Самым простым решением, на первый взгляд, было рассказать Смиту все, что он знал, сообщить, где спрятаны половина диска и тетрадь, и прийти утром на работу, чтобы получить свое послание от комиссара. К сожалению, за время своего знакомства со Смитом Рубен не увидел в нем ничего, что заставило бы его относиться с доверием к этому человеку. Он мог все рассказать Смиту, а Смит все равно мог убить их всех. Смит не являлся самостоятельным агентом. Он отвечал за свои действия перед людьми более могущественными, чем он сам. То, что он сделал с Коминским, они, без сомнения, с той же готовностью могут сделать с ним. Анжелина и Рубен знали слишком много, чтобы их можно было оставлять на свободе.
В половине третьего один из тяжеловесов зашел с обходом. Они поочередно заглядывали к нему каждые полчаса, каждый раз новое лицо, проверяли, все ли в порядке, и снова запирали дверь. Каждый, в свою очередь, упорно уклонялся от разговора, не отвечая даже на самые простые вопросы.
Рубен был голоден и отчаянно нуждался во сне, но не было ни еды, ни тепла, и настоящий сон не шел к нему. Раз или два он задремал на стуле, только чтобы проснуться с ноющей шеей и зазубренными крючками кошмара, засевшими в его мозгу. Раненые ступня и спина сильно болели. И он знал, что выхода нет.
В четыре часа он попросил чашку кофе или чая – чего угодно, что помогло бы ему согреться и не раскиснуть. Охранник лишь пожал плечами и вышел. Рубен ничего не получил. Снаружи где-то вдалеке завыла сирена, дробя монолитную тишину на маленькие кусочки. Они действительно были в городе. Но где именно?
Сначала он не обратил внимания на это царапанье. Оно доносилось сверху, от окна. Он повернулся и поднял голову. Лампа давала совсем немного света, и большая часть фанерного листа, закрывавшего окно, была скрыта тенью. Потом, когда он уже собирался отвернуться, его глаз уловил какое-то движение в нижнем углу окна, с левой стороны. Кто-то выдавливал гвозди из оконной рамы. Стекла не было, и Рубен ощутил легкий озноб, когда в тонкую щель проник холодный воздух. Раздался брякающий звук, и он увидел, как что-то упало с нижнего края окна на пол. Фанера легла на место. Он услышал звук за стеной, словно кто-то легко спрыгнул на землю. Затем – тишина, еще более тяжелая, чем прежде.
Дверь открылась, и вошел предыдущий охранник. Он держал на ремне МР5К, миниатюрный вариант МР5 без приклада. Этот автомат имел в длину чуть больше тридцати сантиметров, был почти вполовину короче МР5А2 и весил всего два килограмма. Но пули из него вылетали так же быстро и были так же убийственны.
– Мне показалось, я слышал какой-то звук. Чем ты тут занимаешься?
Мозг Рубена лихорадочно работал. Он бросил взгляд на пол перед собой. Рядом с его ногой лежал обломок камня, часть строительного мусора, которым была завалена вся комната. Он поднял ногу и сильно пнул его. Камень с глухим стуком упал на кучу щебня.
– Мусор пинаю. Если бы ты принес мне кофе, у меня было бы занятие поинтереснее.
Охранник оглядел комнату. Какое-то мгновение Рубену казалось, что он заметит щель в окне, но оно было слишком затенено с того места, где он стоял. Охранник пожал плечами и снова вышел. Рубен услышал прилежный поворот ключа в замке.
Он встал и неслышно подошел к тому месту под окном, куда должен был упасть предмет. Если присмотреться, его было довольно хорошо видно: тонкая металлическая трубка около трех дюймов длиной, заклеенная пленкой с одного конца. Рубен поднял ее и отодрал пленку.
Неплотно свернутый в трубочку лист толстой белой бумаги вывалился ему на ладонь. На одной его стороне был текст, напечатанный на ручной машинке с проваливающимися "е":
"Рубен! Помнишь того шимпанзе с забавной походкой в зоопарке Бронкса? Того, которого мы видели на следующий день после нашей первой встречи? О'кей, это просто чтобы ты знал, что записка действительно от меня. Спрячь трубку и уничтожь это письмо сразу же, как прочтешь. Человек, которого ты называешь Смитом, держит твоих родителей заложниками в их квартире. Миссис Хаммел доставили в частный госпиталь, где она будет в безопасности в течение следующих суток. Сосредоточься на своих родителях и себе. Согласись на требования Смита, но настаивай на том, чтобы увидеть своих родителей до того, как ты ему что-то передашь. Когда тебя отвезут к ним на квартиру, скажи Смиту, что нужные ему вещи спрятаны в потайном сейфе у тебя дома. Опять добейся, чтобы твои родители сопровождали тебя туда. Заряженный пистолет положен во второй сверху ящик твоего письменного стола, с правой стороны. Остальное зависит от тебя. Если тебе удастся выбраться, позвони по телефону, который я дала тебе. В течение следующих 72 часов около него неотлучно будет находиться человек. Я могу обеспечить безопасное убежище для твоих родителей и помочь тебе найти миссис Хаммел. Взамен мне нужно твое сотрудничество. Пожалуйста, будь осторожен.
Салли".
Рубен затаил дыхание. Ему показалось, что комната сдвинулась, словно лодка, отвязавшаяся от причала. Он закрыл глаза, борясь с головокружением и тошнотой. Когда он открыл их снова, в ризнице ничего не изменилось. Пыль и щебень лежали повсюду, как и раньше. Статуя бесстрастно взирала на него, безгрешная и не ведающая боли. За дверью раздался звук шагов. Он быстро порвал записку на мелкие клочки, затолкал их назад в трубку и сунул все это в дыру, зиявшую сзади в голове статуи.
38
Смит был пунктуален. Рубена вывели к нему ровно в одну минуту шестого. На полу лежала ажурная сетка утреннего света, боязливо проникавшего внутрь через разбитое окно высоко над нефом. Голое тело церкви отсырело и покрылось пятнами. Утро было лишено всякой цели. Теплота и уют казались невозможными в этом мире.
Рубен изложил свои условия спокойно, без видимых эмоций, надеясь, что его волнение останется незамеченным. Смит благоухал и был невозмутим, почти замкнут; он хорошо выспался, принял ванну и освежился туалетной водой, прежде чем отправиться в церковь. Для стороннего глаза он выглядел как бухгалтер или продавец компьютеров в начале рабочего дня – с бледными глазами, застегнутый на все пуговицы, готовый заработать еще на один день своей будущей пенсии. Как бухгалтер или продавец, он, казалось, скучал, проходя через эту рутину, словно всплеск жестокости прошлой ночью отнял у него весь гнев вместе с надеждой. У его ног багровое пятно подрагивало на слое пыли – это неверный свет отыскал в витраже наверху уцелевший кусок стекла яркого красного цвета.
Он с готовностью согласился на условия Рубена, словно в какой-то степени ожидал услышать нечто подобное. Рубен чувствовал, что Смит обладает непостижимым инстинктом преуспевающего преступника, интуитивной способностью отличать жестокость для достижения определенной цели от жестокости бесцельной. Что пользы быть крутым, если вы не знаете, когда нужно уступить. Минутное колебание, потом он пожал плечами и кивнул.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});