И сделать то, что ему приказали, в общем-то, ничего не стоило. Если бы Алтер Роум, маг с кровью оборотней, так люто не ненавидел бы шантаж и подлость. И так свято не старался бы блюсти честь главы особого Тихого отдела сыска. Да и нет ничего хуже, чем пытаться соглашаться с шантажистом и вести с ним диалог. С безумцами не договариваются.
Возможно, он сделал огромную глупость. Он доверился нелюдю. Нет, он давно замечал за своим товарищем по бурным приключениям юности некоторые странности. Тот был слишком живуч, непомерно жесток и, казалось, не ставил никого и ни во что. Все, что его увлекало – новое сражение, новая загадка, новая тайна.
Сколько дорог они намесили у горных границ… А ту лютую ночь, когда попали под атаку обезумевших стихий, не забудет никогда. Огненная расщелина посередь чистого снега? Ярящийся ветер? Плеск лавы и приветственный оскал огненной нечисти?
Тогда его товарищ Саттаж оказался впервые ранен. И ранен смертельно. Но для бешеного мага – семь дней пути не крюк. Семь дней он тащил на себе изрыгающего проклятья снежного. Он видел, как из тела Саттажа выплескивалась на землю лютая стужа. Тот обморозил своему спасителю, выхухоль снежный, ладони, да и лицо в придачу.
Но он справился. Вымыл из раны Саттажа огненную магию. И ледяная сила все залечила.
Что было потом – сам магистр помнил смутно. Он был уже слегка не в себе после долгой дороги, сам израненный или еле держащийся на ногах, в голове все кружилось от голода – попробуй, пожри мох неделю с двумя оставшимися кислыми лепешками.
Серебряные тени и шепот снегов ему, наверное, примерещились. В какой-то момент мелькнула мысль – не дойдет, не справится.
Кажется, он шел, пока не подогнулись ноги, и даже потом – полз. Замер, когда сознание его покинуло. А очнулся уже в собственной клетушке — комнате, которую снимал в трактире на окраине приграничного городка.
Здоровый. С бурлящей в крови магией – хотя до этого он был весьма посредственным магом. И знаком побратимства – какой-то косой сосулькой на предплечье, которую и обнаружил-то случайно.
Одним словом – везунчик, что ни говори!
Его так и прозвали поначалу. Везунчик. Потому что из того рейда никто, кроме него, не вернулся. А его, говорят, нашли обледеневшего и еле живого у дальних ворот приграничной крепости. Только сам магистр знал, кто мог его туда дотащить.
С тех пор карьера Роума пошла в гору. Но о Ледяном Саттаже он не забывал. Не верил ни на миг, что эта скотина сгинула. И тот доверие вполне оправдал – вынырнул откуда-то, ничуть не постаревший, спустя пару десятков лет, и предложил наладить сотрудничество с Академией Пределов.
С тех пор так и пошло…
А вот теперь все чуть не полетело под откос.
— Нормально все с твоей девчонкой, — раздался, наконец, холодный голос товарища в медальоне, — она уже у тебя дома. Спит. Охранку я оставил.
С души как будто лавина сошла – такое облегчение нахлынуло. Даже рука на миг затряслась, но слабость своевольной конечности магистр быстро пресек. Прикрыл глаза, кровожадно жмурясь.
— Что с нашим планом? Все делаем, как ты придумал? – Пробасил, сжимая и разжимая кулак.
Уж теперь поговорим, нелюди. Теперь ты, колдунишка зарвавшийся, властитель недоделанный, будешь жрать снежную кашу вдосталь. Обиженный ты судьбой. На голову скорбный – а другие против боевых магистров не прут – бояться.
— Да, — помолчав, мигнул медальон, — конечно, эта человеческая мелочь – не совсем мое дело. Но я отвечаю за безопасность моих адептов. К тому же, если с этой адепткой что-то случится – поверь, времена Кровавого Принца все вспомнят очень быстро…
— Все настолько серьезно? – Хмыкнул недоверчиво Роум.
Пигалица дурой не была, но маг из неё пока как из ледяного крошева – порядочная сталь.
