поясе коммандера мобильника.
Оливетти снова промолчал.
Водитель вдруг вылез из машины и подошел к ним. Видимо, у него возникли какие-то свои идеи. Швейцарец отвел Оливетти в сторону, и некоторое время они что-то негромко обсуждали. Беседа закончилась тем, что Оливетти кивнул и, подойдя к Виттории, сказал:
— Введите этот номер.
Виттория набрала цифры на своем аппарате.
— А теперь позвоните.
Девушка нажала кнопку автоматического набора, и телефон на поясе сразу же отозвался. Офицер поднес аппарат к уху и сказал в микрофон:
— Отправляйтесь в здание, мисс Ветра. Хорошенько все осмотрите и незамедлительно выходите на улицу, чтобы доложить обстановку.
— Есть, сэр! — бросила Виттория, щелкнула трубкой и добавила: — Благодарю вас, сэр!
Лэнгдона охватило беспокойство. Он вдруг решил, что девушка нуждается в защите.
— Постойте, — сказал он, обращаясь к Оливетти. — Неужели вы посылаете ее одну?
— Со мной, Роберт, ничего не случится, — бросила Виттория, явно недовольная вмешательством американца.
— Это опасно, — сказал Лэнгдон девушке.
— Он прав, — подхватил Оливетти. — Даже мои лучшие люди не работают по одному. Лейтенант только что сказал мне, что маскарад будет выглядеть более убедительным, если вы пойдете вдвоем.
«Вдвоем? — ощущая некоторую неуверенность, подумал Лэнгдон. — А я-то хотел…»
— Вы войдете вдвоем, — продолжал Оливетти. — У вас такой вид, что вы вполне сойдете за путешествующую парочку. Кроме того, в случае необходимости вы можете друг другу помочь, да и я буду чувствовать себя спокойнее.
— Согласна, — пожала плечами Виттория. — Но действовать нам надо быстро.
«Отличный ход, ковбой!..» — простонал про себя Лэнгдон.
— Вначале вы окажетесь на улице Орфани, — сказал Оливетти, указывая в пространство. — Сворачивайте налево. Улица приведет вас к Пантеону. Ходьбы максимум две минуты. Я останусь здесь — руководить своими людьми и ждать вашего звонка. Мне бы хотелось, чтобы вы могли себя защитить. — Он вынул из кобуры пистолет. — Кто-нибудь из вас знает, как пользоваться этой штукой?
Лэнгдон почувствовал, как затрепетало его сердце. «На кой дьявол нам пистолет?» — подумал он.
Виттория, не говоря ни слова, протянула руку и взяла оружие.
— Я могу с сорока метров попасть в выскакивающего из воды дельфина, стоя на носу раскачивающегося судна, — заявила она.
— Вот и отлично, — сказал Оливетти, вручая ей пистолет. — Спрячьте его куда-нибудь.
Виттория с сомнением посмотрела на свои узкие шорты, а затем перевела взгляд на Лэнгдона.
«Боже мой! Только не это!..» — взмолился мысленно Лэнгдон. Но Виттория действовала быстро. Она распахнула полы его пиджака и сунула пистолет в один из внутренних карманов. Американцу показалось, что в его карман опустили тяжелый булыжник. Утешало ученого лишь то, что страничка из «Диаграммы» находилась в другом кармане.
— Мы смотримся вполне безобидно, — заключила Виттория. — Поэтому — в путь! — С этими словами девушка взяла Лэнгдона за руку и потянула в сторону улицы.
— Рука в руке — это прекрасно, — заметил водитель. — Запомните: вы туристы. Не исключено, что даже молодожены. Так что если вы сплетете руки…
Когда они свернули за угол, Лэнгдон был готов поклясться, что увидел на лице Виттории нечто похожее на улыбку.
Глава 59
Помещение, именуемое «Установочным центром» швейцарской гвардии, располагалось рядом с так называемым корпусом бдительности, или, попросту говоря, казармами гвардейцев. «Центр» был местом, где разрабатывались охранные меры на случай выхода папы на публику или каких-либо иных происходящих в Ватикане событий с большим скоплением людей. Однако на сей раз «Установочный центр» служил совсем иным целям.
Группу солдат напутствовал второй по рангу офицер швейцарской гвардии капитан Илия Рошер. Это был крупный мужчина с широченной, как бочка, грудью и мягким, тестоообразным лицом. На нем был обычный синий капитанский мундир, персональным отличием Рошера служил лишь красный, лихо надетый набекрень берет. У капитана был на удивление музыкальный голос, и когда он говорил, казалось, что звучит какой-то редкий инструмент. У столь могучих людей такой голос является большой редкостью. Несмотря на четкость речи, глаза капитана были слегка затуманены. Такие глаза частенько можно встретить у ночных млекопитающих. Солдаты называли его «орсо», что значит медведь-гризли. Иногда они шутя говорили, что Рошер — «медведь, который ходит в тени гадюки». Гадюкой, естественно, был коммандер Оливетти. Медведь столь же опасен, как и гадюка, но вы по крайней мере знаете, когда он готовится напасть.
Солдаты стояли по стойке «смирно», не шевеля ни единым мускулом, хотя информация, которую они только что получили, подняла их суммарное кровяное давление на несколько тысяч пунктов.
Лейтенант-стажер по имени Шартран, стоя в глубине комнаты, жалел о том, что не оказался в числе тех 99 процентов претендентов на доставшийся ему пост, чьи кандидатуры были отвергнуты. В свои двадцать лет Шартран стал самым молодым офицером швейцарской гвардии. В Ватикане он успел пробыть всего три месяца. Как и каждый гвардеец, Шартран прошел подготовку в швейцарской армии и еще три трудных года подвергался муштре в секретных казармах под Берном. Однако вся эта выучка в данном случае оказалась бесполезной. К катастрофе, подобной той, что случилась в Ватикане, его не готовили.
Поначалу Шартрану показалось, что этот брифинг является всего лишь разновидностью странного учения. Оружие будущего? Древние культы? Похищенные кардиналы? Полная чушь! Но когда Рошер продемонстрировал им на экране эту тикающую футуристическую бомбу, он понял, что учением здесь и не пахнет.
— В некоторых местах вверенной нам территории будет полностью отключено электричество, — продолжал Рошер. — Это будет сделано для того, чтобы полностью исключить влияние магнитных полей. Работать будем командами по четыре человека. Все получат приборы ночного видения. Поиск будет проходить с применением стандартного набора инструментов, калиброванных на поиск специфического излучения. Вопросы?
Вопросов не последовало.
Лишь лейтенант Шартран, мозг которого уже закипал от перегрузки, спросил:
— А что случится, если к установленному сроку мы ничего не найдем?
В ответ Медведь одарил его таким взглядом из-под красного берета, что лейтенант тут же пожалел о своей чрезмерной любознательности.
— Да поможет вам Бог, солдаты, — мрачно закончил капитан, приложив руку к виску в салюте.
Глава 60
Последние два квартала, оставшиеся до Пантеона, Лэнгдон и Виттория шли вдоль ряда припаркованных у тротуара такси. Водители машин спали, примостившись на передних сиденьях. Тяга ко сну является вечной чертой Вечного города. Повсеместная дрема в предвечернем Риме была лишь естественным продолжением рожденной в древней Испании традиции послеполуденной сиесты.
Лэнгдон пытался привести в порядок свои мысли. Однако ситуация казалась ученому настолько странной и нелепой, что сосредоточиться он никак не мог. Всего шесть часов назад он тихо и мирно спал в Кембридже. И вот менее чем через четверть суток он оказался