– Хочу к ним, хочу к ним! – заволновалась Карина.
Сергею ничего не оставалось, как, оставив машину на обочине набережной, подойти к сфинксам.
– Ух-х! Какие охрененные животные. Ну, е-мое! – ужасалась Карина, разглядывая полуживотных женщин.
На гранитной скамейке возле воды, болтая ногами, сидел небольшой лысоватый человек и глядел на другую сторону Невы. Рядом с ним на скамье лежала странная шляпа. Карина по гранитным ступеням спустилась к воде, присев, зачерпнула горсть, но та убежала сквозь пальцы. Она понюхала руку, поморщилась и вытерла ее о юбку. С ней никто не спустился: все остались разглядывать каменных полубаб.
– Без рук, без ног, а ходит? – вдруг сказал тип с гранитной скамейки Карине. – Кто это?
– Ха! – воскликнула Карина, поднявшись на несколько ступенек. – Часы. А сто одежек – и все без застежек?
– А, это я знаю, – махнул рукой Николка-Сфинкс и снова стал смотреть на другой берег.
– А ты ответь, ответь! – настаивала Карина, подойдя совсем близко.
– Это капуста. Ты отгадай – два кольца, два конца, посредине гвоздик?
– Ножницы! – подпрыгнула и захлопала в ладоши Карина. – А ты отгадай – кто из живых существ утром ходит на четырех ногах, днем – на двух, а вечером – на трех?
– Хм! – Николка-Сфинкс, озадачившись, сдвинул брови. – Трудная загадка.
Карина стояла над ним с торжествующим лицом.
– Ну, отгадай!
Басурман, Илья и Сергей подошли и остановились рядом, глядя на тужащегося додуматься Николку-Сфинкса.
Он сделал несколько неверных предположений, после чего сдался. Илья тоже старался дойти своим умом: вроде что-то, где-то он слышал, но ответ, конечно, забыл.
– Ну, кто? – не выдержал Илья.
– А я и сама отгадку забыла, – созналась Карина. – Лет десять назад забыла.
Илья недовольно хмыкнул и отвернулся.
– Да-а, сложная загадка, – покачал головой Николка-Сфинкс. – Я ее не знал, старая, наверное.
– Да, очень старая. Нам с сестрой ее бабушка рассказывала.
– Тогда старая загадка, – подтвердил Николка-Сфинкс.
Сергей с Ильей тоже сели на гранитную скамейку, Карина, растолкав их, бухнулась в серединку. Басурману слушать их разговор было неинтересно, и он, поднявшись по ступеням от воды, шепча никому не понятные слова, восхищенно оглядывал сфинксов и изумлялся.
– А чего ты тут сидишь? Воздухом дышишь? – спросила беспардонная Карина.
Николка-Сфинкс ответил не сразу, а чуть подумав.
– К родственнику пришел, – сказал он наконец, все так же не глядя на собеседницу, а глядя на другой берег.
– А! Понятно, – сказала Карина, странно скривившись и поглядев на могучую реку, несущую мимо свои воды. Помолчав, она скорбно спросила: – Утонул родственник-то?
– Нет, – кратко ответил Николка и стал качать ногами.
– А где родственник-то?! – воскликнул Илья, подумав, что нечего разводить с этим прибабахнутым антимонии.
– Родственник? – взглянул Николка-Сфинкс на Илью. – Да вот он!
Николка повернулся назад и указал рукой на сфинкса.
– Ха! – воскликнула Карина так звонко, что из-за угла тумбы, на которой громоздился сфинкс, выглянул Басурман. – Ты чего, такой маленький от такого здоровенного каменного чудища родился?! Ну ты, мужик!..
– Да нет, я потомок египетских фараонов. Мой предок приехал из Древних Фив и привез Петру Первому этих двух сфинксов.
– А чем докажешь?!
Возле сфинксов остановился интуристовский автобус. Из него вывалили англоязычные граждане и с хохотом, улюлюканьем стали бродить по набережной, разглядывая огромных каменных истуканов.
Николка-Сфинкс посмотрел на Карину властным взглядом, надел свой замысловатый убор на плешивую голову и, расправив плечи, повернул голову в профиль.
– Ну и что? Этак каждый наденет такую шапку и будет себя считать Тутанхамоном. Это мания величия, кажется, называется.
– Пойдемте, – сказал на это Николка и, встав, медленно стал подниматься по ступеням. В осанке его и манерах вдруг появилось что-то древнее и настоящее, во всяком случае, если в древности где-нибудь и водились фараоны, то они были именно такими.
Николка-Сфинкс достал из-за пазухи табличку на иностранном языке и повесил на грудь, как делают профессиональные нищие, встал внизу под сфинксом и замер.
– Смотрите-ка, похож-то как! – воскликнула Карина, с благоговейным изумлением глядя то на лик каменного сфинкса, то на лицо Николки-Сфинкса. – Это ж одно лицо…
И вправду, сходство было поразительное. Жизнерадостные иностранцы тоже заметили это: восклицая фиг знает что, защелкали аппаратами и собрались вокруг Николки – кто-то с ним сфотографировался, кто-то сунул пару пятидолларовых бумажек, потом, довольные, погрузились в автобус и уехали. Николка-Сфинкс спрятал купюры в карман.
– Вот так и живу. Круизники платят ничего.
– А при чем здесь фараон? – спросила Карина.
– Необразованная ты, – покачал головой Николка.
– Головы этих сфинксов, что характерно, идентичны голове Аминафиса Третьего, жившего до нашей эры, – пояснил Сергей.
Николка посмотрел на него с уважением, снял свой убор и табличку.
– Сегодня еще автобус с круизниками будет – подожду, – сказал он, пряча табличку за пазуху.
– А на табличке что написано? – спросил Илья.
– Написано, что я потомок фараонов. Кто хочет, может сфотографироваться за баксы. Родовое сходство помогает.
Спустились к воде, сели на скамейку.
– А как ты здесь-то появился? – спросила Карина.
– Да я же говорил: предок привез сфинксов, да и остался. Нас, фараонов, может, я один только и есть на свете. Да в Эрмитаже под стеклом мой предок лежит – мумия из Египта – он мой дальний родственник, не по прямой. Иногда хожу к нему на Троицу. Сяду, выпью рюмочку. Меня служительницы Эрмитажа все знают и не прогоняют. Опять же отеческие саркофаги кругом.
Николка-Сфинкс умолк, с тоской во взоре глядя на другую сторону Невы.
– У мумии тоже фотографируешься? – пошутил Илья.
– Нет, – не понял шутки Николка.-Там родовые черты уже не просматриваются.
– А чего ты в Египет свой не уедешь? Чего ты тут в холоде-то торчишь? Правда, Басурман? Будешь у них фараоном.
Басурман закивал утвердительно.
– Да кто меня фараоном-то поставит? Я ведь по паспорту русский – поди докажи. Да и языком их египетским не владею, а кроме вас, мне вообще никто здесь не верит, говорят: никакой ты не фараон – и в дурдомах лечат. И действительно, полечат когда – понимаю, что не фараон я никакой, а Николка обыкновенный. А потом месяц-два пройдет: а-а-а, нет, думаю, фараон все-таки!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});