– Джефф! Поговори со мной, Джефф! Ты еще здесь? Джефф!!!
Он тихо повесил трубку, залез в пикап и тронулся обратно к своей хижине.
16
Лаура продолжала сражаться на поприще займов. Банки в Хартфорде выразили такое же нежелание ссужать ее деньгами, как и в Бостоне. Дэвид, который продолжал настаивать на любовном романе, посоветовал ей переговорить с ее страховым агентом относительно возможности получить полис Джеффа, но правительство и здесь обогнало ее и заморозило и эти фонды. С глазу на глаз, униженно она переговорила с рядом друзей, которые имели возможность одолжить ей деньги, но никто из них не откликнулся. Один ссылался на неудачный год, другой намекал на грядущую свадьбу дочери, третий клялся, что все деньги инвестированы. А четвертый предложил деловой контракт, согласно которому к нему переходили бы «Вишни», но к этому Лаура еще не была готова. Она была уверена в том, что, если ее доход останется стабильным, а суд решит дело в ее пользу, она сможет выжить как независимая владелица ресторана, к чему она больше всего стремилась. Бизнес – единственное, что у нее оставалось. Не говоря уже о чувстве гордости, она не могла допустить, чтобы доходы утекали к новоявленному партнеру.
Второго января Дафна обратилась в суд с просьбой разморозить ту часть фондов Джеффри, которые по праву принадлежали Лауре. Просьба сопровождалась объемной подшивкой документов, подтверждавших иск. Долгие часы Дафна занималась составлением этих материалов, и на Лауру они произвели сильное впечатление. Дафна тоже была полна оптимизма. Впервые с тех пор, как она узнала о том, что счета заморожены, забрезжило что-то конкретное И положительное. Впереди замаячила надежда.
Но когда Дафна напомнила Лауре, что решения суда можно ожидать в течение полугода, что, по ее словам, было типично для системы судопроизводства, Лаурин оптимизм был поколеблен.
– Но дело же совершенно нетипичное, – возразила она.
– Это для тебя нетипичное, – пояснила Дафна. – Для суда типичное. Все обращающиеся с иском в суд считают свое дело исключительным. Я настаивала на этом, но, думаю, остальные делали то же самое. Сколько времени это займет – зависит от судьи, и я здесь бессильна. Я говорю только о том, чтобы ты не рассчитывала на мгновенное облегчение.
А счета тем временем продолжали поступать. Не имея других источников, Лаура наконец согласилась взять деньги у Дафны и Элизы, чтобы оплатить наиболее неотложные из них. Ей было неприятно это делать, но у Лидии не было свободных денег, а просить у Мадди было свыше ее сил.
После долгих ночных размышлений она поняла, что у нее есть единственный выход – максимально увеличить прибыльность ресторана. Поэтому сразу после праздников она сократила количество персонала до минимального числа людей, которыми они, по их подсчетам с Ионой, могли обойтись. Одна официантка у них уже уволилась – студентка-заочница, перешедшая на дневное отделение, и они не стали искать ей замену. Двое работников решили уехать в Нью-Йорк и открыть свое дело. Из трех отдельных бригад по выездному обслуживанию Лаура сделала две. А это означало, что всем ее сотрудникам приходилось трудиться с большей нагрузкой, даже несмотря на помощь, которую оказывали Дебра и Скотт в горячие часы. Лаура со всеми работниками переговорила по отдельности, обратившись к каждому с личной просьбой. И это сработало плюс к той доброжелательности, в которой она уже успела убедиться.
Поэтому у нее снова появилась надежда. Дело шло эффективнее, чем когда-либо. Обслуживание продолжало оставаться на высоком уровне, как она и хотела. И ей начало казаться, что она со всем может справиться.
И она смогла бы, если бы дела шли успешно в первые январские дни. Но отмены, полученные Элизой в декабре, так и не были замещены другими заявками, и вообще заказов в это время поступало меньше, чем обычно. То и дело Лаура напоминала всем окружающим, что январь всегда был самым спокойным месяцем в году. Однако в предутренние часы ее мучала тревога.
Ее тревога еще больше усилилась, когда в первую неделю нового года суд присяжных вынес Джеффу обвинительное заключение. Снова начались звонки и визиты от представителей средств массовой информации. Дагган О’Нил подавал материал так, словно это было самым важным событием в Гемпширском округе со времен опубликования Ноем Вебстером своего словаря в 1828 году. Гарри Холмс написал две редакционные статьи за несколько дней, в которых клеймил уровень современной нравственности, жадность представителей среднего класса и утверждал, что дело Фрая бросает вызов представителям закона.
Лаура была вне себя. Внимание, которое уделяла «Сан» их семье, не способствовало улучшению бизнеса, и, к ее ужасу, положение дел ухудшалось с каждым днем. И Элиза, и Ди Энн заверяли ее, что ничего страшного не происходит.
Но Лаура понимала, что они просто хотят поддержать ее таким образом. В самые мрачные моменты, когда Лаура оставалась одна, ей представлялось, что положение уже ничем не исправить. Ее жизнь катилась по наклонной плоскости с неимоверной скоростью. Казалось, новые проблемы наваливаются с каждой минутой, все больше запутываясь и усугубляя друг друга.
Когда на следующий день после вынесения обвинительного заключения у ресторана остановилась машина Тейлора Джонса, Лауру это не удивило. Дела обстояли настолько плохо, что она была уверена, что бы он ни сказал, что бы ни сделал, хуже уже не будет. И сначала как будто так оно и было. Он проинформировал ее относительно мер, предпринятых правительством для нахождения Джеффа, затем поинтересовался, не виделась ли она с ним, не получала ли от него известий и не вступала ли с ним в какие-либо другие контакты. Он сообщил ей, что мошенничество осуществлялось на протяжении восьми лет, что Джефф работал один, и фирма «Фарро и Фрай», судя по всему, в деле никак не замешана.
Потом он рассказал ей о том, что еще ему удалось узнать.
Они сидели в ее кабинете, за закрытыми дверями, когда он сообщил Лауре, что у него есть свидетельница, которая неоднократно видела Джеффа с женщиной в доме в Холиоке. На самом деле он не то чтобы сообщил, а пролепетал извиняющимся тоном, но Лауру это потрясло настолько, словно он прокричал это на пределе голосовых связок.
– Не может быть, – тут же решительно она отмела подобную возможность. – Джефф ни за что не стал бы вступать в любовную связь с кем-нибудь. – Из всего того позора, который выпал на ее долю за последний месяц, этот был самым постыдным. Она не могла себе представить, что это правда.
Но Тэк был уверен.
– Свидетельница опознала Джеффа по фотографии. Она выбрала его фотографию из большого количества других, предъявленных ей, а потом рассказала нам о его росте и телосложении – сведения, о которых сделать вывод по фотографии невозможно.