53;
Котович В.Г., 1961а, с. 292; 1982, с. 159). На дне одной из крупных ям со ступенчатым спуском сохранился слой перегоревшей соломы, перемешанной с обгоревшим овечьим пометом. Скорее всего, такие ямы служили зимними землянками для ягнят, что соответствует способу их содержания в Мильской степи в холодную пору и в настоящее время. Наконец, население практиковало охоту, на что указывают кости джейрана и кулана, обсидиановые и костяные наконечники стрел.
На поселении занимались также различными производствами и домашними промыслами. Так, в «доме литейщика» обнаружен глиняный тигель (табл. 39, 10) и куски шлака. Об изготовлении поделок из камня свидетельствуют находки ретушера, куски стеатита, распиленного металлической пилой, незаконченные украшения, недосверленная булава, многочисленные осколки обсидиана; о плетении говорят остатки камышовой циновки. Ткачество документируют пряслица и костяная поделка в форме четырехпалой руки, которая являлась гребнем для прибивки утка на примитивном вертикальном ткацком станке (табл. 39, 26). Наконец, на переработку молочных продуктов указывает фрагмент маслобойки, а на обработку шкур животных — набор костяных и каменных орудий (иглы, проколки, скребки). В рамках домашнего производства изготовлялась, очевидно, «кухонная» посуда и тара — плохо обожженные горшки разных размеров, миски и «солонки», сделанные из глины низкого качества (табл. 39, 1), а также грубые переносные очаги. Эта посуда, составлявшая 61 % всех керамических изделий, резко контрастирует с чернолощеной и расписной, изготовленной гончарами-специалистами. Вместе с тем следы профессионального гончарного производства ни на Узерликтепе, ни на других синхронных поселениях пока не обнаружены.
Наличие земледелия и скотоводства, а также таких производств, как формовка сырцовых кирпичей, металлообработка, гончарное дело, ткачество, плетение, изготовление каменных и костяных изделий свидетельствует о модели замкнутого натурального хозяйства, обеспечивающего жителей самым необходимым. В порядке обмена на земледельческие продукты на поселение, очевидно, доставлялись отсутствовавшие поблизости металлическое сырье, дерево, камень. Расположение поселения на стыке степи и гор Карабаха, где имеются месторождения меди и обсидиана, неслучайно: пролегающие рядом пути скотоводов, ведущие на летние пастбища в горы, очевидно, давали возможность жителям поселения вступать в контакты с ними. Можно предполагать, что это поселение являлось одним из древних пунктов обмена между скотоводческой и земледельческой зонами. Наличие мощной оборонительной стены вокруг поселения свидетельствует о том, что жители поселения и сосредоточенные здесь ценности тщательно оберегались.
По-видимому, близкий тип хозяйства вели жители поселения Илто, обосновавшегося при выходе р. Илто из Иорского ущелья в Алазанскую долину (Дедабришвили Ш.Ш., 1969, с. 39). Возникшее в период ранней бронзы, это поселение продолжало существовать и в первой половине II тысячелетия до н. э. Здесь находились прямоугольные хозяйственные помещения; рядом — многочисленные ямы-хранилища; в одних — обгоревшее зерно, в других — остатки запасов мяса. Земледелие документируют зернотерки, вкладыши серпов, терочники, песты; скотоводство — кости домашних животных (крупный рогатый скот — 55,4 %, мелкий — 13,3 %, свинья — 31,3 %). Найдены кости собаки, лошади, домашней птицы. Кости оленя указывают на охотничий промысел (Цицишвили А.Л., 1969, с. 76). Спецификой животноводства Илто являлось интенсивное разведение свиней. Зародившееся в эту эпоху свиноводство оказалось традиционным — по сей день в этих местах широко разводят свиней местной породы. На поселении занимались ткачеством: несколько предметов из кости являются деталями примитивного ткацкого станка. В целом, земледельческо-скотоводческий уклад Илто определялся такими благоприятными факторами, как близость реки и удобные пашенные и покосные участки.
