Читать интересную книгу Песни-Танцы - Алексей Ручий

 - В книжном магазине, рядом с метро. Ты подъехал?

 - Ага. Только что.

 - Тогда сейчас подойду.

 Убираю телефон и иду к выходу. Обойдемся сегодня без литературы. Тем более что все слова давным-давно мертвы, ибо мертвы произносящие их люди.

 Перехожу дорогу, возвращаюсь к станции метро. Вглядываюсь в толпу, силясь разглядеть в ней Олега. Толпа понуро течет в два потока: один в метро, другой из него. Олега не видать. Внезапно мне на плечо ложится рука, я оборачиваюсь:

 - Здорово! – кричит мне Олег почти в самое ухо. Я невольно немного отстраняюсь. Я не готов к такому всплеску эмоций.

 - Привет, - спокойно отвечаю я и протягиваю ему руку.

 Он улыбается во весь рот и отвечает на рукопожатие. Его ладонь теплая и влажная. Сам он румяный и возбужденный.

 - Ты что выпивши? – спрашиваю я Олега, лишь для того чтобы подтвердить свою догадку.

 - Совсем немного, - улыбается Олег.

 Судя по его состоянию и настроению, «совсем немного» может означать все что угодно, вплоть до «совсем немного до нирваны».

 - Помнится, на днях ты говорил, что завязал…

 Он смеется.

 - Ложь и провокация… была на днях… ага. Я и сейчас в завязке.

 - Оно и заметно.

 - Не, серьезно. Вчера просто день рождения у коллеги в институте был, пришлось немного отметить…

 - Понятно. Сегодня празднование продолжилось?

 - Да. В смысле – нет. Мы просто немного подлечились…

 - И поэтому ты опоздал?

 - Не, не поэтому. Просто метро… - он многозначительно машет рукой.

 Все ясно. Логика выпившего человека вполне предсказуема. Жаль, что на трезвую голову ее достаточно сложно принимать со спокойным сердцем.

 - И что мне прикажешь с тобой делать?

 - Ничего. Не надо со мной ничего делать. Давай лучше пивка попьем.

 Вообще-то мы собирались пройтись по городу и заглянуть на одну выставку, открывшуюся в художественной галерее неподалеку. Но, в принципе, предложение попить пива не противоречит первоначальной установке.

 Идем прочь от метро, ищем на пути какой-нибудь гастроном. Олег что-то рассказывает, слушаю его вполуха. Вокруг копошится осенний город, ленивый и остывающий. Осень в городе похожа на темный ритуал.

 В переулке на первом этаже жилого дома продуктовый магазин, заходим в него. Не утруждаем себя долгим хождением по торговому залу, сразу идем к прилавку с напитками. Беру себе бутылку светлого пива, точно такую же берет Олег. Расплачиваемся и выходим.

 В воздухе прохлада, это прохлада смерти. Осень мира вступила в свои права, это ее дни, ее время. Осень – закономерный итог предыдущей жизни, в ней находят себе приют несбывшиеся мечты и порушенные надежды. Открываю бутылку с пивом.

 - Куда теперь? – спрашиваю Олега.

 - А куда мы собирались?

 - Да, вроде, на выставку…

 - А-а-а, точно! Ну, пойдем – посидим на скамеечке, а потом сразу на выставку, - он указывает в сторону небольшого сквера поблизости.

 В принципе я согласен на его условия.

 - Пойдем.

 Сквер, как и все вокруг, выглядит пустынным и грустным. Большинство скамеек не заняты, под ногами все те же опавшие листья, их собратья облетают с деревьев с молчаливым достоинством неизбежности. Садимся на одну из скамеек, кто-то до нас постелил тут бесплатные газеты поверх загрязненных множеством ног досок.

 - Ну что, будем?

 - Давай.

 Пьем молча, каждый думает о своем. Наверное, Олегу хочется что-то сказать, но мое многозначительное молчание заставляет его воздержаться от разговора.

 Я же думаю об однообразии и, как следствие, тотальной пустоте бытия. Снова пьем это пиво, которое уже успело стать чуть ли не символом нашего поколения. Впрочем, закономерно.

 Мы живем в мире изобилия, перенасыщенности, и, видимо, потому обречены на постоянные повторы, хождения по кругу, делание одного и то же. Это главный парадокс человеческого существования. Я практически уверен, что у космонавтов, которые, по сути, заперты в четырех стенах на орбите, куда более насыщенная жизнь.

 Рефлексия может далеко завести. Главное, что осознание тленности бытия не ликвидирует эту самую тленность.

 - Лучше? – спрашиваю я Олега.

 - В разы! – отвечает мне он.

