Читать интересную книгу Княгиня Ольга - Наталья Павлищева

Да, монастырь на Принцевых островах повидал многих сильных Византии. Издали девять Принцевых островов выглядят одним большим и красивым островом. У них желтые и оранжевые скалы, круто обрывающиеся к синей воде заливов, видны ряды высоких кипарисов, золотые купола монастырских церквей. Испокон века императоры Византии ссылали туда, а особенно на главный остров, Прот, неугодных им людей. В подземельях Прота были кельи, куда не проникал солнечный свет, по его скалам нельзя было спуститься вниз, не свернув шеи, у всякого, туда попавшего, пропадала надежда снова вырваться на свободу, одних узников оскопляли, других ослепляли, третьи умирали сами без тепла и света. Но о том знали только самые доверенные, остров Прот издали выглядел прекрасным видением. Как узнал о том грек, он не рассказал, но поведал, что на этом острове кончил свою жизнь император Михаил Куропалат, император Лев с четырьмя сыновьями, туда же сослан Роман Лакапин, в кельи острова заточила пять сестер своего мужа Романа II прекрасная Феофано.

Ольга незаметно передернула плечами, вспомнив, что вполне могла бы оказаться там и сама, если бы приняла предложение Романа Лакапина. Она впервые заинтересовалась делами императорской семьи потому, что понимала: Калокир явился не просто с дарами, ему нужно от Святослава не только то, о чем просит Никифор, за послом стоит еще что-то. Хочет сам взойти на трон? Это в Царьграде не так сложно, вон сколько узурпаторов, князь Святослав должен понимать, с кем станет иметь дело, согласившись на договор с Никифором Фокой.

Михай рассказывал о бывшем любовнике прекрасной Феофано, о том, как император пришел к власти, как унизил, отхлестав по щекам болгарских послов, как мало теперь занимается делами самого государства, а занят только сохранением своей власти, превратил дворец едва ли не в крепость.

— Значит, не уверен в своей силе? — уточнила Ольга.

— Как может быть уверен человек, который сидит на троне не по праву, да и попал на него благодаря женщине? Завтра может найтись другой, который понравится ей больше, а эта женщина не привыкла себе отказывать даже в выборе мужей.

Княгиня не удержалась от вопроса:

— Она действительно красива?

— Она — красивейшая женщина Византии, — честно ответил Михай. — Но в верности императрицы нельзя быть уверенным. Феофано еще молода, ей едва ли есть тридцать, у нее точно выточенные из мрамора формы, чудные руки с длинными, гибкими пальцами, красивая высокая грудь, ноги, каким завидуют все женщины Константинополя! Нежная бархатная кожа, большие темные глаза под черными бровями вразлет, ярко очерченные губы без единой морщинки.

Михай невольно прервал свою восторженную тираду, увидев внимательный и не слишком добрый взгляд княгини, с которым та слушала, и поспешил исправиться:

— Но император Никифор старый, не в меру полный, не велеречив и малоподвижен.

Вряд ли Ольгу примирила с прекрасной византийкой непривлекательность ее нового супруга. Княгиня вспоминала мальчика Романа, сына императора Константина, смирного, нерешительного, почти невзрачного, именно он женился на роковой красавице, превратив из простолюдинки в императрицу. Ольга усмехнулась, Константин пренебрег ее сыном, считая Улеба недостойным брака с некрасивой долговязой Феодорой, и получил по заслугам — его собственный сын женился на ком попало. Поговаривали, что и пал отравленный любимой женой. Вполне похоже на Феофано.

Михай решил, что княгиня усмехается из-за непривлекательности нынешнего мужа прекрасной Феофано, и попытался подлить масла в огонь.

— Да, княгиня, он некрасив, обрюзг, толст.

Глаза Ольги вдруг стали чуть лукавыми:

— А что, она отравила и своего мужа и его отца Константина?

У грека противно заныло под ложечкой, за такие разговоры даже в далекой Руси можно иметь большие неприятности, если узнают дома, то на Принцевы острова ссылать не станут, в Золотом Роге утопят. Потому Михай постарался увести беседу в другую сторону, принялся нахваливать товар, который привез, а заодно и князя, которого очень уважают в Константинополе. Раньше такой прием срабатывал безотказно, Ольга очень любила, когда хвалили сына, но сейчас только отмахнулась:

— И без тебя знаю, что умен. Святослав всем вашим императорам не чета, куда как умнее!

