Я подошла, чтобы забрать у него одежду, но он покачал головой:
– Его светлость сказал, ее нужно отнести прямо в конюшню, к Джиму, тот знает, что с ней делать... и еще ботинки, – он взглянул на ботинки, и я быстро подошла и взяла их. Они воняли. Мистер Тимс скорбно покачал головой, забирая их у меня:
– Подумать только, его светлость был вынужден носить такое.
Когда Лео вышел из ванной, Флора и Роза следовали за ним повсюду. Они были так рады ему, а он с таким интересом выслушивал все их рассказы, что у меня не хватало духа отослать их наверх, хотя им давно было пора спать. Я была вместе с ними в конюшне, когда меня нашла Дора и сказала, что я нужна Джеки. И я оставила их.
Позже Лео пришел в детскую и сел в большое плетеное кресло, а Элен с Дорой стали укладывать девочек спать. Надев ночные рубашки, Флора и Роза взобрались к нему на колени, требуя сказок. Пора было идти на ужин, когда Лео, наконец уговорил их отпустить его.
– Сегодня только тушеный кролик с чечевицей, так что можешь не одеваться к ужину, если тебе не хочется, – сказала я.
– Разумеется, я оденусь, – отчужденно взглянул он на меня.
Поэтому я тоже пошла переодеваться. Мне хотелось зайти в гардеробную к Лео, чтобы спросить, есть ли у него все необходимое, но с ним все время был мистер Тимс – я слышала их голоса.
Клара сама дожидалась нас у стола, вместе с мистером Тимсом. Она выглядела очень довольной и сказала мне, что миссис Картер сделала особенный бисквит и пирожки с анчоусами на закуску. Она начала их стряпать сразу же, как приехал Лео.
Я снова извинилась перед ним за тушеного кролика:
– Мы не едим говядину чаще, чем раз в неделю. Конечно, мы можем брать с фермы печенку и прочий ливер, но я предпочитаю отдавать это другим. Женщины тяжело работают на полях, да и дети приходят помогать после школьных занятий – они должны есть мясо каждый день.
– Я вполне понимаю.
Лео мало говорил в течение всего ужина. После морковного супа он взглянул на меня и сказал:
– Не верится, что я здесь.
Точь в точь как мистер Уоллис. Поэтому я болтала о детях и розах, а Лео сидел, смотрел на мое лицо и слушал. Но когда Клара с мистером Тимсом убрали посуду со стола и накрыли десерт, Лео внезапно сказал:
– Я говорил себе, что невозможно стать красивее, чем ты, какой я тебя запомнил, но ты стала. Ты стала еще прелестнее.
Я залилась краской. Меня не так порадовали слова Лео, как его интонация. Он говорил так печально, потому что скучал по мне все это время.
– Ты пойдешь ко мне в гостиную пить кофе? – спросила я, когда он доел яблоко.
Лео взялся за звонок.
– Нет, лучше попить кофе здесь, если ты не возражаешь. Затем мы можем прогуляться и посмотреть на розы.
– Да, как в прежние времена, – улыбнулась я ему. – Только сначала я поднимусь наверх и накормлю Джеки – или лучше взять его с собой, как когда-то Розу?
– Нет, я хочу поговорить с тобой наедине, – тихо ответил Лео.
– Тогда я покормлю его прямо сейчас. Ему нужно много внимания, моему Джеки. Это потому, что он очень крупный мальчик. Когда он родился, то весил целых девять фунтов – наверное, оттого, что родился на две недели позже срока.
– Разве?
– Конечно. Ты должен это помнить.
Дверь открылась, и в нее заглянула Дора.
– Моя леди, мастер Квинхэм зовет вас.
– Сейчас иду, Дора, – я обернулась к Лео. – Не жди меня к кофе. Я попью наверху, пока кормлю Джеки. Может быть, ты тоже хочешь попить кофе в детской?
– Нет, я буду курить сигару, – отказался он.
– Тогда я спущусь сюда, как только покормлю. Наверху я стала немного беспокоиться. Джеки не был таким покладистым, как Роза. Мне нужно будет уложить его в кроватку, когда Лео впервые придет ко мне в спальню, а Джеки это очень не любит. Может быть, попросить Элен посидеть с ним, но, когда я взглянула на нее, мирно шьющую что-то у огня камина, то не могла заставить себя это сделать. Нагнувшись, я прошептала Джеки на ушко:
– Ты должен быть хорошим, послушным мальчиком.
Накормив, Джеки, я отдала его Элен. Малыш захныкал, но она стала ласково укачивать его, и через несколько минут, он успокоился – может быть, мне удастся ненадолго оставить его здесь. Когда мы вернемся с прогулки, я забегу сюда и проверю – если он будет спать, тогда я попрошу Элен посидеть с ним.
Спускаясь по лестнице, я думала о прогулке с Лео по розовому саду и останавливала себя, чтобы не пуститься вниз бегом. Я волновалась как девчонка. Лео ждал меня в холле. Я хотела поцеловать его, но здесь был мистер Тиме – Лео разговаривал с ним о мистере Уоллисе. Когда мы пошли по парку, Лео так спешил к своим розам, что я едва успевала за ним. Однако я решила дождаться, пока он не поцелует меня первым – мне не хотелось, чтобы он счел меня навязчивой.
Розы у входа в парк были прекрасны, но Лео, не задержался здесь, и я поняла, почему – мы пошли прямо к розе «Гарланд». Когда мы шли по тропинке к лестнице, я сказала ему:
– «Гарланд» пока еще в цвету, хотя ты, наверное, уже упустил лучшее.
– Да, это мне не впервые.
– Нет, прошлым летом ты застал полное цветение, – встряхнула я головой. – Но в этом году они, конечно, цвели лучше.
Мы спустились по первому пролету лестницы, и я пошла к скамейке на террасе, но Лео прошел дальше по склону, к следующей скамье, откуда открывался вид на фонтан. Он остановился около нее, дожидаясь, пока я сяду. Розы «Гарланд» остались позади, но в воздухе еще витал притягательный след их медово-апельсинового запаха. Нелла улеглась в траву рядом со мной, но Лео остался стоять, глядя в бассейн фонтана, заваленный листьями и грязевым осадком.
– Прости, что он не сверкает чистотой, как ты привык видеть, но не хватало рабочих, чтобы послать их сюда, – сказала я извиняющимся тоном.
– Ничего, пустяки.
Лео сел, но на некотором расстоянии от меня, чтобы можно было смотреть мне в лицо. Он выглядел так, словно хотел сказать мне что-то, но не знал, как начать. Я вспомнила, что недавно сидела на этой скамье с мистером Уоллисом, и подсказала:
– Мистер Уоллис говорил, что приходилось трудно, когда немцы пошли в наступление.
– Да, было очень трудно, – тихо ответил Лео. Запнувшись на мгновение, он начал рассказывать: – Мы знали, что это должно было случиться, но действительность, никогда не бывает похожа на ожидаемое. Видишь ли, до сих пор у нас не было опыта отступления. Много раненых при наступлении – это одно, но бегство – совсем другое. Естественно, в таких обстоятельствах затруднена эвакуация раненых, но проблем с боевым духом у нас было еще больше – мы вдруг поняли, что терпим поражение. Мы выполняли обычную медицинскую работу, какая требовалась в окопах, но, должен признать, что несмотря, на угрозу нападения врага, я думал в основном о тебе. Я был озабочен твоими родами.