юга перебросить ему было нечего, там и так всё на ниточке висело. В это же время и у Лееба были серьезные проблемы, его войска были связаны атаками противника в районе города Тихвин, он свой фронт от развала удерживал из последних сил, было очевидно, что советские войска проводят крупную наступательную операцию.
Вроде бы, всё было более чем очевидно. Судите сами, главной угрозой для СССР было наступление немцев на Москву. В ноябре еще не удавалось остановить его, наши войска продолжали отступать. Само собой напрашивается решение советского командования — на остальных оперативных направлениях прекратить активные действия, перейти к обороне, всё, что можно высвободить и собрать, перебросить туда, где обстановка наиболее угрожаемая, к Москве.
Но происходит ровно всё наоборот. И на севере, и на юге начались наступательные операции. Тут одно из двух: либо русские Москву решили сдать, либо у них есть в рукаве какой-то козырь, который они пока придерживают. Самое вероятное — у них есть еще какие-то резервы, которые либо пока только движутся к фронту, либо ждут, когда войска группы армий «Центр» будут обескровлены.
На намерение сдать Москву было не очень похоже, потому что фон Бок не видел перед собой просто отступающие войска, его противник не просто оборонялся, но оборонялся активно, постоянно контратакуя.
Ладно, насчитали 8 млн. убитых русских, определились для себя, что все резервы русских исчерпаны… Как все? Если даже на советско-германском фронте их нет, если даже они выбраны из внутренних округов, то есть еще Дальний Восток, где развернуты войска против японских сил, 4 общевойсковых армии, численностью примерно в 700 тысяч человек. А если хотя бы треть этих сил будет переброшена против фон Бока?
Япония — союзник Германии. И не просто союзник, а вместе вынашивали планы нападения на СССР. Можно же было поинтересоваться у друзей-самураев, что у них происходит, есть ли опасность того, что советские дальневосточные дивизии погрузятся в вагоны и поедут на запад? Впрочем, особо интересоваться даже не надо было, все и так было очевидно…
До 22-го съезда КПСС китайские коммунисты еще пытались урезонить советскую ревизионистскую клику во главе с Хрущевым, пытались объяснить этим уродам пагубность антисталинского курса, но после того, что произошло на 22-м съезде, стало всё понятно — эти уроды твёрдо взяли курс на контрреволюцию. Отношения стали резко враждебными. И советские ревизионисты начали ревизию истории отношений с Китаем. На то они и ревизионисты, чтобы ревизиями заниматься. Понеслось по «трубам», что китайцы неблагодарные азиаты, им СССР какую только помощь ни оказал, а они стали проводить враждебную политику. Как будто КПК должна была в ответ на эту помощь согласиться с тем, что Сталин — преступник, т. е. отказаться от коммунизма. Нет, ну раз помогали, то надо было, правда?
Характерно, что нынешние наши коммунизды тоже приписывают Мао Цзедуну эту неблагодарность. Этим они сами признаются, что за бочку варенья готовы продать всю свою коммуниздическую идейность, а если еще и печенья добавить — и мать родную.
В рамках ревизии советско-китайских отношений стали пересматривать и участие Коммунистической Партии Китая в совместной борьбе с советским народом против фашизма и японского милитаризма. Вплоть до полного вычеркивания КПК из этой борьбы.
В 1964 году в архивах «обнаружилось», что, оказывается, был такой советский разведчик Рихард Зорге, которого при Сталине почему-то не прославляли и к званию Героя не представили, хотя, когда его японцы вешали, он кричал во всё горло: «Слава Красной Армии!». И Военно-морскому флоту. А еще коварные японцы его повесили 7 ноября, чтобы разведчику-герою было тяжело и обидно в праздник помирать.
И, якобы, этот разведчик сообщал нам по рации морзянкой не только дату нападения Германии на СССР, но и свою разведывательную информацию, что Япония к зиме 41-го решила на СССР не нападать. Сталин получил эту информацию и перебросил к Москве дальневосточные дивизии, которые очень помогли разгромить немцев. А про Зорге забыл. И даже потом отказался от предложений японцев обменять его на какого-нибудь пленного японского самурая. И Героя не дал.
Хрущев сразу исправил эту сталинскую несправедливость и посмертно присвоил Зорге-Рамзаю звание ГСС. И стали писать книжки и снимать кинА, в которых Рамзай сообщил, что Япония в 41-м году не нападет, а потом геройски умер в петле, крикнув про Красную Армию. И Военно-морской флот.
Недавно даже доктор исторических наук Платошкин, строитель «нового социализма» по-шведски, выступил и всё это рассказал про Зорге. Про то, как он крикнул про Красную армию. И Военно-морской флот.
Закроем вопрос с криком Рамзая? Кто мог это крик слышать, если вешали его не на площади, в присутствии толпы, а в токийской тюрьме? Только те, кто вешали, естественно, кто приводил приговор в исполнение. Они потом поведали общественности про крик? Да нет, это голая выдумка, ничего такого не было. Эта выдумка существовала, пока в 2004 году японский историк Томия Ватабэ не обнаружил выписку из Книги приведения в исполнение приговоров токийской тюрьмы Сугамо:
«Начальник тюрьмы Итидзима, проверив имя и возраст осуждённого, сообщил ему, что, согласно приказу Министерства юстиции, приговор будет исполнен в этот день, и от него ожидают, что он спокойно встретит смерть. Начальник тюрьмы спросил, не желает ли осуждённый что-либо добавить к своему завещанию, составленному ранее, относительно своего тела и личных вещей. Зорге ответил: „Моё завещание остаётся таким, каким я его написал“. Начальник спросил: „Хотите ли вы ещё что-то сказать?“ Зорге ответил: „Нет, больше ничего“. После этого разговора Зорге повернулся к присутствовавшим тюремным служащим и повторил: „Я благодарю вас за вашу доброту“. Затем его завели в камеру исполнения приговоров, где он принял смерть. Время: с 10:20 до 10:36. В соответствии с волей казнённого, а также ст. 73, п. 2 и ст. 181 Тюремного регулирования тело было захоронено.»
Насчет того, что Зорге сообщил информацию о том, что Япония в 41-м году не начнет войну с СССР — уже вроде не легенда, есть даже такая шифровка от него.
Сегодня самая распространенная версия о том, кем был Зорге-Рамзай — двойной агент. Работал на нас и на немцев. Это есть великая чушь. Осудили его и повесили именно как агента СССР, агентурная сеть у него была из японских коммунистов. Но почему же тогда он Сталину был неинтересен, точнее, не Сталину, я подозреваю, что Иосиф Виссарионович о нем никогда и не слышал, а руководству советской разведки? Почему его геройскую гибель в японской петле никто не оценил?
Да только потому, если судить по информации о военных планах