Грека насторожило то, насколько уверенно говорила княгиня, точно узнала про сына что-то такое, чего не знала раньше. Это могло означать только одно: Ольге стало известно, что замышляет Святослав делать дальше, не зря здесь крутится Калокир. Михай ушел в задумчивости. Зачем мог приехать херсонесский красавчик в Киев? Ольга довольна, значит, то, что задумал князь Святослав, ей нравится. Сама княгиня век бы из Киева, вернее, своего Вышгорода никуда не выезжала и радуется, когда сын дома. Неужели Святослав решил никуда не ходить? Не может быть, Калокир ходит довольный, да и в Почайне полно не просто торговых ладей, а в основном боевых. Что это, впереди Константинополь? Для грека это было очень важно, купец не должен оказываться там, где идет рать, это опасно, надо заранее узнать, куда направит свои быстрые стопы князь Святослав, чтобы загодя унести ноги, вернее, товары.

Михай так и сказал княгине при следующей встрече. Но оказалось, что Ольга не ведает о планах сына! Грек не поверил, он долго выпытывал, но потом понял, что княгиня действительно ничего не знает. Наверное, в Болгарию. Но об этом говорят все, странно даже для Святослава, тот хотя и предупреждает, но делает это незадолго до самого нападения, не за полгода же! Зато Ольге очень понравилось, что все вокруг озабочены тем, кого станет воевать ее сын. Боятся, надменные греки боятся ее сына! Княгиня гордилась Святославом, собой, Русью.

Глава 70

Княгиня прислала к сыну сказать, что желает с ним поговорить. Князь оставил своего нового приятеля скучать в Вышгороде и отправился к матери. Ольга встретила его, как всегда, строго, но радостно, в глазах светилась любовь, губы поджаты. Кивнула, чтоб шел за ней в ложницу. Святослав знал, что с ложницей княгини соседствуют помещения, из которых невозможно подслушать, у двери осталась верная ключница, здоровенная бабища, она не подпустит никого. Это означало, разговор будет серьезным. «О Калокире», — усмехнулся Святослав и не ошибся.

Княгиня показала на лавку рядом с собой:

— Сядь.

Внимательно оглядела князя, словно проверяя, все ли в порядке. Святослава иногда смешил такой взгляд, мать любила порядок во всем и еще в детстве сразу смотрела, не испачкана ли его рубашонка. Это приучило сына к чистоте. Но он уже давно сам князь, а княгиня Ольга все при встрече проверяет одежду.

Осмотр удовлетворил княгиню, и она начала говорить.

— Зачем этот грек приехал? Почему около себя держишь?

Святослав улыбнулся:

— Его Калокиром кличут.

— Знаю, — поморщилась Ольга. — Шустрый больно, так и норовит в душу влезть. Чего хочет, чтоб ты на Петра войной пошел, а греки спокойно смотрели, как славяне друг дружку бить станут?

Сын вздохнул, Калокир клялся, что ничего никому не говорил, неужели мать сама догадалась?

— Не только это, просит, чтоб не трогали их владения по морю.

— Только ли? Пойдешь на Петра? Там славяне.

— Помню, но пойду, мне Дунай как хлеб нужен.

Ольга встала, прошлась по ложнице. Сын с горечью отметил, что материнский шаг совсем не так скор и плавен, как всегда бывало, стареет, это заметно. И то, лет ей много. В углу ложницы висело изображение женщины с ребенком на руках, Святослав знал, что Ольга всегда просит у этой богини совета, он не любил христианского бога, слишком строгого и всепрощающего одновременно, но матери не перечил, только запретил крестить своих детей. Княгиня привычно остановилась перед иконой, но креститься не стала, она помнила, что сын этого не любит, просто постояла и шагнула к окну. Сквозь заснеженное оконце почти не было видно Киева, только угадывался по шуму, долетавшему даже до княжеских теремов, торг на Подоле.

Ольга повернулась к князю:

— Не нравится мне этот грек, он для себя все просит. Не ты ему нужен.

Князь кивнул:

— Знаю. В императоры метит. Пусть себе, если станет, мне оттого не хуже. А на Болгарию пойду не один. Не только Калокир по чужим теремам разъезжает, к уграм Добромир отправился сговариваться, чтоб вместе выступили. Мне не нужна вся Болгария, нужен только выход по Дунаю. Болгары тоже не все, как Петр, в глаза грекам заглядывают, есть и те, кто супротив, которые ближе к нам.

Ольга покачала головой:

— Святослав, в своей земле дел много, я уж стара, устала, надо у себя порядок наводить. Ты все по дальним землям воюешь, а в Киеве кто?

Княгиня стояла рядом с сыном, тому вдруг очень захотелось зарыться, как в самом раннем детстве, лицом в ее одежду, чтоб погладила рукой по волосам. Но он испугался такой слабости, тоже встал, через силу улыбнулся: