Из-за невысоких деревьев напротив послышался другой голос:
– Ар! Ты, шакал! Ни один плащ не согреет тебя, когда твои кости – лед.
На поляну вышло человекоподобное существо с кровавым грузом на плечах. Оно было одето в старинный военно-морской мундир великолепного покроя с двойными рядами блестящих пуговиц, взбегающих по широкой груди, и скрещенными двойными поясами, на которых висели абордажная сабля и кремневый пистолет. Поверх напудренного парика красовалась адмиральская шляпа с гребнем из перьев по изгибу. Из-под нее выглядывало покрытое черной шерстью усатое лицо, мерцали влажные звериные глаза, белели острые зубы.
Тюлень сбросил свою ношу, и труп тюлененка покатился по земле.
– Тюлений царь Мананнан здесь, в том или ином обличье. Больше никому из нашего племени не дозволено убивать сородичей. Это точно он! Посмотри на отметины зубов на шее.
– Что мне в этом, похититель облика? Тюленид пнул Кощея, и призрачная тварь упала, клацнув костями, чтобы вскочить на четвереньки, словно чудовищный паук или угловатое пятно мрака.
– Хой! Ха-ха! – воскликнул лже-адмирал. – Возможно, наш добрый Мананнан не хочет, чтобы мы узнали о его присутствии здесь, гробокопатель. Ты грабишь тут тело моего друга, но где улика? Все невиновны, если нет надежных улик, – таков наш закон. По-моему, Мананнану это понравилось бы.
– Убийца Белого Оленя сказал, что Мананнан не должен участвовать в этой битве.
– Гарн! Он? Он пока лишь преодолел барьеры, а один из наших уже внутри, как я слышал. Ха-хар! У него в кармане – капля крови Северной Звезды, а он не в состоянии даже заклятие через порог бросить, если те, что внутри, не попросят его об этом.
– Барьеры всего лишь первая из трех защит Эвернесса, шкуродер.
– Заткни пасть, гробокопатель, трупоед! Те, внутри, еще не произнесли ни одного слова силы, а их там, я слышал, немного – кроме хорошенькой цыпочки, которую хочет тюлений царь. Они не знают, как пробудить молнию или заставить камни проснуться и танцевать! Они все забыли! Ха! Мы, народ сэлки, одолеем эти барьеры, вот увидишь, и станем пировать в главном зале, пока чародей скребется в окна, умоляя о приглашении! Ха-хар! Мы приготовим свой пир на кострах из волшебных книг! Сожжем книги и все записи о нас: не станет ни прошлого, ни преступлений, как только воспоминания о них исчезнут.
Очередной всплеск лающего смеха. Затем тюленид прислушался:
– Харк! Не девичий ли это визг? Ручаюсь, там тюлений царь. Он не из тех, кто нежен в любовных играх, и может покусать девку, прежде чем взять ее, ха-ха!
Ворон снова услышал голос Венди, высокий и испуганный, выкликающий его имя. У него не было оружия, и он не знал, как попасть в дом из этой части сада. Ему нужен был Питер, чтобы показывать дорогу.
Бесшумный, подобно мимолетной тени, сын гор отполз, скользнул обратно через стену и с разрывающимся от страха и ярости сердцем бросился туда, где оставил Питера.
Там никого не было.
III
Следы колес не скроешь. Ворон нагнулся к траве, рискнул мигнуть фонариком и побежал.
Он вернулся к главной аллее, куда ноги в ботинках оттащили кресло, выключил свет и пошел вперед. Затем проскользнул на четвереньках сквозь живую изгородь рядом с парадными дверями западного крыла и затаился. Здесь охраняла двери группа из четырех человек в шлемах, в громоздких бронежилетах, вооруженная автоматическими винтовками. У одного был фонарь.
Ворон опустил голову и подполз поближе. Слышал он хорошо, но листья загораживали обзор.
Изнутри доносился топот обутых в тяжелые ботинки ног, треск разбиваемого дерева и звон стекла, хриплые выкрики.
Питер был здесь и ругался.
– Какая еще Федеральная военная полиция? Нет такой штуки… Ага… Ладно, где ваш ордер?.. Ах, у вас нет ордера? Да? За что арестован?.. Он не был спрятан, я, черт подери, держал его в руке! Кроме того, с каких пор это государственное преступление?.. Я скажу, что поговорю с вашим начальством! И с моим конгрессменом, а то и с вашим хозяином! Ладно! Ваши имена!.. Я гражданин США и задаю законный вопрос! Откуда я знаю, что вы не просто переодетые хулиганы, если вы не показали мне какое-нибудь чертово удостоверение личности!
Затем Ворон различил, как старый вояка вполголоса произнес:
– Морфей! Духи мира, будьте свидетелями, они сдали мне свои имена! Выруби их!
И когда Ворон поднялся, он увидел Питера, нагнувшегося с кресла и забирающего винтовки из рук людей, без сознания храпящих на земле вокруг него.
IV
Ворон видел распростертые на земле четыре посапывающие фигуры. Теперь он разглядел тяжелую черную униформу для уличных боев с полосами кевлара на груди и спине. На вооружении у них имелись М-16. Шлемы были голубые. Буквы на спине курток складывались в аббревиатуру СВОР. Ни бейджей, ни нашивок с именами, ни шевронов, ни каких-либо иных опознавательных знаков. Странное дело, из нагрудных карманов курток у всех солдат торчали пожухлые коричневые листья, а у одного на шее красовался целый венок.
– Что это за люди? – спросил бородач. – Спецподразделение полиции для разгона демонстраций? Солдаты?
– Нет. Психи какие-то переодетые. Это Америка. Солдаты не арестовывают гражданских на территории США. Смотри, здесь, сразу под ключицей, где рубашка не закрывает. Видишь?
– Ожог?
– Ведовское клеймо. Кое-что из той чертовщины, которую давным-давно вдолбил мне мой папаша. Для каждого типа клейм существует собственный маленький стишок. Как бы то ни было, это знак из тех, что ставятся, когда человек присягает чародею.
– То есть? Что это значит, а?
– Это значит, что они пошли добровольцами. Подписали договор кровью. На. Знаешь, как такими пользоваться?
– Нет, но я знаю пистолеты. Питер бросил ему пистолет.
– Лови! И сними с того парня ожерелье из листьев – это, должно быть, некая разновидность магического ОДВ.
Ворон понюхал.
– Я знаю этот запах. Как вы это назвали? О-дэ-вэ? Это же табак.
– Определитель «друг-враг». Как пароль. Лист табака снимает заклятие.
Ворон втащил Питерово кресло по ступеням и через разбитые двери внутрь. Поставив его на пол, он снова взялся за ручки, и они помчались, гремя колесами, через огромный холл, украшенный мечами и копьями.
– Питер! Вы знаете, как пробудить три защиты Эвернесса, да?
– Черт, нет. Одна для земли, одна для воздуха, одна для огня. Это все, что я помню. Думаю, воздушная – это магия, которая удерживает тех образин снаружи.
Они попали в зал, из которого выходило множество дверей и коридоров. Некоторые коридоры оказались декоративными – неглубокими иллюзиями, утопленными в стену всего на несколько дюймов. Света не хватало – до восхода еще оставалось минут пятнадцать – двадцать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});