Рядом с карабином он положил на стол коробку патронов «Ремингтон-308». Карелла посмотрел на патроны, потом повернулся к Редфилду.
- Мистер Редфилд, - сказал он, - через десять минут баллистическая экспертиза даст ответ на все наши вопросы. Вы не хотите избавить нас от лишней работы?
Редфилд вздохнул.
- Ну?
Еще один вздох.
- Позвони баллистам, Мейер, - сказал Карелла. - Пусть пришлют кого-нибудь за карабином. Надо сравнить пули…
- Не надо, - произнес Редфилд.
- Стенограф! - крикнул Карелла.
- Я не хотел их убивать. Я никого не хотел убивать, - сказал Редфилд. - Вначале…
- Минутку, - прервал Мейер. - Мисколо, ты позвал стенографа?
- Понимаете, - продолжал Редфилд, - когда доктор Фидио объяснил мне, что произошло с Маргарет, я… это было шоком для меня, конечно. Я подумал… я не знаю, о чем я подумал…
- Мисколо! Да скоро ты там, черт возьми?
- Бегу! Бегу! - кричал Мисколо.
Он почти вбежал в дежурку, приладил блокнот на колено и сам стал стенографировать признания Редфилда.
- Разочарование, конечно,-- сказал Редфилд. - Я хотел иметь детей, пока еще не совсем поздно. - Он пожал плечами. - И потом… когда… когда я стал обо всем этом размышлять, мне кажется, я… Гнев меня охватил. Понимаете, моя жена не могла иметь детей. И никогда не сможет из-за операции. А это по их вине, понимаете? Тех, кто с ней это сотворил. Тех, кто был на вечеринке, о которой мне рассказал Фидио. Только я… я не знал, кто они.
- Продолжайте, мистер Редфилд.
- Я случайно нашел программку. Искал что-то в шкафу и наткнулся на пыльный чемоданчик… совсем запыленный… Программка была внутри. Вот так я… так вот… узнал их имена. Я знал, что именно эти люди сотворили с ней такое, те, кто был на вечеринке, и я… я стал их искать. Сначала не для того, чтобы убить. Я хотел только их увидеть, посмотреть на людей, из-за которых у моей жены не могло быть детей. А потом… не знаю когда, кажется, в тот день, когда я разыскал Бланш Леттиджер… Я шел за ней до самого ее грязного логова, и она… она остановила меня на улице и стала приставать. Думаю, именно в этот день… Когда я увидел, каким дерьмом она стала, вспомнил, какие гадости они творили с Маргарет, наверное, именно тогда я решил убить их всех. - Редфилд на минуту умолк, Мисколо поднял голову. - Я совсем не специально убил Энтони Форреста первым. Я просто решил убить его сначала, и все. Наверное, подсознательно я знал, что не должен убивать их в том порядке, в каком они указаны в программке. Надо просто наудачу… видите ли… Чтобы не заметили связи между ними… Просто убить их как будто… как будто они не имели друг к другу никакого отношения.
- Когда вы решили убить свою жену, мистер Редфилд?
- Не знаю… Не сразу. Ведь она же была их жертвой, не так ли? Но потом… Я мало-помалу понял, в какой опасной ситуации очутился. А что, если установят связь между убитыми? Что, если заметят, что все они были в одной университетской труппе? Понимаете, если бы, убив всех, я оставил Маргарет в живых, вы подумали бы, что это странно. Подумали бы: почему пощадили только ее? Единственную из всей труппы? Положение мое было крайне опасным.
- Итак, вы решили и ее убить. Чтобы обезопасить себя?
- Да… нет… не только. - Глаза Редфилда загорелись злобой. - Откуда мне знать, что она ни в чем не виновата? Что в тот вечер она действительно была их жертвой? Или она пошла за остальными добровольно… в эту грязь. Я не знал, вы понимаете… Тогда я решил и ее убить. С десятью остальными. Поэтому я и пришел к вам. Чтобы меня не заподозрили. Я подумал, что, если сам первый сообщу вам об опасности, грозящей Маргарет, меня не заподозрят.
- Значит, вы были четвертого мая в Миннеаполисе, мистер Редфилд?
- Да. Это я убил Питера Келби.
- А Коэн?
- Что вы хотите знать?
- Как вы рассчитали свой удар?
- Да, это было опасно. Я не должен был рисковать. Но раз уж получилось…
- Как вы это сделали, мистер Редфилд?
