Читать интересную книгу Список ликвидатора - Фридрих Незнанский

Редников опешил. Но ненадолго. «Наверное, Таня рассказала ему, что я лучший студент группы…» – сообразил он.

– Да ничего… – В его голосе мелькнули снисходительные интонации. – Куда ж деваться…

– И много их валят?

Герман вспомнил прошлую сессию. Профессорско-преподавательский состав свирепствовал так, что с первого раза зачеты и экзамены не сдал почти никто.

– Валят по-черному… – махнул он рукой. – На то они и «дубы»!

Осип отпил из чашки кофе и спросил:

– И что ж из них потом делают?

Редников хотел поправить его: мол, не «что», а «кого», так как делали из «дубов» дипломированных экономистов, но вдруг на кухне раздался какой-то грохот.

– Что такое? – крикнул Осип.

– Да стала суп готовить и кастрюлю на пол уронила… – ответила Таня. – Теперь все убирать надо…

– Я помогу! – вскочил было Чуркин.

– Сиди! – остановил его Герман. – Ты устал с дороги! Я сам… – И, встав с кресла, он вышел из комнаты.

Осип взял пульт от телевизора и пощелкал каналы. Везде передавали какую-то ерунду. Он убавил звук, потянулся и зевнул. «А ничего у нее братец… – мелькнула мысль. – Можно привлечь его на свою сторону… Чтоб Таньку за меня агитировал выйти…» Он лениво осмотрелся по сторонам, и вдруг его внимание привлекла валяющаяся у шкафа белая кожаная папка. Она явно упала с полки, но хозяйка этого, видимо, не заметила.

– Непорядок… – пробормотал Чуркин.

Он поднялся, сделал шаг в сторону, поднял папку и уже собрался положить ее на место, как из-под обложки вдруг вылетел какой-то листок. Осип успел перехватить его.

– От регбиста не улетишь… – усмехнулся он и мельком просмотрел отпечатанный на принтере текст.

И обалдел.

«Это что такое?…» – с вытаращенными глазами застыл он посреди комнаты, а затем снова бухнулся в кресло, раскрыл папку и принялся читать документ за документом…

Тем временем Редников ползал по кухонному полу и собирал тряпкой разлитую воду.

– Ну и о чем вы там говорили? – тихо спросила Таня.

– Да так… Об учебе…

– Об учебе? – испугалась девушка, но тут же вспомнила, что Чуркин заканчивает юридический, поэтому падать в обморок рано – вдруг молодые люди обсуждали именно его студенческие проблемы…

Однако Герман раздавил ее надежду, словно попавшуюся под ногу фасолину:

– Я ему про наш с тобой институт рассказывал… – пропыхтел он.

Девушка побледнела:

– И что же Осип?

Редников пожал плечами:

– Ничего…

Таня осторожно спросила:

– А он… он ничему не удивлялся?

– То есть?

– Ну как тебе сказать… Может, он вопросы какие-нибудь задавал… эдакие?…

– Не понимаю…

– Ну не спрашивал, например, когда ты из тайги вернулся или что-то в таком роде…

Герман ошалело уставился на подругу:

– Че-го?

– Значит, нет?

– Конечно нет! Почему он должен был об этом спрашивать-то?

Девушка наморщила лоб.

«Либо Ося слишком хитрый… – думала она. – Либо, наоборот, полностью соответствует своей фамилии… Но в любом случае хорошо, что все тихо… Может, и обойдется без скандала…»

И, вздохнув, она посмотрела на копошащегося под ногами Германа.

«А ничего у Таньки брат… – размышлял тем временем тот. – Сейчас пойду и скажу ему, что мы с ней скоро поженимся…»

…Чуркин захлопнул папку и сглотнул пересохшим горлом слюну. «Ну и ну… – пораженно потер он лоб. – Откуда у них это?…»

Документы могли повергнуть в шок кого угодно. В них говорилось о причастности первых лиц государства к наркоторговле через отмывание грязных денег. Бумаг оказалось довольно много, и все они были составлены очень грамотно – уж в этом-то студент последнего курса юридического института кое-что понимал.

Чуркин внимательно оглядел комнату. Может быть, тут есть еще что-нибудь…

Но нет. Только несколько томиков беллетристики на полках шкафа и истрепанные библиотечные учебники.

Послышались приближающиеся шаги. Растерявшийся Осип хотел бросить папку туда, где взял, но не успел: в комнату вошел Герман.

Из работающего на минимальной громкости телевизора донеслись звуки заставки популярного телесериала «Поймать с поличным».

– Ну как дела? – спросил Редников. – Тебе тут было не скуч… – И, увидев в руках регбиста документы, Герман сразу все понял.

– Нет… – сказал Чуркин. – Мне тут было не скучно!

Редников помялся:

– Крутые бумажки, да?