Преобладание крупного рогатого скота в стаде прослеживается и по погребальным памятникам в горах Триалети, где есть в изобилии пастбища и покосы, необходимые для его круглогодичного содержания (Киквидзе Я.А., 1988, с. 71). Таким образом, одно из направлений скотоводческих хозяйств некоторых районов Закавказья — интенсивное разведение крупного рогатого скота.
В свое время Б.Б. Пиотровским был выдвинут тезис относительно формирования к концу III тысячелетия до н. э. в Закавказье скотоводства отгонного типа (Пиотровский Б.Б., 1949а, с. 75; 1955а). За прошедшие десятилетия этот важнейший вывод подтвердился новыми фактами. Увеличение численности населения и рост поголовья скота, а, следовательно, сокращение площади производства со второй половины III тысячелетия до н. э. неизбежно приводили к интенсивному освоению предгорий и гор с целью использования под пастбище богатейшей альпийской зоны Большого и Малого Кавказа. Наиболее древние скотопрогонные пути оставались традиционными в течение тысячелетий и используются поныне (Чартолани Ш.Г., 1984, с. 104; 1989, с. 14).
В разных зонах Южного Кавказа открыты десятки древних пунктов, характеризующих различные аспекты сложного скотоводческого хозяйства. Высокогорная зона Кавказа, которую начали осваивать с середины III — начала II тысячелетия до н. э., обследована слабо. Однако и здесь уже обнаружены памятники, связанные с практикой отгонного скотоводства. Это крепости Хртамбоц (2500 м над уровнем моря) и Барцраберд (2000 м над уровнем моря) в альпийской зоне Северо-Восточной Армении (выше лесных массивов), заселявшиеся скотоводами только в летнее время (Есаян С.А., 1976, с. 35, 38). Таковы поселения в высокогорном Кельбаджарском районе (3000 м над уровнем моря; Алиев В.Г., 1976), сезонные стоянки в пещерах и под навесами типа Шау-Легет и Чинна (Любин В.П., 1966; Атаев Д.М., Кушнарева К.Х., 1966; Гаджиев М.Г., 1983, с. 38), большой каменный загон для скота в субальпийской зоне Тетри-Цкаро (Гобеджишвили Г.Ф., 1978, табл. VIII).
Постоянными местами обитания скотоводов начиная со второй половины III тысячелетия до н. э. служили многочисленные поселения в предгорьях и горах Кавказа. Они располагались в труднодоступных местах — на мысах, окруженных ущельями, на склонах хребтов, на вершинах гор и были дополнительно укреплены циклопическими стенами. На горно-стационарное хозяйство скотоводов, при котором в стаде преобладает крупный рогатый скот, указывают также находки целых туш быков, либо их шкуры, снятые с головой и конечностями в курганных захоронениях рассматриваемого времени (Триалети, Кировакан, Кирги, Аруч и др.).
Если для ирригации степных и долинных областей строилась система заградительных дамб и водоразборных каналов, то для орошения пастбищных угодий и водопоя в горах сооружались сложные системы каналов и водоемов для сбора талого снега, питающиеся ручьями и родниковыми водами: в конечном итоге вода направлялась в долины. Самые ранние горные ирригационные системы, восходящие ко II тысячелетию до н. э., зафиксированы на склонах Гегамских гор и Арагаца. Их «сторожили» каменные статуи — вишапы, олицетворявшие грозные силы (Марр Н.Я., Смирнов Я.И., 1931; Пиотровский Б.Б., 1939).
На территории Иори-Алазанского междуречья известны и другие категории памятников, связанные со скотоводческим циклом. Это расположенные на расстоянии одного перехода друг от друга пункты для ночевки пастухов (Земо Бодбе и Цхарис Буде) по пути их следования с отарами в горы и обратно; примечательно, что они используются в тех же целях и сегодня. Остановочный пункт обнаружен около с. Греми, недалеко от дороги, ведущей к перевалу Кодори (Дедабришвили Ш.Ш., 1969, с. 69).
Таким образом,