В состав шайки в основном входят кумало, но есть также ндвандве и даже несколько сибийя.
– Брат, а не слишком ли много ты про них знаешь? – не удержался от ехидного вопроса Шахов. – Обычно слухи не бывают настолько подробными.
– Ну да, – согласился Бонгопа, ничуть не смутившись. – Это не только слухи. Приходил тут один к нам в военный крааль, уговаривал в разбойники уходить.
Агитатор, стало быть? Ну-ну, интересно. И чем же он собирался солдатиков соблазнить? Мир – народам, земля – крестьянам? Или нет, они же тут скотоводы. Значит, каждому по корове.
– А зачем вам уходить? – подзадорил рассказчика Шахов. – Вы же служите вождю.
– Я больше не служу Сикулуми, – отрезал Бонгопа и отвернулся.
Нет, так нельзя. Парень сейчас замкнется и ничего больше не скажет. А у него наверняка есть еще любопытные сведения.
Андрей ухватил спутника за плечи и без лишних церемоний развернул лицом к себе:
– Извини, я не хотел… Но все-таки, что он вам еще говорил?
Бонгопа недовольно повел плечами, словно там до сих пор находились пальцы Шахова. Словно сбрасывал их с себя. Но обиды не затаил, ответил:
– Говорил, что их предводитель скоро станет самым главным вождем среди всех нгуни. И тогда каждый, кто хоть раз обидел его мать, пожалеет, что вообще родился на этот свет. А Сикулуми – ее главный враг, и все, кто ему служит, обижают Нтомбази и поэтому станут врагами ее сына.
– Слушай, Бонгопа, – перебил его Андрей, – что-то не нравятся мне эти разбойники. Опять воевать – надоело. Может, не пойдем?
– А куда нам еще идти? – ответил воин вопросом на вопрос. – В другом месте люди Сикулуми нас сразу отыщут. И потом, попросись мы в любое другое племя, все равно пришлось бы как-то отблагодарить хозяев за гостеприимство. А что у нас с тобой есть, кроме ассегаев?
Да, тут он, пожалуй, прав. В конце концов, разве кумало не того же потребовали от Шахова чуть ли не при первой встрече? Раз ты в стае – отправляйся вместе со всеми на охоту. И слушайся вожака. Если велят казнить обидчиков его любимой мамочки…
– Подожди, как ты сказал – Нтомбази? А при чем здесь она? Да и ее сын тоже. Он вообще на самом деле умер.
– Да, настоящий Звиде отправился к предкам, – спокойно согласился рассказчик. – Но у Нтомбази был и другой сын – Сило[83], похожий на брата, как одно зернышко кукурузы на другое. Тебе же, наверное, рассказывали…
Он опять замолчал, вспомнив, от кого мог Шахов слышать эту историю.
Андрей тоже вспомнил, но был слишком заинтригован рассказом, чтобы расстраиваться. Вот так дела! В этой удивительной стране даже старые легенды оживают. Еще недавно он ни в жизнь бы не поверил в подобные басни. Но после всего, что с ним здесь произошло, после того как сам наколдовал молнию… А черт его знает! Тут без поллитры не разберешься. А до такой полезной вещи кумало еще не додумались. Придется принимать происходящее таким, каким его видят аборигены.
– Так ведь говорили, что один из близнецов – не человек, а злой дух? – с ходу сориентировался Шахов в местных суевериях. – Кто же из них – покойный Звиде или этот твой Сило?
– Тот, что звал нас в шайку, утверждал, что Сило – не дух. Проверяли его. Так же, как и тебя.
Андрей кивнул. Такое и захочешь – не забудешь. Правда, он так и не понял, каким образом его тошнилово доказывает, что он человек, а не дух. Но им тут виднее, они с духами чаще общаются.
– А если проверка была ненастоящей? – на всякий случай засомневался он. – Для вида.
– Как это? – не понял Бонгопа.
– Что, если ему дали не настоящий яд?
Кумало задумался. Похоже, мысль о том, что колдуны могут обманывать, раньше ему в голову не приходила.
