– Между нами, мальчиками, говоря, я так сегодня классно погуляла!! Питер такой кайфовый город!
Карина казалась возбужденной и счастливой. И судя по тому, как Сергей смотрел на нее… Впрочем, она выглядела действительно очень привлекательной. Даже у Ильи, хлебнувшего совместно с ней семейной жизни, что-то шевельнулось… в душе, разумеется.
Она пихнула Сергея кулаком в печень, дернула довольного жениха за немалых размеров нос. Илья избежал ее ласковых знаков внимания, спрятавшись за кухонный стол.
– Я зверски проголодалась, – призналась Карина, перебегая от стола к плите, хватая и запихивая в рот куски сыра, потом колбасы и вообще все съестное, что попадалось в поле зрения. При этом она без остановки болтала с набитым ртом. Сегодня она была в мини-юбке. Ноги Карины нельзя было назвать стройными, скорее кривыми, но это не портило ее общий вид.
– Пока я гуляла, меня два козла подклеить хотели – одного, лысого, я сразу отшила, а с другим поболтала, он меня в ресторан пригласил, мордоворот поганый. Ряха – во! Кулачищи – во! Говорит, что у Японца работает. Слышь, Илья, кто такой Японец? Мэр города, что ли?
– Может быть, Китаец? – поправил Сергей.
– Китаец, японец – какая на фиг разница. Я его, козла, послала. А он такой приставучий, никак не отстанет. Едет рядом в своей иномарке хреновой, одеколоном дорогим воняет – пришлось драпалять. И вот к вам прибежала колбасу вареную жрать. Сидела б лучше в ресторане. Ладно, когда повезешь нас с Басурманом город смотреть?
– Повезу, – пообещал Сергей.-Только теперь уж вы меня подождите.
Сергей переоделся в спортивные штаны и пошел тренироваться. Карина напросилась посмотреть, и они вместе с Басурманом, восторженно вскрикивая и хлопая в ладоши, наблюдали тренировку Сергея. Илья смотреть не пошел, а вместо этого включил телевизор, стоящий на холодильнике, и посмотрел программу новостей со всякими катастрофами, многочисленными убийствами и террористическими актами. Но когда стали показывать крупным планом депутатов госдумы, испугался и переключил на другую программу, но там демонстрировали целый кабинет министров! Господи!! Илья испугался еще больше. По третьей программе шел балет "Лебединое озеро", и Илья решил оставить балет.
Тренировался Сергей под восторженные дамские вопли и повизгивания Басурмана, наверное, больше часа. Если говорить честно, Илья сердился, и хотя то и дело вспоминал Жанну, но и Карина была ему как-то небезразлична, хотя чего было больше: чувства приязни или раздражения – он, пожалуй, не смог бы определить. Конечно, у нее было заметное преимущество перед другими женщинами – громадных размеров бюст. Кроме того, у нее не было уха. Особенно это придавало ей в глазах Ильи своеобразный шарм, экзотичность. Но когда он вспоминал Жанну… сердце его начинало бешено колотиться.
– Какая женщина! – шептал он сквозь зубы, держа в памяти ее образ. – Какая женщина!..
На большее выражение восторга у него не находилось слов.
Да, она привлекала Илью, пожалуй, как никакая женщина в его жизни. И что значило отсутствие уха у Карины, когда у Жанны на ноге такой очаровательный ортопедический сапожок. Когда он вспоминал этот предмет гардероба, сердце его колотилось еще сильнее. И если, отбросив мелкособственнические, эгоистические чувства бывшего мужа, все взвесив, серьезно посмотреть на этих двух женщин, то, конечно, Жанна перевесит. И Илья вновь представлял ее:
– Какая женщина!…
Какое счастье было бы оказаться в ее объятиях. Целовать ее руки. Боже мой! Боже мой!!
Сладкие грезы у "Лебединого озера" прервала ворвавшаяся в кухню Карина. Она начала толкать и тормошить Илью, требуя, чтобы он собирался на прогулку.
Денек выдался безоблачный и жаркий. В такую погоду хорошо загорать на пляже, купаться и вести пассивный образ существования под солнцем. Илья с Басурманом устроились на заднем сиденье. Карина попросила включить музыку.
– Ну, е-е-елки! – развела она руками при первых звуках органа.
За время мотания с Сергеем в машине Илья привык к музыке Баха и не замечал ее. Ну, играет там себе что-то, и пусть играет. Но нежное ухо Карины не выдержало такого насилия.
– А "Европа плюс" где? В машинах "Европу плюс" слушают.
Сергей ответил, что приемника у него нет – два года назад сперли, но он может поставить "Реквием" Моцарта.
– Давай "Реквием", – согласилась Карина. – Нехай "Реквием" поет.
Сергей помотался по улицам города, выехал на Невский, попутно сообщая кой-какие исторические сведения. Все глазели в окошки с опущенными стеклами, и хотя их обдувало ветерком – было все равно жарко.
Через некоторое время Сергей сделался настороженным, часто поглядывал в зеркало заднего вида и уже, похоже, начал забывать об экскурсантах, но Карина все время напоминала.
– Ой, а это что?! Ой, а здесь кто жил?!.
Вооруженных патрулей в городе не убавилось. То там, то тут в тени прятались группки в бронежилетах (в такую жарищу!) с автоматами. Стояли они будто бы просто так – от нечего делать, – но видно было, что только ожидают сигнала. Для чего? Зачем так много экипированных людей в жаркий день? Гаишники, окруженные такими же боевыми хлопцами, работали не покладая рук и проверяли документы у всех подряд. Их машине, правда, везло.
– Смотрите, пожар! – вдруг закричала Карина, захлопав в ладоши. – Вот радость-то!
Сразу из четырех окон второго этажа, оттуда, где располагалось отделение коммерческого банка "Огни столицы", рвались клубы дыма и языки пламени. Горело на редкость хорошо и весело. Пламя вырывалось клубами, как будто кто-то садил из огнемета, и было это жутковатое, но красивое, впечатляющее зрелище. Внизу под окнами собрался народ – полюбоваться.
– Остановись, посмотрим, – попросила Карина. – Ой! Останови, посмотрим, а? Когда еще так повезет!
– Нельзя здесь останавливаться, что характерно. Остановка запрещена, – сказал Сергей, оглядываясь.
И они поехали дальше, на Исаакиевскую площадь. Карина выглядела обиженной. Навстречу им попались три пожарные машины.
– Это как будто банк горел, – заметил наблюдательный Илья.
– Коммерческий банк, – ответил Сергей. – А коммерческие банки беспричинно не горят.
– Басурман! Смотри, Исаакиевский собор! – воскликнула восторженная Карина. – Я про него читала. Огроменный, тяжеленный!..
Она высунула голову в окно.
Вслед за идущей впереди "девяткой", водитель которой не отрывал от уха трубку радиотелефона (вел одновременно машину и разговор), вывернули на Исаакиевскую площадь и по тесному коридорчику с односторонним движением – между зданием гостиницы "Астория" и сквериком – поехали к зданию собора. Из динамиков несся "Реквием", в его звуках город выглядел мрачным и обреченным.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});