Нет.
Он припарковался там, будто его крутому или суперкрутому (это ужасно, но правдиво) «Бронко» там самое место.
Он хотел надавить на меня. Отлично.
Я тоже могла кое-что сказать, чтобы прояснить ситуацию.
И, может быть, он позволит мне закончить несколько предложений хоть раз, чтобы я могла донести свои мысли.
Но после этого, мы закончим.
Навсегда.
Поэтому я подошла к двери, открыла ее, распахнула и взглянула в ошеломляюще красивое лицо Хиксона Дрейка.
— Что? — огрызнулась я.
— Можно войти? — нежно спросил он.
«Да пошел он».
«И к черту его нежность».
— Пожалуйста, — заявила я, отступая назад и отходя в сторону, далеко в сторону, создавая между нами препятствие в виде дивана.
Он подошел к его спинке, не отрывая взгляда от меня, и остановился.
— Грета…
— Я впустила тебя, потому что в этот раз, мне есть что сказать, и если ты не хочешь слушать, можешь уйти прямо сейчас.
Он просто выдержал мой взгляд и ничего не сказал.
Он так же не двигался.
Я восприняла это как признак того, что он собирается слушать, поэтому начала:
— Не то чтобы ты заслуживал объяснений, но мне самой будет легче, — я ткнула большим пальцем в себя, — если я поделюсь с тобой тем фактом, что отношений между мной и матерью не существует. С того момента, как она почти убила моего брата в пьяной аварии, причем пьяной была она сама, мать стала для меня лишь помехой, на которую слишком часто приходилось тратить деньги, чтобы она перестала вмешиваться в мою жизнь. И совсем недавно это закончилось. И делюсь я этим также, потому что в настроении. Ей это абсолютно не понравилось, хотя, очевидно, она нашла себе другой источник доходов, поэтому выместила все на меня и сделала это через тебя.
Несколько мгновений после того как я замолчала, Хиксон спросил:
— Она почти убила твоего брата?
Я вздернула подбородок.
— Тот привод, о котором я тебе говорила. Она отсидела восемь месяцев. Однако, если бы это зависело от меня, после того, что она с ним сделала, она все еще гнила бы в тюрьме.
И вновь лишь спустя несколько мгновений после того как я замолчала, он спросил:
— А твой брат?
— Он в «Саннидауне». У него черепно-мозговая травма. Серьезные проблемы с памятью. Нарушения внимания и концентрации. Проблемы с чтением и письмом. Недостаток заинтересованности. У него бывают приступы. Порой превращаются в судороги. Иногда они очень серьезные. У него также наблюдается регрессивные формы поведения, которые, по мнению врачей, не имеют ничего общего с ЧМТ, скорей связано с психологической травмой, нанесённой в результате поведения матери, для которой было в порядке вещей напиться и забрать своего пятнадцатилетнего сына с вечеринки под дождем. И это также объясняет ситуацию с дождем. Он становится возбужденным и иногда причиняет себе вред, когда идет дождь. В пятницу вечером пошел дождь, а он проводил выходные со мной. У него случился приступ. Я пыталась остановить его, чтобы он не причинил себе вреда, но Энди зацепил меня локтем.
Я указала всей рукой, пальцы которой были выпрямлены и сжаты вместе, на глаз, а затем заключила:
— Вот и все. Так что мы закончили. Разговор закончен. Как ты и сказал… конец. Спасибо, что выслушал, и приятного вечера. Не беспокойся, я запру дверь после твоего ухода.
И вновь он ответил с нежностью:
— Нет, еще не все сказано.
— Ты прав, — согласилась я, затем выдала следующее. — Даже если бы мы были вместе, ты не имел бы права прижимать меня к полкам в магазине или где бы то ни было. Ты не имеешь права задерживать меня любым способом, если я того не желаю, особенно после того, как я неоднократно просила тебя отойти.
— В тот вечер я сказал, но, к сожалению, не был в состоянии быть настолько откровенным, как следовало бы, поскольку, к сожалению, я ошибочно предположил, что ты уже все знаешь. Но Кавана Беккер готовит метамфетамин. И много. В этом округе. И он в тесных отношениях с твоей матерью.
