Читать интересную книгу Угрозы России. Точка невозврата - Сергей Кара-Мурза

В отношениях местного населения и мигрантов всегда возникает выбор: способствовать интеграции двух общностей – или их взаимной изоляции («геттоизации» мигрантов). Но интеграция не идет самопроизвольно, по доброму желанию сторон. Это – «строительство», требующее творчества, усилий и ресурсов. Самопроизвольно возникает как раз «закрытость», создающая конфликтогенную среду».

В Кондопоге процесс пошел по пути изоляции. В этом промышленно развитом городе есть, очевидно, структуры т. н. гражданского общества. В ходе событий они никак себя не проявили. События осени 2006 г. – итог довольно длительного развития. Вот сообщение: «07.08.2003, Республика Карелия. Мусульмане требуют прекратить расистские погромы в Кондопоге. Председатель Духовного управления мусульман Карелии муфтий Висам Али Бардвил посетил город Кондопогу, на рынках и улицах которого уже в течение нескольких дней продолжаются нападения на людей с неславянской внешностью».

Исследования миграции и сопряженных с ней проблем ведутся интенсивно и системно. Вывод таков: в России возник новый узел противоречий и порочных кругов, причем тенденции запущенных процессов неблагоприятны.

Вот некоторые выводы: «Анклавные рынки [труда] создают возможность быстрого накопления капитала и выступают привлекательными, высоко криминализованными социальными пространствами, действующими преимущественно в городах России, вокруг и внутри которых сталкиваются интересы многих противоборствующих субъектов…

Характер конфликтов создает редкостную по своей напряженности атмосферу, в которой довольно высоки риски столкновений на межэтнической, расовой, религиозной основе.

Это предопределено экономической моделью анклавного рынка, его «идеологией», которые создают «монополизацию» шансов для мигрантов, позволяют им преуспевать, эффективно защищаться от нетолерантного окружения и претендовать на статус, не соответствующий их нынешнему месту в иерархической лестнице… У тенденции нарастающего насилия есть своя экономическая, ценностная, политическая, организационная, социально-психологическая и криминальная составляющие» [141].

Пока что российское общество и государство не имеют ни экономических, ни культурных, ни политических ресурсов, чтобы быстро и эффективно разрешить эту созданную реформой проблему.

Реформа к тому же породила информационную среду, которая многократно усиливает этническую солидарность с конфликтующими группами. Массы людей превращаются в «виртуальных» участников конфликта – вне зависимости от расстояния. Ксенофобия охватывает целые регионы и придает локальному конфликту, который без этого уже был бы разрешен, широкий характер.

Дискуссии в Интернете в основном прошли под лозунгом: «Поддержим Кондопогу!», то есть, тот способ действий, который был применен в Кондопоге. Там митинг требовал от власти провести маленькую этническую чистку конкретного района, применить наказание на коллективной этнической основе, ввести нормы «прямой демократии» (принятие правовых решений на митингах), дискриминацию по национальному признаку («выселить мигрантов кавказской национальности», а «рынок передать лицам славянской национальности» [64] ).

Показательна статья Дм. Стешина в «Комсомольской правде», которая вызвала горячее одобрение «в широких кругах интернет-сообщества». Начинается эта статья заставкой: «Подняв протест против нескольких хулиганов-чеченцев, жители карельского городка умудрились выжить всех кавказцев».

Каждое слово в статье взвешено. Читаем о событиях: «Власти по обыкновению делали вид, что ничего особого не произошло. И тогда люди вышли на улицы громить магазины и ларьки, принадлежащие кавказцам. Отведя душу, кондопожцы собрали народный сход, который определил требования к властям. Первым пунктом стояло выселить из города в 24 часа всех кавказцев» [142].

Здесь четкая квалификация событий: «люди» устроили погром и «отвели душу», потом «сход» потребовал «этнической чистки». Далее Стешин с одобрением пишет о действиях «власти» (мэра), после которых «почти все чеченцы уехали из Кондопоги. По словам Папченкова [мэра], он опирается на требования прошлогоднего народного схода. Из двух десятков чеченских семей, живших до прошлого августа в Кондопоге, уехали почти все».

Объективно это означает, что власть опирается не на закон, а на требования «народного схода». «Диаспора», которую народ требовал «выселить», насчитывала два десятка семей. Материал для антироссийской кампании подан на блюдечке. В России официальные власти проводят этнические чистки!

