считать.
Семьсот шестьдесят один. Семьсот шестьдесят. Семьсот пятьдесят девять. За дверью слегка слышно постукивание Анны по столу и её бормотание… Семьсот сорок два. Семьсот сорок один. Почему-то резко заныла спина. Должно быть, здесь сыро. Я встал, не останавливая счета. Семьсот двадцать. Семьсот девятнадцать. Семьсот восемнадцать. Откуда-то доносится слабый запах, приятный, но не настолько чёткий, чтобы понять, что это… Темнота, которая вначале резала мне глаза, стала помягче – кажется, я привык. Шестьсот девяносто девять. Шестьсот девяносто восемь. Главное – вовремя почуять Лапидуса. Я встал спиной к двери и всмотрелся во тьму. Ничего не видно. На то она и тьма. Шестьсот пятьдесят три. Шестьсот пятьдесят два. Шестьсот пятьдесят один. Спина ныла нестерпимо. Кровь билась в венах всё сильнее и сильнее. Я понюхал воздух и почуял запах жжёной плоти.
Кровь буквально вскипела. Я стал дышать глубже и пристальнее вглядываться во тьму. Наверно, он здесь… Шестьсот двадцать четыре… Шестьсот двадцать три… Я почувствовал на своей руке что-то горячее, густое – похоже, кровь. Хотел зажечь зажигалку, но рука не слушалась, и что-то словно мешало. Зажигалку я выронил. Ничего – главное не потерять пистолет. Там, во тьме, что-то есть. Я знаю. Я чую. Достаточно втянуть воздух – и всё сразу становится ясно. Резкая боль пронзила всё моё тело, но я не выпустил пистолет и не остановил счета. Пятьсот сорок четыре! Пятьсот сорок три! Меня наполняла ярость, и я уже не понимал, к чему она относится. Я чувствовал себя странно. Мне чего-то не хватало. Чего-то. Ну да, я куда-то дел ключ. Мне нужен ключ.
Пятьсот пятнадцать. Во мраке что-то качнулось, я протянул вперёд руку, и мой коготь уткнулся в стену. Но там явно что-то было. Я чувствовал запах. Ключ должен быть там. Я шагнул туда. Стена протекла сквозь меня, больно впиваясь в кожу и срывая одежду. Где ключ? Где? Я шёл вперёд в полном мраке, принюхиваясь к запаху плоти. Ключ – там. Я был уверен в этом. Четыреста тридцать. Или четыреста сорок? Я сбился. Хватит считать. Досчитаю потом. Похоже, ещё одна стена. Мне не хочется туда идти. Это больно. Но другого пути нет. Я взревел и шагнул вперёд, продираясь сквозь стену. В глаза бросился свет. Он прыгал вокруг меня рыжими пятнами и не давал пройти вперёд. Но ключ, ключ был там – я чувствовал его. И чувствовал ещё что-то, что шевелилось и издавало звуки. Оно было светлого цвета, и я с трудом мог смотреть на него. Светлое пятно приблизилось ко мне и зарычало. Я прорычал в ответ, чтобы оно убралось с моей дороги. Я шагнул прямо на него и уронил пистолет, но мне было всё равно.
Я чуял, что ключ близко. Мне надо было схватить его как можно быстрее, я чувствовал, что скоро будет поздно, и боль наполняла меня. Я двинулся вперёд и стал искать впереди себя, нащупывая лапой. Но светлое пятно, тоже переместившееся вперёд, мешало мне. Я ничего из-за него не видел. И огонь, который был тут же, перед глазами, слепил. Я зарычал в отчаянии и вдруг понял, что ключ перемещается. Его тонкий запах двигался вместе со светлым пятном в сторону. Я пошёл за ним, прикрывая лапой глаза, но скоро на моем пути встали огни. Я не мог идти туда. меня душил страх. Я закрыл глаза и протянул вперёд лапу. Огонь коснулся её, и я взревел от боли. Я упал на пол. Ключ… Должен быть ключ. Я больше не мог обходиться без него… Я умирал… Я простонал в последний раз и стал терять сознание, погружаясь в пучину боли…
Я очнулся на полу. Моя голова лежала на коленях Анны, которая сидела, поджав под себя ноги, и гладила меня по голове.
– Что… случилось? – выдавил я. Говорить было трудно – в горле першило и покалывало.
– Всё в порядке, – сказала она. – Ты жив.
Я понемногу осознавал, что произошло.
– Как ты догадалась, что Лапидус – это я?
– Это было легко. Тот, прежний, выглядел так, словно был покрыт шерстью, а этот – костлявый и лысый.
Я улыбнулся.
– И что же ты сделала?
– Выбросила ключ за свечи. Ты боялся света и не мог туда идти.
– Но почему ты решила, что это поможет?
– В прошлый раз Лапидус исчез, когда взял часы. Я не хотела, чтобы ты исчезал. Как ты себя чувствуешь?
– Нормально, – я приподнялся.
На мне почти не было одежды – какие-то обрывки штанов, и всё. Всё тело покрыто мелкими капельками крови, но ран не видно. Кажется, всё в порядке. Я преодолел слабость и сел. Сильно кружилась голова.
– Жалко, – сказал я. – Это, похоже, нам ничем не помогло.
– Ничего. Завтра что-нибудь придумаем. Главное – ты жив. Я так боялась… Я сто раз успела пожалеть, что уговорила тебя. Что ты чувствовал, когда был им?
– Трудно объяснить. Что это?
– Где?
– Я слышал звуки.
Я встал и бросил взгляд в окно. В нем двигались неясные серые силуэты.
– Боже мой, – сказала Анна. – Да их там сотни!
Я пригляделся. За окном медленно двигались, то опускаясь, то поднимаясь, то улетая куда-то вдаль, полупрозрачные тени.
– Они пришли за мной, – сказал я. – А меня нет. Что же они будут делать?
Я не успел это произнести, как стекло вылетело, и в комнату вплыла одна из теней.
– Они могут и через стену, – сказал я. – Только это очень больно.
– Что же делать?
– Быстрее внутрь круга!
Мы обошли подсвечники. Я стал быстро переставлять их, чтобы замкнуть круг. Тень двигалась мимо. Тем временем в окно залетала другая. Эти тени были совсем не похожи на Лапидуса. У них были руки, ноги, как у людей, но не было лиц, и они были словно размазаны по воздуху. На сером фоне темных стен их было трудно разглядеть.
В тенях не было ничего звериного, и они не издавали никаких звуков. От их медленных движений пробегал мороз по коже, и тишина навевала ужас. Их становилось больше. Они двигались по комнате беспорядочно, но пролетали все ближе и ближе от нас.
– Что делать? – бормотала Анна. – Что делать?
– Они боятся света, – сказал я.
– Ну и что? Лампочку зажечь? – с отчаянием спросила Анна.
– Надо зажечь что-то крупное. Но что?
– Водка! – воскликнула Анна. – Вон, под столом! Слава Богу, что я не допила!
Я схватил бутылку и вылил немного на стол. Вынул свечу из подсвечника и поджёг лужицу. Она вспыхнула.
– Стол должен загореться, – сказал я.
Одна из теней