Он заполнил ее собой, всецело покорил своей силе. Камилла ничего больше не чувствовала, кроме него. Чем крепче Саймон прижимался к ней, тем сильнее она извивалась под ним, желая, чтобы он владел ею. Но одновременно с этим она тоже хотела владеть им, показать ему, что она столь же могучая, как и река, которую он хотел покорить. Они двигались в такт, и это движение настолько захватило Камиллу, что она уже ничего не могла ощущать, кроме этого ритма… и горько-сладкого вкуса его поцелуев.
Саймон погружался в нее снова и снова, а она каждый раз выгибалась, приближаясь к нему.
– Моя… Ты моя… – шептал он, все ускоряя темп, подводя ее к краю той страшной пропасти, которая, несомненно, поглотит ее без остатка.
Теперь уже нельзя было повернуть назад, нельзя было остановиться. Теперь Камилла принадлежала ему без остатка, хотела она этого или нет. Она принадлежала ему с того самого момента, как он ее поцеловал. Больше не было смысла сопротивляться. Их подхватил мощный поток и увлек за собой к краю пропасти, и они в объятиях друг друга упали во всепоглощающие, ревущие воды.
Пораженная Камилла почувствовала, как ее окатывает волна удовольствия, Она громко вскрикнула и впилась пальцами Саймону в спину. Он проник в нее еще глубже. Издав гортанный крик, похожий то ли на стон, то ли на рычание, он излил себя в нее.
Камилле потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Она почувствовала под собой скомканные простыни и Саймона, лежавшего на ней сверху. Ей было приятно ощущать тяжесть его теплого тела. Саймон лежал так неподвижно, что Камилла даже подумала, не умер ли он.
Она робко уткнулась в его плечи, и он, не говоря ни слова, скатился с нее на постель.
Холодный ветерок, обвевавший тело, быстро вернул Камиллу с небес на землю. Она застонала, подумав о том, что все-таки сделала это. Сделала то, чего поклялась никогда не делать. Она отдалась Саймону, и теперь у нее уже не получится расторгнуть этот брак. По щекам Камиллы заструились слезы.
Саймон лежал рядом с ней, уставившись в потолок. Он старался привести дыхание в норму. Оказалось, что заниматься любовью с Камиллой сродни землетрясению. Он был просто поражен.
Саймон повернулся к Камилле. Она лежала на боку, отвернувшись от него. Интересно, а что она обо всем этом думает?
И вдруг Саймон с удивлением заметил, как вздрагивают ее плечи. Почувствовав странную тревогу, он развернул Камиллу лицом к себе.
Она плакала. Саймона словно обухом по голове ударили. Он ожидал всего, что угодно, но только не слез.
– В чем дело, принцесса? – встревоженно спросил Саймон, и тут его взгляд упал на перепачканные кровью простыни. – Неужели я сделал тебе так больно? Мне казалось, что тебе нравится. Извини, я как-то не подумал…
– Нет, мне понравилось, – всхлипнула Камилла. – Не волнуйся… Ты… все было просто чудесно.
– Тогда почему ты плачешь?
С минуту Камилла молчала, а затем произнесла шепотом:
– Потому что я не хотела, чтобы это было чудесно.
Значит, она сердится на саму себя за то, что так легко сдалась. Этого и следовало ожидать от такой упрямой женщины, как Камилла.
– Так дальше не могло продолжаться, – утешительно проговорил Саймон. – Ты ведь знаешь, что на самом-то деле никогда не хотела расторгнуть наш брак. Но гордость мешала тебе в этом признаться.
– Ты всегда считаешь, что знаешь, чего я хочу. А когда я говорю тебе, чего мне действительно хочется, ты не обращаешь на меня никакого внимания. А сам делаешь что пожелаешь, а я должна просто… просто…
Камилла снова утонула в слезах. Саймон почувствовал, как у него сжалось сердце:
– Если ты про то, как я себя вел последние несколько дней…
– Нет! – Камилла прикусила нижнюю губу и подняла на Саймона глаза, полные слез. – Я не это имею в виду. Я понимаю, что это была просто… твоя тактика сражения. Очередная стратегия в битве за то, чтобы… соблазнить меня.
– Это был всего лишь поступок отчаявшегося человека. К тому же в сражении участвовал не только я. Ты воспользовалась всем арсеналом женского оружия: готовила, прибиралась и всегда выглядела до того красивой, что так и хотелось тебя обнять.
– А мне казалось, что ты всего этого не замечаешь. Казалось, ты был так увлечен азартными играми и женщинами легкого поведения, – язвительно заметила Камилла.
– Я не прикасался к другим женщинам! Может, я и хотел тебя проучить, но я никогда бы так тебя не унизил. – Саймон притянул Камиллу к себе. – Я хочу, чтобы мы были настоящей супружеской парой: заботились бы друг о друге и вместе встретили бы старость. Как мои родители. И твои.
– Нет, Саймон, ты хочешь не этого, – возразила Камилла. – Не знаю, как твои родители, но мои любили друг друга. Моему отцу никогда не были безразличны чувства моей матери. Он делал все, что в его силах, чтобы ей было хорошо. А ты хочешь, чтобы наш брак был похож на брак дяди Огаста и тети Юджинии: ты отдаешь приказы, а я им беспрекословно повинуюсь. Ты хочешь, чтобы я перестала беспокоиться о дяде Жаке, но я не могу этого сделать.
Саймон нахмурился: черт бы побрал ее дядюшку!
– Ты хочешь, чтобы я позабыл о своем долге? – спросил он. – Но я не могу этого сделать.
Камилла вздохнула, словно тихонько мяукнула. От этого звука у Саймона сжалось сердце.
– Похоже, создается безвыходное положение.
Камилла присела на колени и собралась было уйти, но он схватил ее за руку.
– Куда ты?
Она посмотрела на него своими хрустально-чистыми глазами:
– Все кончено, верно? Теперь, когда ты получил от меня что хотел…
– Черт побери, ты все не так поняла! – Саймон обнял Камиллу и снова усадил на постель. Она покорно села и спрятала лицо у него на груди, а он начал осыпать ее волосы поцелуями. Ему было жаль того, что пропала их прежняя близость. – Все не так, принцесса. Честное слово.
– Тогда как же? – прошептала Камилла.
– Просто… я хочу… – Саймон запнулся, подыскивая слова. Он не привык иметь дело с женщинами. С солдатами было гораздо легче – отдаешь им приказ, а они подчиняются. – Мне нужно больше, чем твое тело. – Он крепко прижал Камиллу к себе. – Я хочу, чтобы ты была моей женой в полном смысле этого слова. А в обмен я обещаю холить тебя и лелеять, быть хорошим мужем.
– Но ты все равно не позволишь мне предупредить дядю.
Саймон стиснул зубы.
– Да, все, что угодно, кроме этого. – Камилла умолкла, и он поспешил добавить: – Проси меня о чем угодно, и я исполню твою просьбу. О чем угодно. Клянусь. А я у тебя попрошу лишь одного: быть моей женой в полном смысле этого слова, а не просто домохозяйкой, которая меня презирает.
Камилла подняла на Саймона глаза:
– Я тебя не презираю. И никогда не презирала.