Дрожь пробежала по телу. захотелось обнять мальчишек. Как часто мы делаем больно тем, кого любим, За кого готовы отдать жизнь.
Я вдруг вспомнила, как отшлепала Пашку на улице за то, что он бежал впереди по лужам. Осенняя грязь забрызгала весь комбинезон. Завтра на работу. В таком виде в сад его не поведешь. Дома оставить — не с кем. Стирать — не высохнет за ночь. Ерунда, конечно, но как-то…накатило. Какая-то женщина остановилась и спросила, не пьяна ли я. Было стыдно. Захотелось объяснить, что ничего дороже сына в жизни нет, не было, и не будет. Плакала.
И вот сижу я в личных покоях Фредерика Тигверда — могущественного императора огромной магической империи. Слушаю его беседу с наследным принцем — и понимаю. Происходит то же самое…
Голос Брендона заставил вынырнуть из воспоминаний:
— А скажите мне, — ядовито проговорил принц, — что сталось с моей матушкой?
— Брэндон, вы же не будете повторять нелепые слухи о том, что я ее убил, обезумев от горя?!!
— Вы ее не убивали. Вы совершили, пожалуй, самый человечный поступок в своей жизни — вы ее отпустили!
— Что? — вырвалось у меня.
— Откуда вам это известно? — рыкнул император.
— От матери, разумеется. Никогда бы не смирился с вами, если бы точно не знал, что мать жива!
— Как мило… И что бы вы сделали, позвольте полюбопытствовать? — император уже полностью владел собой — уверенный голос, спокойные, плавные движения.
— Убил.
— Вот как…
— Мама не смирилась с вашим приказом никогда не появляться в моей жизни. Мы встречались тайно. Все это время. Люди иногда рискуют ради тех, кого любят. Если любят…
— Не смей, Брэндон. Не смей говорить, что я тебя не люблю!
— Отчего же? Вы прекрасно знаете, что это — правда!
— Прекратите оба, — поднялась я. Но меня не слышали. Черные глаза Тигвердов горели алым, воздух в кабинете нагрелся…
— Ты мой сын!!! И я устал слушать глупости о том, что ты — нелюбимый сын. Мои отношения с твоей матерью… Да они тебя просто-напросто не касаются! И если я не любил ее — так и она платила мне тем же самым!!! Но я никогда — слышишь?!!! Никогда не переносил наши отношения на тебя! Я…
— Ричард, — позвала я. — Ричард, помоги!
Но так и не поняла, услышал меня любимый или нет.
Брэндон, между тем, помолчал-помолчал. И криво улыбаясь, тихо проговорил:
— Посмотрите в глаза любимому сыну и скажите — вы желаете ему такой же судьбы?
Фредерик застыл.
Я поднялась, дошла до двери и приказала молодому офицеру, который заменил Карла:
— Пригласите целителя Ирвина. Пусть принесет успокоительные.
Вернулась в кабинет, встала между мужчинами. И приказала, ничуть не смущаясь что командую императором и его наследником:
— Разойдитесь по углам и замолчите оба!!!
Странно, но они меня послушались. Я развернулась к Брэндону:
— Вот куда вам точно нельзя — так это в дипломатию. Империю и так не любят в мире — как и любого, кто сильнее. Так что если вы будете заведовать межполитическими отношениями — это будет катастрофа.
— Ты кому-нибудь говорил о том, что Анабель жива? — едва слышно спросил Фредерик.
— Конечно, нет.
— Хорошо.
— Я понимаю, что в Османском ханстве не потерпят подобного поведения для сестры хана. И маму, и ее семью просто уничтожат.
— А пойдемте, проведаем Наташу, — предложила я. Ирвин тоже не появлялся.
— Да, — очнулся от ступора императора. — Идея хорошая. Пойдемте. Пойдемте к Наташе!
Мы с Брэндоном удивленно переглянулись. Тут распахнулась дверь. Встревоженный Ричард и Ирвин, вооруженный кувшином с успокоительным, вошли разом.
— Что тут у вас?
— Ничего, — ответил Фредерик.
Следом он кликнул ординарца:
— Отмените все встречи и совещания с моим участием, — распорядился он. Молодой офицер — насколько я поняла, у него был сегодня первый рабочий день в качестве секретаря его величество — совсем больным взглядом посмотрел на Ричарда. Тот едва уловимо пожал плечами.
— Ваше высочество, — Фредерик перевел взгляд все еще пламенеющих глаз на младшего сына. — С этого момента и до моих особых распоряжений вы ведаете делами империи. И отвечаете за все.
Император дождался поклонов от всех присутствующих. Полюбовался лицом порученца. В отличие от Ричарда и Брэндона, на лице которых по аристократической привычке не выражалось ничего, у молодого офицера на физиономии было все написано. И возмущение, и недоумение, и…неприличные слова, что просто трепетали у него на губах. Но пиетет к императору в сочетании с субординацией взяли вверх — и он молча поклонился.
Ирвин же… Был спокоен. Значит, жизни присутствующих ничего не угрожало. А все остальное можно и нужно было пережить.
— Что же вы застыли? — обратился ко мне Фредерик. — Пойдемте к Наташе. Я как раз дочитал ее книгу, хочется обсудить.
Уже выходя за дверь, он обернулся и обратился к Ричарду:
— Вы с Вероникой приглашены на сегодняшний ужин. Поговорим о новых тенденциях в музыке.
Я осуждающе посмотрела на Брэндона — и понеслась за его величеством. Возвращать его на царствование.
У Наташи мы обнаружили весь наш дружный женский коллектив. Император улыбнулся всем. Известил герцогиню Борнмут, что подписал разрешение на ее общение с сыном. Поцеловал руку маме и сообщил ей, что она прекрасна. Выразил надежду, посмотрев в глаза Луизе, что его пригласят к ней на свадьбу. Спокойно похвалил Джулиану за помощь при ликвидации трагедии в Норверде. И за статьи.
И развернулся к Наташе с малышкой. Выражение его лица изменилось. В глазах появилась теплота. И нежность…
Император уселся в кресло и поинтересовался:
— Я дочитал вашу книгу. Она мне понравилась. Только… Вот скажите мне, Наталья, а почему главная героиня столь молода? Еще подросток. Первая любовь…Вам не интереснее было бы писать о зрелой, состоявшейся женщине? С ребенком, например? И вдруг она встречает любовь — последнюю в своей жизни…
Мы с мамой переглянулись. А Наташа удивленно уставилась на Фредерика.
— Так почему? — повторил вопрос Фредерик.
— Может быть, мне хочется переписать свою жизнь, ваше величество? Поэтому я и пытаюсь написать, как надо было сделать правильно, чтобы быть счастливой, — тихо ответила Наташа. — Хотя бы в книгах я это могу сделать.
— Вы несчастливы? — удивленно проговорил Император. Видимо, такая идея в голову ему не приходила.
— Порой, на самом деле, достаточно редко… Но мне в голову приходят мысли: «А что бы было, если бы»…Я в этих мыслях нужна своему мужчине, у моей дочери есть отец. Есть дом, где мы счастливы…