Как же мне хорошо…
Колин.
Что‑то стукнуло, вырывая меня из сна. Несколько секунд я просто осознавал, что лежу, что вокруг тишина, потом пошарил рукой, ища рядом чуткую заюшку — ан нет. Зверушки не было.
— Зая?
Бесполезно.
Теплый комок не приземлился на грудь, не потыкался носом… где она?!
Никогда не думал, что страх может так окатить ледяной волной. Я привязался к этой зверушке.
Она — моя!
И никому я ее в обиду не дам!
Минут пять ушло на то, чтобы зажечь свечу и обшарить все углы комнаты.
Безрезультатно.
Никого и ничего. Дверь заперта изнутри на массивный засов. И что мне остается?
Потайной ход.
Сто лет им не пользовался. Но…
Резной завиток послушно повернулся под рукой, тихо стукнула дверь, закрываясь за спиной — это оно? А вот куда идти?
Вниз? Вверх?
Сложный вопрос. Можно сначала пробежаться вверх, а уж потом, если там никого — отправляться вниз. Потому что наверху только площадка башни, больше там ничего нет.
Посмотрим?
Кстати, с башни и двор хорошо виден. Если кто‑то там…
Я помчался вверх по лестнице, прыгая через три ступеньки, чтобы замереть у выхода на площадку.
В лучах лунного света танцевало… видение.
Она была прекрасна, как я и запомнил. Совсем, как тогда, в лесу.
Обнаженная, сияющая перламутром в лунных лучах, с длинными светлыми волосами. Ветер ласково шевелил их, пряди скользили по стройному телу… я невольно сглотнул. Вот рту пересохло.
Какая же она…
Я не сдвинулся бы с места, даже если бы мне посулили миллионы. Просто не мог. И смотрел, как она плавно взмахивает руками, как переступают длинные стройные ноги, как она запрокидывает голову, как облизывает губы, словно стремясь почувствовать вкус лунного света…
Невероятно притягательно.
Я чувствовал себя так… ей–ей, так я себя не чувствовал с того первого раза в борделе. Хорошо еще, штаны свободные, не то в паху бы треснули. И в то же время, она казалась необыкновенно чистой и уязвимой. И дотронуться хоть пальцем казалось преступлением.
По площадке башни за ней скользили тени — и мне казалось, что с ними что‑то не так. Они то полностью обхватывали тонкую фигурку, скрывая ее, то, схлынув, оставляли площадку абсолютно чистой, словно и не танцевал на ней никто,… нет, это мне просто кажется, Это облака, это свет так падает… это же бред! Тени не бывают разумными, просто они обхватывают девушку, и мне кажется, что она становится то когтистой, то крылатой, то…
Это было частью ее танца.
Это было безумно.
Прекрасно.
Безумно прекрасно.
Внизу глухо залаяла собака, разрушая волшебство.
Девушка дернулась и замерла. Руки–крылья опустились, она открыла глаза…
Р–раш!
Естественно, по закону подлости, наши глаза встретились. Я понял, что сейчас она закричит, поднимется шум — и сделал шаг вперед, протянул руку.
— прошу тебя, не бойся! Это ведь ты спасла меня в лесу, правда?
Зая.
Проклятая шавка залаяла не вовремя, вырывая меня из чудесного сна. Я невольно остановилась, открыла глаза…
Леший!
В проеме двери стоял Колин.
Стоял и смотрел такими глазами, словно Хозяина Леса увидел.
Я бросила взгляд направо, налево…
Проклятье!
Это единственное место, сбежать из которого мне не удастся! Никак… и что делать?!
Если я сейчас брошусь вперед, его можно ударить, оглушить — если кинуться ему в ноги, он легко упадет. Удар — и я смогу удрать. Тело напряглось…
Колин шагнул вперед.
— Прошу тебя, не бойся…
И столько надежды было в его словах, столько тоски…
Я дура, я знаю.
Я не смогла. Я не могу причинить ему боль. Я не могу ему навредить. Я не могу…
Я сделала шаг вперед, выставила руки.
— Подожди. Давай уйдем отсюда…
— К–куда?
— К тебе в комнату? Можно?
— Конечно!
Синие глаза вспыхнули такой радостью, что я окончательно поняла — мне придется во всем признаться. Соврать я не смогу. А если он меня возненавидит? Что делать?
Как я буду жить без него?
Я что… влюбилась?
Не верю…
В голове царил полный хаос…
Колин.
Она была прекрасна, как ожившая мечта. И голос у нее был именно такой. Высокий и чистый. И громадные голубые глаза смотрели со странным выражением, которого я не мог пока понять.
Убегать она не собиралась. И вполне уверенно спустилась по лестнице до входа в мою комнату, скользнула пальцами по стене, нащупала рычаг, а в комнате прошла и уселась на кровать.
Обнаженная.
Я вздохнул.
Естество давало о себе знать, поэтому пришлось снять со стула плащ и набросить на девушку. Она недоуменно повела плечами.
— Зачем?
— Тебе не холодно?
— Нет… ах да, вы же не любите наготу.
— Мы?
— Люди.
— А ты — дух леса?
Девушка рассмеялась. Весело и звонко.
— Конечно, нет. Они совсем иные.
— а я думал, ты… это ведь ты тогда была на дороге?
— Я.
Лицо ее стало серьезным и сосредоточенным.
— Почему ты оказался на башне?
Вот тут уже и я вспомнил.
— Зайку искал. Ты не видела такой белой пушистой лапочки? Нет?
Девушка прикусила нижнюю губу. Зубки у нее были острыми и мелкими, только два клычка чуть выдавались вперед.
Встала с кровати, прошлась по комнате.
— Колин… я должна буду умолять тебя на коленях. Скрыть от тебя я ничего не смогу, уже поздно. Но если ты заговоришь — будет плохо не только мне. Даже не так. Я просто умру, а других может постигнуть судьба хуже смерти. Ты поклянешься мне молчать о том, что сейчас услышишь?
Я даже не задумался.
Кинжал так и остался под подушкой, всыплет мне Шакр за такое разгильдяйство по первое число. Но…
Я достал клинок и приложил к ладони. Острое лезвие разрезало кожу, показалась кровь. И я внес кинжал в пламя свечи.
— Сталью, огнем и кровью своего рода клянусь хранить все, что ты мне поведаешь в тайне. Пусть покарает меня Четырехликий, пусть огонь сожжет меня, пусть железо обернется ржавчиной в моей руке, пусть моя кровь проклянет меня, если я нарушу эту клятву.
Слова клятвы не менялись уже несколько тысяч лет. Наверное, это была самая серьезная клятва из всех возможных.
Девушка покачала головой.
— Сумасшедший. Дай сюда руку.
Ее язычок пробежался по ранке. Раз, другой, третий, она облизнула капельку крови с губы,… а я глазами своим не поверил!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});