- Бездымный порох? Сколько человек вы убили?
- Сорок семь, - не колеблясь ответил Коэн.
- Какие чувства вы испытывали?
- Ужас.
- Почему не бросили?
- Я просил о переводе, но мне отказали. Я был слишком хорошим стрелком.
- Вы убивали японцев?
- Да.
- Вы много выпили на вечеринке? Сколько?
- Не помню. Но пить по-настоящему мы начали после ухода профессора Ричардсона. Было много спиртного. Тони отвечал за билеты… Тони Форрест. Он занимался входными билетами, и, я думаю, он взял из кассы деньги, чтобы закупить все для вечеринки. В этом ведь не было ничего противозаконного, я хочу сказать, что в труппе все знали об этом. Это было сделано для вечеринки.
Но спиртного было огромное количество. - Коэн на секунду умолк. - И потом, была такая атмосфера… В Европе уже началась война, и мне кажется, большинство студентов понимали, что Америка рано или поздно вступит в войну. Так что получилось нечто вроде проводов на войну. Всем было наплевать на последствия.
- Вы стреляли с дерева или как-то еще? - вдруг спросил Клинг.
- Что?
- Когда вы были на Гуаме.
- А! Да, в основном.
- А потом? - спросил Карелла.
- Зависело от задачи. Обычно я должен был…
- Когда Хелен и Рэнди подали сигнал, я хочу сказать.
- Мы все очутились в одной комнате, комнате матери Рэнди. Самой большой, спальне.
- Где вы были в пятницу, четвертого мая? - спросил Мейер.
- Не знаю.
- Постарайтесь вспомнить. Пятница, четвертое мая. А сегодня среда, девятое мая. Где вы были, Коэн?
- Кажется, меня не было в городе.
- Где же вы были?
- За городом. Да, именно. Я уехал в пятницу утром. Несколько затянувшийся уик-энд.
- Уж не в Миннеаполис ли случайно вы ездили?
- Миннеаполис? Нет. Что мне там делать? Никогда там не бывал.
- Помните такого Питера Келби?
- Да, он играл в спектакле.
- Он был на вечеринке?
- Да, был.
- Куда именно за город вы ездили на выходные?
- На рыбалку.
- Я спрашиваю, не что вы делали, а где вы были.
- Был в палатке.
- Где?
- Около Кетеуин, в специально отведенном месте.
- В палатке?
- Да.
- Один?
- Да.
- В лагере были еще люди?
- Нет.
- По дороге вы покупали бензин?
- Да.
- По кредитной карточке?
- Нет.
- И в ресторане, где ели, тоже платили наличными?
- Да.
- Другими словами, мистер Коэн, мы только на слово можем вам поверить, что ездили вы в Кетеуин, не в Миннеаполис, для того чтобы убить некоего Питера Келби.
- Что? Скажите, я…
- Да, мистер Коэн?
- Скажите… почему… откуда, по-вашему, я мог знать, где этот Питер Келби? В конце концов…
- Кто-то узнал, где он, мистер Коэн, потому что кто-то влепил ему пулю в голову. Мы полагаем, что этот кто-то убил еще шесть человек здесь, в Айзоле.
- Я ни разу не видел Питера Келби после окончания университета! - возразил Коэн. - Я ни малейшего представления не имел о том, что он живет в Миннеаполисе.
- Да, мистер Коэн, но кто-то узнал. Кроме того, узнать это было вовсе не трудно. Смогла же очаровательная дама из университета Рэмси, мисс Агнес Мориарти, разузнать адрес Келби, а уж у нее-то не было ни малейшего намерения убить его.
- У меня тоже! - крикнул Коэн.
- Но эта вечеринка все еще терзает вас, Коэн, а?
Вопросы посыпались один за другим как из рога изобилия:
- Слишком здорово повеселились? Вы любите стрелять из ружья? Что вы чувствуете, убив человека? С какой из девушек вы были, Коэн? Что еще вы делали этой ночью?
- Заткнитесь! Черт возьми, заткнитесь! - завопил Коэн.
В дежурке воцарилось тяжкое молчание. Карелла первым нарушил его:
- Кто ваш психоаналитик, Коэн? Мы хотели бы задать ему несколько вопросов.
- Идите к черту!
- Вы не совсем отдаете себе отчет, Коэн, в какое трудное положение вы попали.