 Жить надо здесь и сейчас, улавливая сущность текущего момента. Наверное, это важно, что, например, Олегу сейчас стало немного, но лучше. Может, в этом и весь смысл. Делаю глоток, пытаясь сконцентрировать в нем все собственное понимание счастья. Как будто оно заключено именно в нем, в сопровождающем его вдохе воздуха.

 - А что за выставка? – спрашиваю я Олега, потому что посещение выставки – его идея.

 - Ну, искусство современное, все такое, - расплывчато отвечает Олег.

 - То есть ты сам с этим творчеством не знаком?

 - Не-а. А это что-то меняет?

 - Абсолютно ничего.

 На соседнюю скамейку садится оборванный старик с кучей мешков. Наверное, бездомный. К нему тотчас же слетается стая голубей. Он достает из кармана кусок черствого хлеба и начинает крошить его птицам.

 - А я думал, ты действительно решил завязать…

 - Ага, решил. Говорю тебе: я и сейчас в завязке.

 - Серьезно?

 - Конечно, нет. Слишком много соблазнов кругом. Вчера завязал, сегодня развязал. Сегодня развязал – завтра опять завяжу. Какая разница?

 - Никакой. Просто выходит, что ты совершаешь бессмысленные поступки, не преследуя четкой цели…

 - А ты совершаешь исключительно осмысленные?

 - Я? Ни в коем случае. Я вообще – квинтэссенция бессмысленности.

 - Да вся наша жизнь квинтэссенция… - Олег помолчал. – Все просто так, без какой-либо задумки. Что уж говорить… Такие времена.

 - Мне эти времена напоминают последние времена. Потеря целей, падение смысла…

 - Так и есть, наверное.

 Я вспоминаю слова Эриха Фромма о том, что наше общество состоит из несчастных, склонных к саморазрушению людей, изредка испытывающих радость от того, что им удалось «убить время», которое они, как это ни парадоксально, постоянно пытаются сэкономить. Бесконечный лабиринт, из которого никому и никогда не найти выхода.

 Я смотрю на бездомного и его птиц: наверняка он каждый день приходит сюда их кормить. С каким-то малообъяснимым фанатизмом он крошит черствый хлеб, бросает куски на землю. В его глазах пустота вселенной. Он – отражение этого усталого мира, вобравшее в себя всю его грусть.

 По скверу проходится осенний ветерок, я чувствую легкий озноб.

 - Может, пойдем потихоньку? – спрашиваю я Олега.

 - Может, и пойдем.

 - Прохладно сидеть, все-таки не май месяц на дворе…

 - Ага. Лето прошло…

 - В общем, ты как хочешь, а я встаю…

 Олег потягивается.

 - Вставай.

 Я встаю, Олег следом. Тоже мне комедиант. Никуда он не денется. Идем туда, куда и собирались с самого начала, - на выставку.

 Проходим квартала два, пиво допито, тара из-под него благополучно отправлена в урну. Олег начинает жаловаться:

 - Чего-то я еще пива хочу.

 - Ты уверен?

 - На все сто!

 Вот когда отвечают так, уверенность почему-то теряю я. Вполне возможно, что еще одна бутылка пива будет лишней для Олега… Впрочем, он не дает много размышлять ни мне, ни себе: заскакивает в первый попавшийся магазин, я не успеваю его остановить.

 Закуриваю и жду возвращения своего товарища. Смотрю, как балтийский ветер полощет в небе белые флаги облаков.

 Осень – время поэтов, маргиналов, самоубийц… Время надлома и задумчивости. В Петербурге – это, кажется, единственное время года, которое выглядит естественно, является самым подходящим фоном для этого холодного и сумрачного города.

 Возвращается Олег, в руках у него две бутылки пива. Одну из них он протягивает мне. Я молча принимаю, смотрю на него.

 - Думаешь, это не будет лишним?

 - Пиво? Пиво никогда не бывает лишним. Тем более там, куда мы идем.

 - Там, куда мы идем, мы рискуем не оказаться, если продолжим двигаться в том же темпе и делая остановки у каждого магазина.

 - Не будь педантом.

 Спорить бессмысленно, молча идем дальше. Раз Олег развязал, значит, в ближайшее время не тормознет. Выходные, в принципе, у него есть, не думаю, что он думал провести их как-то более плодотворно.

 В центре извечная суета, люди ходят от магазина к магазину, от представления к представлению. Может, именно поэтому я не очень люблю центр, по крайней мере, ту его часть, в которой обычно не протолкнуться. Ускоряем шаг и стараемся минуть это место как можно быстрее.

 От пива в голове пусто и как-то светло. Наверное, это сияние пустоты. Смотрю на Олега: тот идет, сжав челюсти, на лице его мелькают тысячи оттенков меняющегося чуть ли не каждую секунду настроения.

 - Ты чего? – спрашиваю его.

 - Да так… Что-то бесят меня эти люди вокруг…

 - А чего ты хотел? Это же не дремучий лес…