сообщил нерадивому иерею, что тот, в связи со сложившимися весьма неприятными обстоятельствами, отзывается с места службы и направляется в один из отдаленных монастырей на послушание до окончания разбирательства по его делу. И в обязательном порядке священник обязан был пройти освидетельствование у психиатра.
Также епископ сообщил опальному священнику, что в Ивантеевку будут направлены двое других священнослужителей, которые, во избежание повторения сложившейся ситуации, будут проживать в Бережках.
Неожиданно даже для самого себя Илия в ответ сообщил епископу, что желает сложить с себя сан.
Глава 20.1
Уезжал Илия с тяжелым сердцем. Всю неделю он чувствовал, что сходит с ума. Даже сам себе не мог он ответить на вопрос, привиделась ему живая Любава или нет. Поиски девочки не привели ни к чему. За все десять дней с тех пор, как сбежала, Любава не появилась ни разу. Ее никто не видел. Конфеты, по-прежнему регулярно оставляемые строителями, лежали сиротливыми кучками там же, где те их оставили. Ночами девочка больше не приходила, и еда, которую Илия оставлял на столе, оставалась нетронутой. Девочка исчезла.
Единственное, что утешало мужчину, было то, что вместе с Любавой исчезли и кроссовки, и курточка, и рюкзак, которые он покупал для нее. Хотя, по прошествии нескольких дней он уже не был уверен даже в том, покупал ли, или это игры его больного воображения. Но, если покупал, и если девочка все-таки существует, тогда ей хотя бы тепло.
Старики, видя, как он потерянно бродит по округе, крестились и значительно переглядывались. Периодически он слышал, как они шептались, что история повторяется, и вскоре начал замечать, что за ним тенью бродит кто-нибудь из стариков или строителей, старательно делая вид, что проходили мимо случайно.
Узнав, что он сложил с себя сан, они всей деревней собрались ехать в епархию, чтобы просить епископа вернуть им их батюшку. Илия с трудом уговорил их оставить все как есть, убеждая в том, что это только его решение — не мог он более служить Господу с той истовостью и верой, что и раньше. Встреча с Любавой перевернула его жизнь с ног на голову, и сейчас он и сам не мог понять, куда он идет и во что верит.
Наступил день отъезда. С утра Илия обошел все ставшие дорогими его сердцу места, посмотрел на растущий потихоньку храм, сожалея, что уже не увидит, как он будет расти и воссияет прежней красотою, навестил каждого из стариков, попрощавшись. Утешая плачущую баб Маню, он пообещал забрать их с Петровичем к себе, как только устроится в мирской жизни. Расставаться было тяжело со всеми стариками, хотя он и знал, что Анна не даст им пропасть, но с баб Маней и Петровичем, ставшими ему совсем родными, расставание было особенно тяжким.
Плотно закрыв ставни так полюбившегося ему домика и с тянущей тоской в душе попрощавшись с Настасьей и Любавой, с огромным трудом подавив в себе желание забрать портреты с собой, Илия, подхватив невероятно потяжелевшую и ставшую какой-то неудобной дорожную сумку, плотно притворил двери в дом, и, постояв еще минутку, мысленно прощаясь с дорогим его сердцу местом, в котором столько всего произошло за столь короткий отрезок времени, Илия от всей души пожелал удачи Любаве и, развернувшись, зашагал к Ниве.
Сдав в администрации ключи от машины и попросив передать Протасовой подготовленный для нее пакет, он, не заходя к мэру — незачем — отправился на вокзал. Выйдя из здания администрации, Илия, почувствовав взгляд, сверлящий ему спину, поднял глаза вверх. Возле окна с победным видом стоял Сергей Николаевич, и смотрел ему вслед. Увидев, что Илия его заметил, он с ехидной улыбочкой издевательски послал воздушный поцелуй и медленно покачал открытой ладонью, изображая прощание. Вздохнув и качнув головой, мужчина развернулся и ушел.
Дождавшись поезда, Илия зашел в купе. По счастливой случайности ехать ему предстояло в одиночестве, по крайней мере, до следующей станции, чему он был рад. Видеть сейчас никого не хотелось, разговаривать тем более. Поставив сумку возле своей полки, он присел, спрятав лицо в ладонях. Посидев так какое-то время, пытаясь собрать разбегавшиеся мысли, он вздохнул, достал из бокового кармана сумки полотенце и отправился умываться в надежде, что холодная вода поможет ему прийти в себя.
Взяв на обратном пути чай, он, постояв у окна и с тоской посмотрев на убегающую назад тайгу, поплелся в купе. Открыв дверь, Илия едва не выронил свой стакан. На нижней полке возле раскрытой пустой дорожной сумки с хитрым выражением маленькой мордашки лежала Любава и смотрела на него.
Илия свободной от чая рукой протер глаза. Любава не исчезла. Он подошел и присел рядом. Дотронулся до ноги. Вполне себе настоящая нога, осязаемая. Поставил чай на столик и вышел. Постоял у окна, потер глаза. Встряхнул головой.
— Это наваждение. Я схожу с ума… Господи, помоги! Убери пелену с глаз моих и защити от Лукавого… — перекрестившись, пробормотал он.
Постояв еще немного и убедив себя в том, что девочка снова ему привиделась, и, снова войдя в купе, он никого не увидит, Илия повернулся и открыл дверь.
Любава сидела и беззастенчиво пила чай.
— Я есть хочу, — увидев появившегося на пороге мужчину, подняла она на него свои огромные глаза.
— Ты где была? — присаживаясь рядом, спросил Илия.
— Там… — неопределенно махнула рукой девочка.
Мужчина устало прикрыл глаза. Она была где-то «там»… А он медленно сходил с ума.
— Что ты ела? Ты почему конфеты не забирала? — не выдержал мужчина.
— Дяди плохие… — исподлобья посмотрела на него девочка. — Я с тобой.
Илия вздохнул. И что теперь делать? Всю дорогу держать ее в сумке? А потом? Ему же прямая дорога на нары!
Мужчина схватился за голову и застонал.
— Любава… Что же ты творишь…
— Не плачь, — девчушка посмотрела на него своими невероятными глазами. — Я с тобой.
— Угу… И что мы с тобой теперь делать будем? — взглянув на девочку, спросил Илия.
— Кушать? — с надеждой спросила Любава и, протянув руку, погладила его по голове.
Илия вздохнул и улыбнулся.
— Кушать, — подтвердил он и достал из кармана сумки бутерброды.
Вслед за бутербродами, зацепившись за целлофан, из кармана выпал телефон. Илия взял его в руки, чтобы убрать обратно, и замер.
— Анна! — со вспыхнувшей надеждой пробормотал он и включил телефон.
Анна не отвечала довольно долго. Илия мрачнел с каждым гудком — надежда на помощь с ее стороны начинала стремительно таять, а мозг вновь судорожно метаться в поисках оптимального решения проблемы. Наконец, попытавшись