— Моя, говорит, жизнь! — качал головой градоправитель. — А хороша наливка-то!
— Ты ж её уже проглотил, а значит, это — выпивка! — хохотала Марта. — А Вилль прав. Зачем ты так с ней? Леська — девка хорошая, а что вредничает — не беда, подрастёт — поумнеет. Вилль это, похоже, сам лучше неё понимает. А ты что? Загнал девочку в угол, застращал самосудом? Она же здесь одна, и за помощью пойти не к кому… Да и я, глупая, поверила. А если бы правда яда напилась?
— Она?! Да ни за что! Уж больно себя любит. Леська твоя не сахарная, не растает! Не припугнул — удрала бы, а парнишка умер… А ради себя она, что угодно, сделает! Что мне оставалось? Сама же знаешь, кто он для меня… — вздохнул грозный Берен Грайт.
— Плохо ты её знаешь! — уверенно возразила травница. — Не бросила бы и не удрала!
Градоправитель снова вздохнул. Родного сына он потерял девятнадцать лет назад — мальчика спалил огонь Алой Волны, потом в его жизни появился эльфёнок-аватар. Тогда ещё совсем маленький, угрюмый и вечно хмурый Арвиэль крепко цеплялся за руку единственного знакомого во всём городе человека. Берен знал, что мальчик и кот не сумеют выжить вдвоём и просто сгинут в суматохе Большого мира, принадлежащего людям. Теперь он вырос и в состоянии позаботиться и о себе, и о тех, кто ему дорог. Чувства вины перед наглой знахаркой градоправитель совершенно не испытывал — всяк сверчок должен знать свой шесток, но взгляд воспитанника он уже не забудет никогда.
Последние три дня были поистине ужасными. В городе суматоха, ростовщиков и Берту надо срочно хоронить, а у знахарки дома умирает Вилль. Наверняка градоправитель просто разорвался бы на сотню крошечных Беренов Грайтов, если бы не святой жрец. Больше недели ворота заперты, по ночам на улицу выходить запрещено, а стража почему-то бездействует и молчит. «Капитан-то где? Прячется?» — спрашивали его горожане, не подозревающие о том, что северингские улицы снова безопасны, а начальник стражи прячется вовсе не по своей воле. Теофан выслушал Берена внимательно и терпеливо, и принялся действовать. Во главе длиннющей процессии он обошёл весь город со свечой в руке, а затем заявил, что «больше не чувствует зла». Выдал самым недоверчивым по бутыли со святой водой и посоветовал «плескать в подозрительные хари». Мужики почему-то тут же опробовали её на своих дражайших половинах, а женщины — на уличных собаках и кошках. И мокрые визжащие бабы, и подвывающие от незаслуженной обиды животные не сгорели в святом пламени — население стало успокаиваться. Тогда двое мужчин устроили очередное собрание, и Теофан, с присущим каждому храмовнику красноречием поведал людям «истину».
— Изничтожено отродье бесовское! — громко вещал хитрый жрец. — Благословил я капитана отважного на подвиг ратный, буйну голову да клинок вострый святой водою окропил! Нет больше зверя-живодёра лютого, изгнан демон в Бездну огненную! Спите спокойно да Бога-заступника славьте…
— И капитана! — раздался не совсем трезвый голос Мирона. Горожане воодушевлённо загомонили.
— А за капитана молитесь искренне, смиренно! — проникновенно завыл Теофан. — Ранил его зверь богомерзкий! С собою в Бездну и душу забрать теперь хочет! Молитесь! За здравье тела и спасение души отчаянной, ибо если тело бренное и сгореть может, то душа бессмертная чистая всенепременно ввысь вознесётся!
Ажиотаж и всеобщее веселье разом поутихли, люди зашептались. Градоправитель видел, как Радда вопросительно посмотрела на мать. Ксандра прижала тонкие ручки к щекам — что она теперь мужу скажет? Сидит дома с детьми да на приятеля злится, чего, мол, не заходит, не поздравляет… Гномка Сатина, жена Сидора, резко стукнула кулаком о ладонь — не помогли, не защитили мужнины клинки… Заваленный в последнее время работой гробовщик Митка почесал голову и открыл было рот, но градоправитель предупредил, что готов похоронить его самого, без заступа и лопаты…
Ночью Берен Грайт снова вслушивался в тревожную тишину чердака и внимательно смотрел на неподвижное полупрозрачное облачко — Симеон уже утратил форму и лишился речи… Наутро в зал вошла Алесса и заявила, что чуть позже Вилля можно будет навестить. Сказала, развернулась и ушла, только чёрная коса свистнула. За спиной градоправителя громко и протяжно зевнул домовой…
Возникло безудержное желание закопать Митку немедля…
— Испортила она его — врать стал, изворачиваться, моя, мол, жизнь… самостоятельный какой… охотничек…
У Марты насчёт «испорченности» Вилля было своё мнение, но градоправителю она ничего не сказала. Травница улыбнулась и подложила на блюдо свежеиспечённых ватрушек.
— Скучно ему у нас в городе. Вот и ищет загадки да приключения на свою голову, а к Леське эти приключения так и липнут! И снеговиков напридумывали вместе… а всё-таки, что это было?
— Теперь мы этого не узнаем! Ни зверя нет, ни кинжалов. Арвиэль наверняка огорчился — давно ведь хотел… А ты, Марта, права, ему у нас действительно скучно. Молчал, не жаловался, а теперь словно проснулся. В столицу ему надо — на службу императорскую поступать, там большой город и жизнь совсем иная! Напишу-ка я письмо!
— Пиши, — вздохнула женщина. — А не пожалеешь?
— Пожалею, но так будет лучше. Всё равно Императора про снежного зверя оповестить надо.
— Раз надо, значит, надо! — травница вдруг усмехнулась. — Вилля ты пока не трогай, пускай здесь выздоравливает. Не Симеон же за ним ухаживать будет? Он, похоже, щи только у меня впервые увидел. Заморит ведь хозяина, бестолковый!
Грайт немного похмурился для приличия, мол, негоже это парню с девкой под одной крышей жить, но всё же согласился и отправил воспитанника на вынужденный двухнедельный больничный. «А ведь он и правда уедет, — размышляла травница, провожая Берена. — Подумает, всё взвесит и уедет. А следом, наверное, и Леська…» С одной стороны плохо, конечно. Северинг опустеет без крикливой знахарки и задорного эльфа, но с другой… Жизнь — Весёлый Игрок, она любит забрасывать свои пешки в самые невероятные ситуации, и тихий сонный Северинг явно не подходил для этой странной пары.
— Ага, Алесса, получай щелбан! — торжествующе произнёс баритон.
— Меня нельзя обижать, я девушка! — мгновенно скуксился девичий голосок.
— Ну, ладно…
«А ведь они далеко не пешки, что же их ждёт впереди»… А что плетёшь ты, Кружевница?
Глава 3
Когда Марта сообщила эльфу о заслуженном отпуске, тот не обрадовался и не огорчился, а лишь привычно вздохнул. Зверь убит, оружия больше нет, и Вилль вошёл в своё традиционное невозмутимое состояние. Биться не с кем, подзащитные горожане в безопасности и вовсю готовятся к Ярмарке, а к семейству Хрустальных приехала многочисленная шумная родня… Он посекундно прокручивал в голове первый бой, и всё больше и больше впадал в уныние. Отец бы, небось, исплевался!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});