— Более чем, — ровно заметили на той стороне связи, — мне бы хотелось все это провернуть так, чтобы жених эльфийки, скажем так, не успел вмешаться. Иначе, боюсь, допросить мага мы не сможем, а он слишком уж много старых, ещё доимперского периода техник откуда-то вызнал. И даже кажется мне, что то самое нападение, когда ты, Роум, меня так героически спас, связано именно с ним…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И что-то радостно-предвкушающее прозвучало вдруг в обычно ледяном голосе. Алтер даже передернул плечами. Как-то колдунишку, все это заварившего, вдруг стало жалко. Ну, попадись он людям, ну что бы было? Подумаешь, магии бы лишили, на рудники там отправили или и вовсе – если заслуги так велики перед обществом – на плаху. Теперь так легко не отделается.
Дети Зимы – а Роум дураком не был, подозревал, кто таков Саттаж – обид не прощают.
— Мое слово знаешь, — великан потер подбородок, — век благодарен за…
— Мы квиты, — холодно оборвали его, — жизнь за жизнь. Но мне казалось, что у друзей не бывает… как это… долгов, — хмыкнул Саттаж.
И магистр гулко расхохотался от облегчения.
— Зараза ты, снежный.
— Каков есть. Так что, отправил им весточку, что девицу охраняли, глаз с неё не спускали, поэтому придется действовать немного по-другому?
— А как же! – Оживленно откликнулся лучший менталист севера. – Обижаешь. Ловушка расставлена. Девица-то не пострадает?
— Обижаешь, — хмыкнули ему в ответ.
— Она у вас молодец, — помолчав, признал Роум, — разгадала задачку. Сегодня притащили нам тело. Вроде все кристально ясно, подстава от старого друга купчишки, отравил его во время ночной сделки, когда выяснилось, что друг решил вместо него сотрудничать с другим поставщиком – более надежным. А он-то сам, отравитель, прогорал. Вот от злости и решился на преступление, себя не помня. А все оказалось куда сложнее.
— Дай угадаю, — холодно хмыкнул чужой голос, — оказалось, что это наш клиент? Очередная кукла колдуна, мелкий подручный, которого убрали с дороги, как только он стал не нужен?
— Точно, — досадливо поморщился менталист, — и артефакты применили похожие на те, о которых ты предупреждал. Поэтому и пропустили. И не заметили бы, если бы не твоя девчонка.
— Не моя. Но я тебя понял. Он занервничал, рубит концы. Так что самое время провернуть наш план. До связи.
И медальон потух.
Охота должна была вот-вот начаться. Правда, дичь об этом не подозревала. Но это же первое правило охотника севера – быть незаметным.
Глава 18.1.
Дайана Корнеева, она же Даанри айлэ Нариэ
Мы вышли из ворот здания местной стражи, когда уже стемнело. На улице, как это бывает часто местной зимой, поднялась метель. Она радостно набрасывалась на тебя ну очень игривым котиком, трепала одежду, жалила лицо, обиженно мяукала, если ты не падал с ног, сраженный её напором, и коварно пробиралась сквозь любые щели.
— Хочу горячего токку, мне отец привез из империи эйцеров, — мечтательно прошептала та самая девица, которая падала в обморок.
— Сейчас бы по кружке шуйга, а то и чего-нибудь покрепче, вроде гномьего ядрогона, — переглянулись парни-оборотни.
Только один Моэри шел чуть в стороне, позади меня, какой-то отрешенный и задумчивый. Самое удивительное – Киллина к нему не липла. Шла где-то впереди, вслед за местным стражем, который клятвенно обещал доставить нас к местной портальной арке.
Такое поведение для неё было странным – после всего-то. Я попыталась завести разговор с Моэри, но друг лишь посмотрел пустым взглядом, как будто я ему какую-то лапшу или глупости на уши вешала или звала в лавку украшения выбирать – и отвернулся.
Ну ладно, ушастый, пеняй потом на себя, если вдруг женишься на этой мымре. А все к тому и идет.
Ветер буквально сбивал с ног. Было удивительно холодно даже для севера, буря ярилась так, как будто мы лично её недовольство вызывали – даже феечек не было видно, а уж они вездесущи на севере, впрочем, не на землях людей.
Даже фонарей не видно – с трудом впереди себя на десять шагов что-нибудь разглядишь.
Не знаю, в какой момент все пошло не так, но неладное я ощутило всей кожей. Возможно, холод даже обострил дар. Или я сама была слишком напряжена и чутко вслушивалась в окружающее нас безмолвие, кутаясь в слишком легкое для такой погоды пальто. Да, мне выделили одежду – какая нашлась. Похоже, это было ещё одним испытанием на прочность. Закоченеешь – в Академию можешь не возвращаться.