– Очень…

«Ну что же… – подумал Герман. – Придется все ему рассказать… Как-никак будущий родственник…» И, присев на краешек соседнего кресла, он начал:

– Эта папка попала к нам позавчера.

Человека с перебитым носом звали Роман Масюра. Он был командиром спецназовского взвода и носил на плечах лейтенантские звездочки. Турецкий отложил его фотографию в сторону и сказал:

– Этого вояку, а вместе с ним и Авдонина будем брать завтра.

Бригада согласно закивала.

Александр постучал пальцами по столу и посмотрел на часы:

– Время-то не резиновое…

На сегодня у «важняка» было запланировано кое-что другое.

Осип выслушал Германа и тупо спросил:

– Значит, ты не двоюродный брат Тани?

Редников опешил:

– Конечно нет…

– Та-а-ак… – мрачно протянул Чуркин.

– Погоди-ка… – встрепенулся Герман. – Я кое-что не понял…

Но Осип не дал ему договорить. Очень спокойно, несколько даже грустно он произнес:

– Сейчас я буду тебя бить. Сильно.

– А?… – поднял брови Редников.

Регбист встал с кресла, схватил своего соперника за грудки и приподнял над полом.

– Паразит дохлый! – С этими словами он швырнул «лесоруба» на пол.

Тот растянулся на ковре и, морщась от боли, вытаращился на рассвирепевшего здоровяка:

– Ты чего?!

– А того! – крикнул Чуркин и с размаху ударил парня ногой в бок.

– Ох… – прохрипел тот, скрючиваясь.

На шум прибежала Таня. Увидев, что происходит, она кинулась на Осипа:

– А ну перестань! Перестань немедленно! Слышишь?!

Амбал хмуро посмотрел на нее и спросил:

– Значит, ты теперь с этим дистрофиком перепихиваешься?

Свернувшийся калачиком Герман подал голос:

– Таня, у меня сложилось впечатление, что твой двоюродный брат как-то недостаточно радуется нашему союзу… А если и радуется, то чувства свои прячет о-о-очень глубоко… К тому же у него явно крыша не на месте…

Чуркин сделал страшное лицо:

– Какой еще брат?! Я ей не брат! Я ей… я ей…

– Ты мне никто! – зло сказала Таня.

Герман, потирая ушибленное ребро, пробормотал:

– Не хватало еще, чтобы я стал причиной внутрисемейного раздора…

Осип подскочил к нему и прошипел:

– Ты что, совсем дурак? Не понимаешь, что она обманула и тебя, и меня?!

Редников захлопал глазами:

– Да?…

– Да! – заорал регбист. – Я ей такой же брат, как и ты!

Герман повернулся к Тане:

– Это правда?

– Правда… – сказала она и опустила глаза.

– Ясно… – произнес Герман и вдруг протянул руку Осипу: – Ну-ка помоги мне встать…

Осип немного подумал и поднял Редникова.

– Значит, ты ей не брат? – пристально глядя на амбала, спросил тот, разгибаясь.

– Да нет же! Нет!

– Понятно… – сказал Герман, а потом вдруг размахнулся и изо всех сил влепил Чуркину кулаком по зубам: – Получай, гад!!!

– Ты что?… – изумленно отпрянул тот и ощупал ничуть не пострадавшую губу.

– А то! – гаркнул «лесоруб» и попытался еще раз заехать Чуркину в челюсть, но регбист перехватил его руку и откинул нападавшего в сторону.

– Не трогай его! – кинулась на Осипа Таня.

Здоровяк побагровел и, потеряв уже всякий контроль над собой, ударил ее по щеке:

– Заступаться вздумала! Я те заступлюсь!

– Ну ты и скотина… – выдохнула девушка.

– Я скотина?! – осатанел Чуркин. – Тогда на еще! – И он обрушил на Таню град ударов.

Она вскрикнула и осела в кресло.

Став свидетелем такого позорного поведения представителя отечественного регби, Редников и сам чуть не съехал с катушек. Быстро оглядевшись по сторонам, он схватил здоровенный подсвечник, который до этого мирно стоял на телевизоре, и с криком «Гнида!!!» подлетел к Осипу.

– Вот тебе! – размахнулся Герман и опустил тяжелую бронзовую байду на голову своего врага.

Тот соединил глаза в переносице и рухнул на пол.

– Мама… – прошептала Таня. – Что ты наделал…

– Но он ведь тебя ударил!

– Но это же не повод его убивать!

– Почему не повод? – искренне удивился Редников. – Отличный повод!

Распластанный на ковре амбал был в сознании. И слова, сказанные Германом, услышал. «Эге-ге… – смекнул он. – С этим юношей лучше не шутить…» Поэтому, стараясь придать своему голосу максимальную доброжелательность, Чуркин произнес:

– Я больше не опасен!

– А? – нахмурившись, наклонился к нему Герман.

– Я говорю – подсвечник убери…

Таня облегченно вздохнула:

– Жив…

– Жив… – отозвался Чуркин.