В чем‑то Воин был ей понятен. Натура увлеченная и увлекающаяся, в свое время увлекся заграницей — и рванул туда. Сейчас увлекся Анной, но опасности вроде пока нет. Был бы он помоложе — было б страшно но жизнь ему уже перья повыщипывала, теперь он осторожничает.
Вот и ладненько, ей такой дядя нужен, будет у трона, случись что, хоть один порядочный человек. А то на Милославских пробы негде ставить.
Фамилия, что ли, такая? Вроде бы дед и Илья, а на язык все равно тянется Жорж…
Как бы его приставить к делу?
* * *
Илья Милославский…
Да, приглашать его в школу было не лучшей идеей, потому и разговор велся в доме боярыни Морозовой.
Феодосия не возражала. Хотя сейчас она не возразила бы, даже если бы царевич к ней на двор стадо слонов привел. У женщины было все, что нужно для счастья. Почти все.
Сын пристроен к царевичу, доволен, счастлив, не чихает и не хворает, уж и забыл, когда болел последний раз.
Протопоп, коему она дочь духовная, из Сибири вернулся и также пребывает при царевиче. Муж, правда, болен, а брат мужа и вовсе, кажется, умирать собрался, но все там будем. Так что за них помолиться, а в остальном — порадоваться. И особенно — что в один прекрасный момент на пороге ее дома появились царевич и две царевны.
Даже на староверов гонения притихли… а там, глядишь, и царь в разум войдет? Или царевич старую веру вернет?
Так что когда Алексей попросил боярыню предоставить кабинет для разговора, та не возражала. Сама слуг гоняла, чтобы все удобнее расставили, сама указывала, сама гонца к Милославскому послала — и тот прибыл…
А чего б и не прибыть? Не на скотный двор зовут, чай, к Морозовым! Илья и ждать себя долго не заставил, часа не пришло, как явился.
И искренне удивился, когда Феодосия провела его не к мужу, а в комнату, где за большим столом сидел невысокий мальчишка, хорошо знакомый Илье.
Светловолосый, синеглазый, серьезный не по годам — внук его. Алексей Алексеевич Романов, наследник престола.
Больше Милославский удивился бы, узнай он о том, что в комнате внуков двое и что вторая внучка прячется под столом. Но… кто б ему рассказал? А Софья предпочитала молчать и разглядывать оппонента через специально оставленные щели.
Знакомьтесь, леди! Милославский. Илья Милославский. По отчеству Данилович, по характеру пройда, по жизни — дрянь человечишка, по должности — начальник Иноземного Приказа. Придавить бы и забыть, да вот беда — пока он может быть полезен, мы и не с такими работать будем. Надо.
Шикарно характеризует мужика то, как он пролез из грязи в князи. Нет, традиция, подкладывать своих дочерей под вышестоящих не двадцатым веком началась и не им закончится. Чтобы вылезти из неизвестности, Илья подложил старшую дочь под царя, а младшую под царского воспитателя. И если у Марии все сложилось не так и плохо — ну, не любит муж, но хоть и не на сорок лет ее старше и плеткой не бьет, то Анне впору в петлю было. По счастью, последнее время Борис Морозов был очень плох, так что… туда и дорога.
С Глебом Морозовым у Софьи нормальные отношения сложились, а вот с его братом — ни в какую. Нет, любезен был Бориска до патоки, но в глазах все равно злость читалась. Очень уж закусывало боярина, что жена ему детей не подарила…
Ну да не до него.
Софья подглядывала из‑под стола. Интересно, что делать будем, когда помещаться перестанем? Новый стол закажем — или брата выучим?
А Илья Милославский тем временем смотрел на царевича и думал — зачем Алексей Алексеевич позвал его? Раньше‑то интереса не проявлял?
Но внешне боярин был само почтение, кланялся много и часто, восхвалял царевича за смекалку и сообразительность… долго Алексей этого терпеть не стал.
— Дед, ты знаешь, кто бунт устроил?
От обращения Илья слегка ошалел и заткнулся. Его царь‑то тестем почти никогда не называл. Илья, да Илья, хорошо хоть к кормушке допустили.
А тут царевич. Но выгоду свою старый пройда понял мигом и закланялся.
— Никак не знаю… но…
— а я вот знаю. И ты убедишься, ежели поищешь немножко.
Вот тут Илья ушки на макушке поставил. А зачем ему искать? Или…
— правильно. Ты многим, как кость в горле. Подметные письма расклеивались, и народ подбивали идти бить Милославских. Чуешь, чем ветер пахнет?
О, Илья чуял. Алексей усмехнулся.
— Поспрашивай своих доверенных. Есть у Артамошки Матвеева подручные Сенька да Епифан. Вот и узнай, почто они к Шепелеву бегали, что ни день, да кто бумагу закупал помногу… поспрашивай.
Илья только глазами хлопал. Алексей повел рукой.
— Государь царевич…
— ты подумай, узнай, а потом мне сообщи, что надумаешь. Один бунт неудачей закончился, кто сказал, что второму не быть? Или забыл ты про Плещеева? Про Траханиотова? Их ведь ничто не спасло, да и ты царский тесть…
Произнесено было удачно. С оттенком легкого сожаления и даже грусти, так, что Илья мигом попомнил разорванных на части помощников, пережитый ранее бунт, и даже прохладное отношение царя.
Матвеев, значит?
Сначала Ордина — Нащокина подсидел, теперь под тестя царского подкапываться вздумал?
Ой, не спущу я тебе этого, Артамошка! Не спущу… ежели только подтвердится.
Царевич понаблюдал за сменой выражений на лице деда и вежливо предложил ему проверить, а потом уж поделиться своим мнением с Алексеем Алексеевичем. А вдруг он ошибся? Всякое ж бывает! Если что — он тут еще дня три будет, времени хватит… так что — мы вас не задерживаем.
Илья еще раз поклонился и ушел. Софья принялась расхваливать брата, заодно сообщая, что только она хвалит его искренне, остальные могут и свои цели преследовать. Снадобье против льстецов надо принимать заранее, по две капли скепсиса в день, в каждое ухо.
Алексей слушал, потом они с Софьей принялись обсуждать, что делать дальше, потом разговаривали с Глебом Морозовым, потом играли, потом…
А наутро приехал Ордин — Нащокин, довольный, как слон. Прямо‑таки лучащийся счастьем и спокойствием.
— Все так, государь царевич! Действительно, Матвеев за бунтом стоял — один из многих.
— а еще кто?
— англичанишки! И ляхи проклятые.
— а этим‑то…
— Англичанишки, вишь, узнали, что вы мастеров вывезли из страны. Матвеев же их…
— Любит и уважает, знаем. А ляхи — тут тем более понятно…
— Да, государь царевич. Если б вы вчера за помощью не послали, могло бы и серьезнее обернуться.
— Главное, чтобы Милославский сейчас нашел те же доказательства — и принялся жрать Матвеева, — вздохнул Алексей. Душевной симпатии ни к кому из названных мальчишка не испытывал, да и вообще… волчонок пробовал зубки.
— Дай‑то Бог.
Ордин — Нащокин выглядел настолько невинным и благочестивым, что Софья поняла — доказательства будут.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});