— Так вот, нам нечего выяснять, — отрезал Максимус.
— Тогда почему ты боишься меня? Почему ты не открывал дверь, почему ты стараешься занять самый дальний от меня угол? — вдруг перешла в нападение Маргарита, глаза ее сверкнули, а губы искривила гадкая усмешка.
— Да, потому, безжалостная ты женщина, потому, что ты просто испугалась и сбежала. Я ли не знаю, как это бывает. Ты просто испугалась и сбежала однажды. Я проснулся одинокий, без смысла жизни, бессмысленный, ненужный, скомканный. Ты высморкалась и выбросила меня, как грязный платок, ты же их не стираешь, зачем? А на меня тебе плевать. Подумаешь, какой-то там мальчик, которого бросил отец. Единственное, за что я действительно должен сказать тебе спасибо: это за место в жизни. Ты дала мне мое направление, но это все, что мне дала твоя любовь!
— Разве этого мало? — удивилась Маргарита.
— Ты дала мне направление, а не любовь. Лучше уметь любить, чем идти своим особым путем.
Маргарита выслушивала это все спокойно, затем она царственно встала и уничтожающе посмотрела на Максимуса. Он встретил взгляд достойно и выдержал до последнего мгновения.
— Сопляк. Мне жаль, что ты взял только самое плохое из того, что я тебе давала. Да, я ушла. Но на то были причины.
Максимус злобно усмехнулся и язвительно сказал:
— Ну, да, скажи еще, что ты от меня понесла, родила прехорошенького мальчика, а он взял и умер в возрасте трех лет.
— Примерно так и было, — спокойно ответила Маргарита, — Так и было. Только он умер в двенадцать от гемофилии.
Максимус спокойно и проницательно смотрел на Маргариту.
— Знаешь что, королева ты моя французская, — тихо начал он, — я не верю ни единому твоему слову больше. Можешь принести тест ДНК, где было бы сказано, что я на 99,9 его отец, а он мой сын, я тебе не поверю. Ты была жестока ко мне, я отвечу тебе тем же.
— Твое дело, мальчик, — равнодушно ответила Маргарита.
— Слаба стала хватка, — констатировал Максимус.
— Я старею и умираю, друг мой. И это будет совсем скоро. Я узнала у Игоры, что ты каждый год приезжаешь сюда, захотела увидеть тебя.
— Прекрасно! То-то я ехать не хотел в этом году. Случайно попал, — хохотнул Максимус.
— Ты так и не простишь меня?
— Что тебе прощать? То, что ты изменила мою жизнь к лучшему? То, что в семнадцать лет, я стал мудрее и опытнее иного мужчины? То, что в моей жизни было столько женщин, сколько не снилось и героям-любовникам древности? Мне не за что тебя прощать, я благодарен тебе за это. Но я ненавижу тебя с тех пор, и не считаю, что делаю что-то плохо. Ты выбросила меня, не надо подбирать. Иди своей дорогой, Марго, эта встреча никому не была нужна.
Он помог Маргарите выйти за дверь. Две минуты было тихо.
— Стерва! — донеслось из коридорчика, грохот мебели последовал за этим.
Я испугалась, что сейчас-то меня и станут убивать, поднялась. Голова кружилась от любопытства в первую очередь. Максимус вошел быстрыми деревянными шагами, почти не сгибая ноги, сел в кресло, долго и напряженно молчал, потом схватился за телефон.
— Водку, томатный сок, соль, перец. Нет, сразу не надо. Вы не умеете ее делать.
Он посмотрел на меня. Теперь мне действительно стало страшно за свою жизнь. Максимус заметил, что сильно пугает меня и усилием воли погасил свой взгляд. Его трясло, то ли от бешенства, то ли от волнения, он не мог успокоиться и то и дело метался по комнате, то садился в кресло, то подходил к окну и едва заглянув в него тут же отбегал к стене. Он сжимал кулаки так, что руки белели, он курил и заполнял вонючим дымом все вокруг. Меня стало тошнить настойчивей, я встала, чтобы выйти.
Максимус в последний раз сел в кресло и поставил локти на колени, а подбородок на кулаки. Он хаотично топал ногой, играл желваками. Большой сильный Гладиатор сидел, изнывая от бешенства, которое не мог выразить, от воспоминаний, которых, видимо, не мог вынести. Мне стало обидно за него. Я не совсем понимала, о чем говорили они с Маргаритой, но она была еще хуже Максимуса. А этот человек теперь совсем один.
Я подошла к нему и неловко положила руку ему на плечо. Он ничего не замечал. Когда я посчитала, что знак сочувствия исчерпан, я убрала руку, но Максимус вовремя ее перехватил и положил обратно на плечо.
— Не уходи. Мне нужно хоть какое-то человеческое общество, иначе я разнесу весь отель.
"Вот так, Аиша, оказывается тебя и ценит хозяин, как "хоть какое-то человеческое общество". Хам", — сочувственно подумала я.
Глава 38. Мэри
Пришла девушка, на ее подносе был Максимусов заказ. Он молча кивнул и даже не посмотрел на девушку.
— Тебе не предлагаю, — бросил хозяин, — сядь, упадешь опять.
Я послушно села и стала смотреть, как Максимус смешивает "Кровавую Мэри". Он делал это медленно и очень сосредоточено. Руки его перестали трястись, но первая рюмка не получилась, он вылил все в раковину и стал смешивать снова.
— Водки побольше, сока поменьше, — сказал он, рассматривая в заоконный свет собственное произведение.
— Твое здоровье, Аиша, — подмигнул он мне и залпом все выпил, долго сидел, закрыв глаза.
— Теперь тебя естественно снедает любопытство, да? — спросил он, приоткрыв один глаз.
— Есть такое.
— Как в чертовом любовном романе ей-богу, — фыркнул он.
— Не хотите, можете не говорить, — буркнула я, сделав вид, что мне все равно.
— Не строй из себя святую, тебе очень не идет. Мне надо выговориться. Со мной редко такое случается. Раньше я шел в бар, напивался до свинского состояния, затевал хороший кулачный бой и вызывал противникам скорую после. Сидел трое суток в каком-нибудь изоляторе, получал пять-десять суток общественных работ и спокойно себе жил дальше. Но здесь не Иезеркель, в драке меня просто пырнут ножом, если раньше не отравят, а умирать пока не в моих планах.
— Почему вас должны убивать?
— Не знаю, милая, без понятия. Только все женщины, с которыми меня сталкивает судьба, хоть минуту в жизни да хотят убить мою драгоценную персону. А женские драки в барах это вообще страшное зрелище. Я бы ни за что не полез в такое месиво.
Началось-то все как раз с Марго. По-хорошему, она психопатка, наверное. По-хорошему все мы… ненормальные…
Максимус замолчал и стал смешивать себе еще коктейль. Выпив его продолжил:
— Сложилось исторически, что мой родной отец, специально меня усыновил, чтобы вырастить наследника. Он вырастил меня, и когда мне стукнуло 14, исчез в неизвестном направлении, я предполагаю он улетел в бывшую Черногорию, ему всегда нравились тамошние виды. Милый папа все спланировал, даже в завещании прописал, мол ежели я пропаду, все Максимусу отойдет. Меня даже пытались засудить, какие-то мерзкие дядьки, дескать я убил отца, но у них ничего не вышло.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});