Алир был великолепен, надо признать. Смерть девкам. Эти серебряные волосы, эта надменная рожа, по которой так хотелось кулаком заехать, что ладони чесались, осанка – от зависти лопнуть можно. Вспомнилось, как его вели – он шел – к костру, словно никого и не было вокруг, никаких людишек, он сам вдруг решил, что жизнь скучна и неинтересна и избавиться от нее надо этаким вот заковыристым способом. Пресловутая эльфийская гордыня. Где б такую взять.
А себя Дан не видел. Верхом он ездил хуже прочих, но на мешок с картошкой, случайно оказавшийся в седле, похож все-таки уже не был. Основательно отросшие волосы Нирут стричь категорически запретил, самолично вручил шнурочек (черный, естественно), которым Дан лоб и перевязал, чтоб бабские эти локоны в рот не лезли при каждом вздохе. Подальше отъехать и тем же шнурочком в хвост связать. Нируту хвост категорически не нравился, и Дан решил хозяина по пустякам не дразнить.
Эльфа и вампира властитель тоже украсил печатями. Гай, поежившись, сказал, что было крайне неприятно, а Аль честно признал, что, когда его крестьяне кнутами охаживали, не так больно было.
Магией или технологией, но Нирут справился с онемением губы у Дана, хотя шрам на подбородке остался. Да и у Аля рука подвижность обрела, но жутковатого вида рубец сохранился. То ли на мелочи размениваться властитель не хотел, то ли у Чумаков и Кашпировских не обучался и не умел ликвидировать шрамы, то ли какими-то своими мотивами руководствовался, простым смертным недоступными.
Вел их примитивный прибор вроде компаса, только показывал он не на север, а на территории драконов. Штука разовая, но весьма удобная. Плюс к этому все трое основательно изучили карту, Дан скорее вид делал, что запоминал, не способен он был запомнить маршрут по карте незнакомой местности, но способны были остальные, так что заблудиться было просто исключено.
На постоялых дворах их встречали низкими поклонами, и если бы они не расплачивались, никто б и не рискнул напомнить о столь низменных вещах. Но они расплачивались, и достаточно щедро – Нирут снабдил их таким количеством денег, что Гай только присвистнул. Алир был потрясен: с таким пиететом со стороны людей он никогда не сталкивался. Эльфов не любили, как минимум презирали, как максимум ненавидели. Или наоборот. И уж не кланялись им никогда и не благодарили за то, что они изволили остановиться именно тут, именно тут откушать и лошадку накормить. И пылинок не сдували. Неужели никакому авантюристу не приходило в голову прикинуться собственностью властителя, попросту заказав черный наряд с дурацкой вышивкой? Или чревато настолько, что даже авантюристы проявляли благоразумие? И что может сделать Нирут – испепелить на месте магией (технологией?) или еще чего похуже?
Оказавшись на свободе… хотя какая может быть свобода применительно к собственности? Ну все равно, оказавшись, так сказать, наедине с природой и собой, они все почувствовали некоторое облегчение. Даже эти энтузиасты частной собственности на разумные создания. Ну и азарт подогревал, и Дан заразился от них этим азартом. В конце концов, разве не первое толковое, что он услышал, не было мыслью о том, что мужчина без дела пропадает? Вот делом и обзавелся. Драконов инспектировать на предмет плохого поведения. Причем подразумевается, что драконы должны трепетать от священного ужаса, на посланцев глядючи. А ну как трепетать не станут, а просто челюстями хамкнут пару раз, чтоб овец зазря не переводить? Дармовая закуска, сама, можно сказать, в рот прет. А ротики у них, наверное, покруче, чем у Шарика… Вот Шарика бы не обидели. Мало ли…
Втроем им было хорошо. Нет, даже вчетвером, хотя Шарик не был ни навязчив, ни даже особенно заметен. Приставал он только к Дану на предмет почесать нос или похлопать по загривку. Зачатки разума у него были явно незаурядны: он отчетливо понял, что у них дело, никаких развлечений, никаких тренировок, никаких игр. Вроде патрулирования. Он размеренно бежал рядом, если всадники вдруг переходили на галоп, то ускорял свой разлапистый аллюр, легко перелетая через препятствия, если они ехали шагом, позволял себе отвлекаться на окрестную живность и лопал свежатинку от пуза. В этом путешествии Дан впервые увидел представителей других рас. Они устроили привальчик на берегу реки, чтоб перекусить, а заодно решить, рискнуть ли переправляться вплавь или тратить время на дорогу до моста, и к ним вышла девушка странно красивой внешности, с белейшей кожей, прозрачными серыми глазищами и длинными мокрыми волосами, но удивительно было не это: одежды на девушке не имелось никакой. Даже фигового листочка. И нагота ее смущала не больше, чем Шарика. Она боязливо приблизилась к костерку, Аль подвинулся и протянул ей кружку с чаем. Дан тупо моргал.
– Наяда, – объяснил Гай. – Пресноводная русалка, иначе говоря. Им порой рыба надоедает, вот и приходят к кострам. Не бойся, не утянет она тебя в пучину.
Девушка улыбнулась и покачала головой, отпивая чай маленькими глоточками и заинтересованно поглядывая на куски мяса, нанизанные на прутики.
– А молчит чего?
– Наяда, – напомнил Аль. – Нечем говорить. Голосовых связок у них нет. А язык их жестов мало кто из наземных жителей знает. Я вот не знаю. Хотя некоторые жесты более чем понятны. Гай, ты у нас умный да образованный, может…
– Не настолько, – покачал головой Гай. – Но про отдельные жесты слышал. Хорошо вам…
– Почему нам хорошо? – не понял Дан. Аль фыркнул, а девушка улыбнулась еще раз.
– Потому что день, а я плохо переношу солнечные ожоги, – насмешливо пояснил Гай. – Как ты думаешь, чем она расплачивается за горячий чай и мясо?
– Взрослый мужик, а краснеет, – сообщил Шарику Алир. – Не смешно ли?
Дракон согласно квакнул: смешно.
– Тебя никто не принуждает, – сказал эльф, – а я так не откажусь. Если она предложит, конечно.
Девушка кивнула: предложу, мол, а что тут такого? Дитя природы… Дан старательно не смотрел в ее сторону, когда ел. Кусок в горло шел с большим трудом, потому что девушка привлекательна была несомненно, хотя складочки на шее прикрывали самые натуральные жабры, но эти жабры были незаметны под волосами. Она даже ела красиво. Руку протягивала за хлебом – красиво. Волосы быстро – удивительно быстро – высохли и шевелились под ветерком, как у Гая, такие же тонкие, только русые. Без всякого зеленоватого оттенка. Аль угостил ее печеньем, купленным накануне, а потом вполне недвусмысленно удалился с ней в кусты.
– А что? – спросил Гай. – Ей в радость, будь уверен. Ты стесняешься, что ли? Я бы с удовольствием, да наяды требуют, чтоб мужчина раздевался, ну какое мне днем раздеваться-то…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});