Я уставилась на него.
Боже.
Боже.
Моя мать.
— Он опасный человек, — продолжил Хиксон. — Он изготавливает его и распространяет за пределами нашего округа, но дома не торгует. Он хорош в своем деле, но делая это и будучи настолько состоятельным, его окружение явно не из лучших. После того как Беккер с твоей матерью пообщались со мной у него дома, Беккер нанес визит мне в управлении на следующий день. Тогда-то он и рассказал, что твоя мать недовольна тем, что ты прервала с ней контакт. Поэтому, малыш, учитывая те игры, в которые они играли со мной, и их поведение, неудивительно, что я предположил, что что-то пошло не так и они пришли за тобой.
Ладно, хорошо.
Черт. Это имело смысл.
И снова черт.
Мама заполучила действительно плохого парня.
Тогда я не думала об этом, поскольку потеря Хикса превысила все остальное.
Но сейчас я начала задумываться.
Я прикусила губу и отвела взгляд, размышляя о том, сколько злодеяний она могла бы причинить с помощью этих новых ресурсов.
И Энди.
Черт.
— Мне жаль.
Когда эти слова прозвучали из уст Хиксона, я вновь посмотрела на него.
Он продолжил говорить.
— Я увидел твой взгляд и, будучи не в лучшем состоянии из-за того, что сказал тебе, как закончил все между нами, еще и ты заблокировала мои звонки, и я беспокоился, что они могут повлиять на твою жизнь и не лучшими методами, и в результате не смог обуздать свою реакцию. А стоило бы, в магазине, в твоей гостиной, неважно где. Но, Грета, твой глаз почернел, а у меня случалось такое пару раз. Ощущения не из приятных, и получить это можно лишь не очень хорошим способом. Я просто поспешил с выводами, которые, как я надеюсь, теперь ты понимаешь, являются обоснованными, хотя и ошибочными, касательно того, откуда взялся синяк.
Черт.
И в этом тоже был смысл.
И снова дерьмо.
Если бы нечто подобное происходило вокруг того, о ком я заботилась, и затем я увидела бы у него синяк под глазом, я бы тоже прижала его к полкам и потребовала рассказать всю историю. А мой рост не достигал метра восьмидесяти семи, и я не была хорошо сложенным альфа-самцом, владеющим значком. Но я не озвучила ему свои мысли.
— Ладно, — огрызнулась вместо этого.
— Мне все равно не следовало так прижимать тебя и устраивать скандал.
— Ты прав. Спасибо за извинения. Теперь можешь идти.
— Грета… — начал он, его тело двинулось, будто он собирался сделать шаг ко мне.
— Не надо, — прошептала я, и он замер. — Только не снова, Хиксон. Просто не надо.
— Коринн знает о нас.
Уже второй раз за этот вечер моя голова дернулась в замешательстве от его внезапного обескураживающего заявления.
— Прости?
— Моя дочь, Коринн. Хоуп рассказала ей о нас. Она… не рада. Считает это предательством по отношению к матери. Но Шоу уже знал — его девушка услышала разговоры в школе и просветила его, чтобы тот не удивился, если бы кто-то другой что-то сказал ему. Сын спокойно отнесся к этому. Но он не был спокоен, когда Хоуп поделилась новостями, которыми как он знал, я поделюсь сам, когда наступит подходящее время. Уже некоторое время у него разногласия с Хоуп из-за того, что она сделала с нашей семьей, проблемы обострились, и сразу после того, как Коринн обрушилась на меня, он позвонил и попросился жить со мной. Все это произошло, когда я ехал в дом Беккера. Я закончил разговор с Шоу, когда выходил из грузовика у подножия крыльца дома Беккера. Затем я вошел и получил удар от твоей матери и Беккера. Я выместил это на тебе…
— Так и есть, — перебила его я.
— И это было неправильно, — продолжил он.
— Да, — согласилась я.
— И я пожалел об этом почти сразу, как только это произошло.
— И ты продемонстрировал это, позвонив мне на следующее утро и рассказав, что мне следует делать, когда я треплю языком?
— Тогда я разозлился на Лу.
— Понятно. — Я кивнула. — И ты выместил это на мне.