ним… Я должна торопиться!»
– Я должна его увидеть!
Это голос чужой женщины – тихий и хриплый, полный отчаяния и безнадежности. Чей угодно, только не ее!
– Да, конечно, – не стала возражать Марьяна. – Только приезжай поскорее, неизвестно, сколько он сможет продержаться… И еще. Никто не должен знать о твоем приезде. Я правда сильно рискую, сообщая тебе его координаты. Но я должна хоть что-то сделать для него… Пусть даже это уже ничего не изменит… – Последние слова она произнесла, словно обращалась к самой себе.
– Поняла.
– Набери меня, как приедешь.
С этими словами Марьяна отключилась.
Господи, кто бы мог подумать, что на всем белом свете только один человек поможет разыскать Александра – ее недоброжелательница! Никто, кроме нее, не сказал, что он умирает, что она нужна ему!
Кристина бессознательно бросила телефон в сумку, дрожащими пальцами заперла дверь. Шла к машине, словно в тумане, не ощущая на лице дождевых капель. Не заметила, как села за руль. Отчаяние нарастало с каждой минутой, перерастая в панику.
«Он ушел не потому, что разлюбил меня, не потому, что я не могла родить ребенка. Алекс уже знал о диагнозе и предпочел бороться сам…»
Всю дорогу она размышляла над тем, как сложилась бы их жизнь, если бы они стали бороться вместе. Но яркая картинка меркла, мир окрашивался в темные тона, и Кристина без конца спрашивала себя: «Неужели он умрет?» Алекс так много сделал для людей и столько еще может сделать! Она отказывалась верить, что это конец.
– Кому ты звонила?
Новый медбрат, приставленный боссом, подошел так неожиданно, что Марьяна вздрогнула и чуть не выронила телефон.
– Опять эти проныры-журналисты! Достали! – нахмурилась она, изо всех сил пытаясь придать себе рассерженный вид, но губы дрожали, слова давались с трудом, выдавая ее истинное состояние.
Страх.
Это чувство настырным червем грызло душу, пожирало мучительно медленно, словно смакуя ее боль. И с каждым часом боль становилась только сильнее, а мысль: «Я убийца» – отчетливее.
– Думаешь, я поверю? Ты явно что-то недоговариваешь! И вообще, в последнее время не очень охотно выполняешь свои обязанности.
Марьяна нахмурилась:
– Что ты себе позволяешь?! Вздумал меня отчитывать? Это я должна говорить тебе об обязанностях, которые ты, кстати, выполняешь сверх нормы. Твоя задача – наблюдать за состоянием Александра, а не подслушивать мои разговоры! Закончил процедуры? Дверь в другой стороне!
Она демонстративно отвернулась, а на глаза слезы набежали. Боль не отступала. Даже после звонка этой мерзкой особе не стало легче. Если бы это было возможно, она бы никогда не стала работать в “Empress”! Лучше бы с голоду умерла, но не пошла на преступление! Но прошлого уже не вернуть. Здоровье Алекса тоже. Он умрет, а она будет жить дальше. С этой болью. С этим голосом, безжалостно обличающим ее. С этим грехом, который не смыть никаким покаянием!
– Так кому ты звонила? – не унимался медбрат.
– Не твое дело! – резко повернувшись, вспылила Марьяна. Идеально уложенная с утра прическа сейчас сбилась, модное платье слегка измялось, но она не обращала внимания.
Мужчина хмыкнул:
– Ладно. Приду во вторник.
– Скатертью дорога!
– Если, конечно, пациент дотянет… – добавил он вполголоса. – Кстати, Александр просил тебя зайти.
Марьяна холодно промолчала. Дождавшись, пока чересчур подозрительный медбрат уйдет, пригладила волосы и постаралась отогнать плохие мысли. Но внутренний голос не унимался: «Убийца, убийца! Пытаешься построить счастье на чужих костях! Не получится!»
– Хватит! – шепотом взмолилась она, сжав ручку двери. Немного постояв в тишине, толкнула дверь и вошла в спальню Алекса.
Здесь было неуютно из-за плотно зашторенных окон, не пропускающих свет, и едва уловимого запаха лекарств. Витающая здесь атмосфера безнадежности давила, угнетала, рождала желание поскорее уйти. Но Марьяна сдержала себя. Стараясь не смотреть в сторону больного, включила торшер. На мгновение показалось, будто ей только что приснился кошмар. Наступило утро, и сон развеялся…
– Марьяна!
Уставший голос разрушил иллюзию. Она постаралась налепить на лицо улыбку и скрыть терзающее чувство вины. Медленно повернулась и мягко спросила:
– Да?
Однако противный червь продолжал свои пытки, и на душе стало еще тяжелее, как только она посмотрела на Алекса. От молодого полного сил мужчины не осталось и следа. Сейчас перед ней был ослабленный, потерявший всякую надежду на выздоровление человек, лишь отдаленно напоминающий прежнего Александра Хартли. На бледном лице залегли черные тени, сквозь тонкую кожу просвечивали ниточки