– А разве яд может быть ненастоящим? – начал воин рассуждать вслух. – Тот яд, который выпил ты, разве не был настоящим? Но ты не умер, потому что в тебя не вселился злой дух. Сило тоже не умер. Хотя тот человек рассказывал, что тошнило его еще дольше, чем тебя.
Да, это убедительный аргумент.
– Ну, хорошо, – не стал спорить Андрей, – пускай Сило – не дух. Но он же совсем молодой. Как он стал предводителем разбойников?
– Но он же сын вождя. Кому ж еще быть главным, если не ему? Все разбойники ему подчиняются. И нам тоже придется. По крайней мере до тех пор, пока не решим уйти из лагеря. И я бы на твоем месте не стал его ни о чем расспрашивать.
Вот такие дела. Если твой папаша был вождем, то и ты никуда не денешься, тоже станешь. В крайнем случае – вожаком шайки. Монархический строй, однако. И ничего ты этому сопляку возразить не имеешь права, потому что он всегда прав. Вот и вырастают из маленьких вожденышей такие козлы, как Сикулуми. А окружающие превращаются в Хлаканьян.
Шахова передернуло от отвращения. Вот уж кому он, не задумываясь, открутил бы башку и засунул в такое место, куда она по размеру ну никак пролезать не должна. И что-то подсказывало Андрею, что у него еще будет такая возможность. Но об этом после. Сейчас необходимо с разбойниками подружиться. И с их предводителем, очень похожим на молодого вождя Звиде, а стало быть, и на Гарика. Если еще и характер у него такой же – ох, и непростое предстоит дело!
– Ладно, совсем запугал, – бодро улыбнулся он Бонгопе. – Не забывай, что я сам теперь великий колдун.
Тот в ответ задумчиво и как-то оценивающе поглядел на Шахова. То ли не понял юмора, то ли, наоборот, слишком хорошо понял и теперь прикидывает, какую из недавнего происшествия можно извлечь выгоду.
Глава шестая
Все братья – люди
На злого духа Сило и вправду похож не был. А на Гарика – был. Возможно, ростом чуть повыше, кожа чуть темнее, а губы и нос чуть более выпячены. Хотя толком разглядеть черты лица предводителя шайки Шахову удалось не сразу. Они словно бы все время менялись. Да и сам он казался каким-то дерганым. То ли от избытка энергии, то ли от неуверенности в себе, стремления показать собственную значимость. Даже наряд у него был вычурным – не просто накидка из шкуры леопарда, какие обычно носят вожди и их родственники, а вся шкура целиком со свисающими с плеч и бедер когтистыми лапами и капюшоном из головы зверя. А вместо головного обруча, которого ему по годам иметь еще не полагалось, надо лбом красовалась зубастая верхняя челюсть хищника. Так что издали могло показаться, что леопард набросился на юношу и пытается его проглотить. А тот, в свою очередь, пытается сбросить со спины опасного врага. Вот и носится туда-сюда без перерыва.
Парнишка действительно никак не мог усидеть на месте, вскакивал, ходил по хижине, время от времени прищелкивая пальцами, снова садился, но выдерживал в одном положении не более минуты. При всем сходстве он отличался от Гарика – упрямого, импульсивного, взбалмошного, но по-своему рассудительного – как Финляндский вокзал летним пятничным вечером от платформы Дибуны в февральский полдень. По лицу Сило безостановочно и беспорядочно, как пассажиры на том же вокзале, пробегали мысли, сомнения и эмоции, но ни одна надолго не задерживалась. При этом сын вождя или злого духа еще постоянно оглядывался на сухонького старика в потрепанном красном балахоне, сидевшего возле очага и, казалось, что-то там пристально высматривавшего. На самом деле дедушка просто дремал, но умудрялся на редкость кстати кивать реденькой седой бородкой. Правильно, мол, говоришь, сынок, жги дальше. А говорил сынок так же, как делал все остальное – резко, отрывисто, почти бессвязно.