- Вчера я ушел отсюда в час дня и приехал в контору в половине второго. Продиктовал несколько писем секретарше и без четверти три пошел на совещание. Я сказал, что оно началось в три, а закончилось в четверть четвертого. Я ушел по служебной лестнице. В моем офисе есть маленькая дверь в коридор, и я спустился…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Вы никого не встретили?
- Нет.
- Вы кого-нибудь предупредили, что уходите?
- Нет. Я хотел было сказать секретарше, чтобы меня не беспокоили в течение часа, но передумал. Я подумал, что потом, когда начнут задавать вопросы, пусть лучше думают, что я был где-то в здании.
- Вы готовились всерьез, не так ли, мистер Редфилд?
- Я собирался убить, - просто ответил Редфилд.
- Вы отдавали себе отчет в том, что совершаете убийство?
- Конечно, отдавал.
- Что вы сделали, когда ушли из конторы?
- Поймал такси и поехал домой за карабином.
- Вы все время хранили его дома?
- Да, в шкафу. Где его нашел ваш человек.
- Ваша жена видела его?
- Да, один раз.
- Она не спросила, зачем вам ружье?
- Она не знала, что это карабин. Оружие было в чехле. Я сказал ей, что это спиннинг.
- И она поверила?
- Думаю, она никогда в жизни не видела ни карабина, ни спиннинга. Она не могла знать, что это такое.
- Итак, вы поехали за карабином…
- Да. Я поймал такси. Через двадцать минут приехал к дому, а еще через десять был в парке напротив комиссариата. Коэн вышел в четыре часа, и я его убил. Потом бегом пересек парк я снова сел в такси, но уже на другой стороне парка.
- Вы увезли карабин с собой?
- Нет, оставил в автоматической камере хранения на Центральном вокзале.
- И забрали, когда вчера вечером возвращались домой?
- Да. Видите ли, я решил убить Маргарет вчера вечером. Я промахнулся из-за дождя.
- Где вы взяли карабин, мистер Редфилд?
- Купил. В тот день, когда решил их всех убить.
- А глушитель?
- Сделал из куска медной трубы. Я боялся, что дуло разнесет первым же выстрелом. Но мне повезло. А вообще-то глушители портят оружие, да.
- Мистер Редфилд, вы знаете, что убили восемь человек?
- Знаю.
- А почему вы не усыновили какого-нибудь ребенка? Вы сумели совершить все эти убийства, но не сообразили, что можно прийти в службу социального призрения! Черт возьми, почему?
- Мне как-то в голову не пришло, - сказал Редфилд.
Признание было отпечатано и подписано. Редфилда заперли в камере на первом этаже. Потом, утром, его переведут в центральную тюрьму.
Карелла взял телефон и позвонил ди Паскуале, чтобы сказать ему, что он может спать спокойно.
- Спасибо, - ответил ди Паскуале. - Черт, который теперь час?
- Пять утра, - сказал Карелла.
- Вы что, никогда не спите? - спросил ди Паскуале, вешая трубку.
Карелла улыбнулся и отодвинул телефон. Потом, днем, он позвонил Хелен Вейль, чтобы сообщить ей хорошую новость.
- Просто здорово, - сказала она. - Теперь я могу спокойно уехать.
- Куда вы едете, миссис Вейль?
- В летнее турне. В следующем месяце начинается театральный сезон. Вы не знали?
- Конечно! - воскликнул Карелла. - Где была моя голова?
- Я еще раз хочу вас поблагодарить, - сказала Хелен.
- За что, миссис Вейль?
- За вашего полицейского, - произнесла она. - Совершенно очаровательный мальчик.
Синтия Форрест зашла в комиссариат во второй половине дня, чтобы забрать бумаги, которые приносила: старые вырезки из журналов, записные книжки, театральную программку. Когда она уходила, в коридоре ей встретился Берт Клинг.
- Мисс Форрест, - сказал он, - я хочу извиниться перед вами…
- Идите вы к черту! - сказала Синди. Она спустилась по металлической лестнице и вышла на улицу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Инспектора остались одни в пустой дежурке. Это был один из последних майских дней, начиналось долгое лето. С улицы доносился задыхающийся шум города: миллионы спешащих людей.
Зазвонил телефон.
- Ну, поехали! - сказал Клинг, снимая трубку.