Это о власти. А о «народе» у Стешина в «Комсомольской правде» читаем такое: «В Питере ждут машину с кондопожским шунгитом (камнем для облицовки зданий). Но загрузить ее некому – все бригады заняты. Заказчик предлагает привезти гастарбайтеров, пусть грузят камень. Юра в ответ кричит в трубку: «Вы не поняли, наш карьер в Кон-до-по-ге! Слышали про такой город? У нас через день годовщина погрома. Гастарбайтеров тут просто порвут». Заказчик все понимает мгновенно. И уже готов подождать несколько дней. Юра… сообщает: «Вот так и живем, чужих не кормим. Кавказцы почти все разъехались, даже грузины и армяне, хотя им никто слова худого не сказал» [142].

Тут тоже умело отобраны штрихи, чтобы создать из Юры портрет «русского фашиста», к тому же дурака. «Чужих не кормим» – это о людях, которые за треть цены приехали бы грузить камень. Справляют в городе годовщину погрома. «Гастарбайтеров тут просто порвут» – это речь уже вообще не о преступниках, не о чеченцах, а о социальной группе. «Гастарбайтерами» бывают и украинцы, а завтра, может, станут и рязанские.

Юра якобы не понимает, что кондопожский шунгит покупается в Питере только потому, что его разгружают, поднимают на строительные леса и облицовывают им элитные дома те самые «гастарбайтеры». Корреспондент «Комсомольской правды» представляет нам спектакль: всеобщее ликование и одобрение вызывает погром, благодаря которому в одном небольшом городе удалось «выселить кавказцев», ничего не изменив в социально-экономической системе в целом.

Какой ценой этот спектакль оплачивает российское общество в целом? Поддержка депортации «мигрантов» легитимирует расчленение РФ. Ясно, что если населению запрещается по этническому признаку передвигаться по территории государства – при том, что созданный в нем порядок не позволяет вести хозяйство в своем регионе, – то эти регионы имеют моральное право и экономические мотивы для того, чтобы отделиться от России. В 1990 г. максимальная разница в среднедушевом доходе между регионами РСФСР составляла 3,5 раза, в ноябре 2005 г. составила 12 раз. Запретить в этих условиях миграцию – значит вообще подорвать в ряде регионов возможность ведения того образа жизни, который принят в стране, а это и есть шаг к ее расчленению. Уже сейчас идет архаизация жизни многих регионов. С 1990 по 2005 г. разница между регионами в розничном товарообороте на душу населения выросла от 3,1 до 26,5 раз и в объеме платных услуг от 3 до 56,8 раза.

Выполнение государством противозаконных митинговых требований толпы означает переход от власти коррумпированной к власти криминальной, поскольку требование о депортации (граждан РФ!) и этнической чистке находится в радикальном конфликте с законами РФ и международным правом.

Требование этнической чистки в нынешних условиях – шаг к «молекулярной» этнической войне почти на всей территории РФ. При этом именно русские в такой войне будут нести неприемлемый урон. Если они и начнут мобилизоваться для такой войны, то под рукой организованной преступности, которая сама является наднациональной.

После событий в Кондопоге говорилось, что государство действует ошибочно – вместо закручивания гаек «потакает» преступникам. Но система противоречий, о которой идет речь – взрывчатый материал, с которым государство вынуждено обращаться очень осторожно. Требовать от него «решительных» действий вроде депортации может только провокатор – сознательный или по наивности.

Если оценивать действия государства в целом, то я бы считал, что в рамках рыночной реформы оно действует верно. Радикализация ситуации в Кондопоге была попыткой сломать равновесие. Пробный шар в виде погрома был ультиматумом государству: закрути гайки, иначе мы вырвем у тебя лицензию на насилие. Уже этот ультиматум означает утрату государством доли его легитимности. Уступить монополию на насилие означало бы полную утрату авторитета государства. Сильнее всего это ударило бы именно по русским.

Чтобы снять накал страстей, власти пошли в Кондопоге на уступку, приглушая политическую сторону события. Радоваться тут особенно нечему – в государстве, как и в семье, уступки, вырванные ультиматумами и шантажом, в перспективе обходятся очень дорого.

Наблюдения последних десяти лет позволяют предположить, что в России реализуется долгосрочная программа постепенного взращивания русского этнического национализма, который и должен стать главной преградой для восстановления межнационального общежития, выстроенного российской цивилизацией. Основным объектом идеологической пропаганды является молодежь постсоветской формации, ставшая одной из главных социальных жертв реформы.