- Я прекрасно отдаю себе отчет. Но то, о чем я рассказывал психоаналитику, мое дело, а не ваше. Я не имею никакого отношения к этим гнусным убийствам. Я уже достаточно людей поубивал.
Я убил сорок семь человек, это были японцы, и по ночам я оплакиваю каждого из них.
Инспектора долго смотрели друг на друга, потом Мейер кивнул коллегам, и они встали тесным кружком в углу комнаты.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Ну, что вы думаете? - спросил Мейер.
- Мне кажется, что это было бы слишком просто, - вздохнул Карелла.
- Да, похоже.
- А я не уверен, - возразил Клинг.
- Посадим?
- Против него нет ничего серьезного, - сказал Карелла.
- Мы же не обязаны обвинять его в убийстве. Можно что-нибудь другое придумать, чтобы подержать его здесь. Я думаю, он расколется, если еще поднажать.
- В чем ты его хочешь обвинить? В бродяжничестве? Он зарабатывает себе на хлеб.
- Нарушение общественного порядка.
- Что он сделал?
- Оскорбление словом, только что. Он послал тебя к черту.
- Слабовато, - возразил Карелла.
- Что же, мы его так и отпустим?
- На сколько его можно задержать, не предъявляя обвинения?
- Если передавать в суд, то только он может определить срок задержания. Но если он невиновен, то он сам подаст на нас в суд за незаконный арест, ты и глазом не успеешь моргнуть, старик.
- Да, но все-таки, если нет обвинения, нет и ареста, разве не так? - настаивал Клинг.
- Если мы не дадим ему выйти отсюда, это уже будет арест. Он будет вправе подать жалобу. Я думаю, надо позвонить окружному прокурору, - сказал Карелла.
- Ты думаешь?
- Уверен. Надо позвонить и объяснить, что мы нашли парня, который, похоже, почти готов, и хотим, чтобы кто-нибудь от них присутствовал на допросе. Надо, чтобы решение приняли они, а не мы.
- Думаю, ты прав, - сказал Мейер. - А ты, Берт?
- Надо бы еще чуток над ним поработать. Скажем, минут десять. Может, сумеем его расколоть.
- Я не согласен.
- Хорошо, как хотите.
- Стив, ты звонишь?
- Да. А что пока с ним делать?
- Отвести вниз.
- Только не в камеру, Мейер.
- Нет-нет. Я ему заговорю зубы, чтобы задержать. Во всяком случае, вряд ли он знает, как предъявляется обвинение.
- Согласен, - произнес Карелла.
Мейер пересек комнату.
- Идите за мной, Коэн.
- Куда вы меня ведете?
- Вниз. Я хочу, чтобы вы взглянули на фотографии.
- Какие фотографии?
- Людей, убитых снайпером. Мы хотим быть уверены, что речь идет именно о тех, кто играл в пьесе.
- Хорошо, - сказал Коэн с явным облегчением. - А потом я смогу уйти?
- Сначала вам надо взглянуть на фотографии.
Коэн, Мейер и Клинг вышли из дежурки. В коридоре они столкнулись с маленьким, толстеньким мужчиной, лет сорока пяти, с очень печальными карими глазами, в помятом коричневом костюме. Подойдя к перегородке, он остановился, да так и остался стоять, со шляпой в руке, ожидая, когда его соизволят заметить.
Карелла уже набрал номер прокуратуры, он сидел совсем рядом с барьером. Подняв голову, он заметил посетителя, но продолжал разговор.
- Нет, обвинение ему еще не предъявлено, - сказал он. - Ничего серьезного еще нет. - Он замолчал, слушая собеседника. - Нет, он все отрицает. Но мне кажется, он расколется, если его допросить с пристрастием. Хорошо. Кто-нибудь от вас может сейчас приехать? Сколько его еще можно держать по закону? Но именно об этом и идет речь! Я считаю, что решение должны принять вы. Значит, когда - самое раннее? Нет, это слишком поздно. Вы не можете прислать кого-нибудь утром? Хорошо. Ждем. - Он повесил трубку и повернулся к посетителю: - Чем могу помочь?
- Меня зовут Льюис Редфилд.
- Да, мистер Редфилд?
- Мне очень неудобно вас беспокоить, но… Боюсь, что моей жене угрожает опасность.
- Входите, мистер Редфилд, - сказал Карелла.
Редфилд кивнул, робко шагнул к барьеру, ощупью нашел дверцу и резко остановился с ошарашенным видом. Карелла встал и распахнул дверцу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})