свет, озаряющий и ведущий сквозь тьму, наш огонь, исцеляющий и дарящий жизнь, — продолжал я, и, склонившись еще ниже к самой земле, закончил, — ты — Сердце рода драконов. Принимаешь ли ты нас под свою защиту, Хранительница?
Я замолчал, склонив голову и закрыв глаза. На арене повисла оглушающая тишина, даже природа затаилась, не смея нарушить покой дуновением ветра.
Моих волос коснулись нежные, немного подрагивающие пальцы.
— Да, я принимаю вас, драконы! — громко и твердо проговорила Амита, — Подымитесь с колен! — велела малышка.
Жена убрала руку с моей головы, ожидая, что я встану. Но я не двигался. Был еще один вопрос, который я безумно хотел задать. Теперь, когда Амита настолько сильна и могущественна, она вполне может обойтись и без меня. Зачем нужен ей я, тот, который обидел ее, был причиной ее слез?
— А меня, Хранительница рода драконов, меня ты тоже принимаешь? — прошептал я. Словно вечность я ждал, стоя у ног моей жены. Ждал ее решения. И боялся. Боялся открыть глаза и увидеть вместо любви и нежности холодность и лед. Да, мы все решили, помирились, но вина не давала мне покоя.
Заставил себя открыть глаза. Амита стояла рядом со мной, опустившись на колени. В ее глазах стояли слезы. На губах — нежная улыбка.
— Зачем мне весь твой род и Империя, если рядом не будет тебя? — шепнула малышка и уже громче добавила, — Я принимаю тебя, мой Император!
Выдохнул и сгреб малышку в охапку.
— Люблю, — прошептал я.
— Люблю, — ответила она, прижимаясь ко мне не менее сильно.
Поднялся на ноги, утягивая Амиту за собой. Солнце поднималось над нашими головами, возвещая о новом дне, о начале новой эпохи Империи драконов.
— Мой Император, — тихо позвал меня Мик. Глянул на брата. В его руках была моя одежда. Рядом стоял Ирикс с моим мечом в руках. Выпустив на минуту Амиту из рук, принялся одеваться. Драконы расходились по своим делам. Мама отдала распоряжение готовить прием в виду последних изменений в замке. И принялась обнимать Амиту. Сестра тоже, разводя сырость, кинулась к подруге. В общем, вполне себе так нормальная реакция на последние события.
Оделся, принял меч из рук друга, вложил его в ножны. Посмотрел на жену. Малышка вдруг отпрянула от родни.
— Тима… — прошептала Эмми испуганно.
Увидел, как ее тело вновь начало гореть. Меня накрыла волна боли, и сотни тысяч голосов одновременно вдруг заговорили в моей голове. Прижал жену к себе, даже боясь представить, насколько сильна ее боль, если я чувствуя ее, переношу с трудом.
— Все хорошо, — шептал я. У меня едва получалось шевелить губами, а Амита… В ее глазах плескалось расплавленное золото, раскаленная лава, ослепляя и заставляя кричать от боли.
— Тимка… — услышал едва различимый шепот. Даже не шепот, а скорее просто шевеление губ. Пальцы Эмми вцепились в мои плечи, ногти вонзились в кожу, раздирая до крови, но я не обращал внимания на это. Обхватил ее лицо, сжал ладонями, заставляя не двигаться.
— Смотри на меня! — велел я.
Я хотел облегчить ее страдания, хотел забрать ее муки себе, но не выходило. Словно Эмми поставила барьер, запрещая мне ее лечить.
Эмми закричала. Огонь сжигал ее изнутри. По моим пальцам, прижатым к ее лицу, струилось пламя, будто бы сила огня пыталась разделить нас.
— Я не позволю тебе уйти! — прохрипел я. Но Амита не слышала меня. Она кричала, опаляя своим дыханием все вокруг. Кроме меня.
— Я не отдам ее тебе! — прокричал я, обращаясь сам не понимая к кому. К Высшим силам, к Магии, к Огню. Мне было плевать, кто хочет забрать у меня любимую, я не отдам.
С каждым мгновением становилось больнее, моя голова, казалось, разрывалась на части. И только мысль о том, что Эмми в сотни раз хуже, заставляла меня переносить боль. Секунды мне хватило принять решение. Собрав все силы, я закрыл глаза и вновь попытался проникнуть под защитный барьер, которым Эмми заслонилась от меня. Я боролся, казалось, вечность.
— Милая, пусти меня! — повторял я. И Амита поддалась, либо уже устала противостоять мне. Барьер пал, и волна новой боли накрыла меня. Я начал читать заклинания исцеления, пытался забрать ее боль себе.
У меня начало получаться. Но в один миг все остановилось, замерло, зависло в воздухе. Открыл глаза. Амита, лежала на моих руках обессиленная и без сознания. А я весь горел в огне. Запрокинув голову, закричал, освобождаясь от энергии, скопившейся внутри меня. Сила и магия опустошали, осушали меня изнутри, покидая мое тело.
Колени подогнулись. Я упал на землю, держа Амиту в руках. Накатила волна спокойствия. Закрыл глаза. Перед моим мысленным взором появилась женщина в белых одеждах.
— Ты отвоевал ее, Тимариан Бесстрашный, — шептала она, но голос ее в моей голове отозвался эхом сотней голосов, — заслужил. Береги ее, ибо она — твое сердце.
— А ребенок? — спросил я, понимая, что не имею права требовать чего-то у Богов.
— Ребенок? — переспросила Богиня, — Нет. Нужно сделать выбор, Император.
— Хорошо, — решительно ответил я, — я сделал его. Эмми и ребенок останутся, а ты заберешь меня.
Мое решение было твердым и окончательным.
— А если я откажусь от твоего дара, дракон? — в голосе Богини звучала насмешка, — Что ты сделаешь тогда?
Я молчал, мучительно выискивая способы вытащить Эмми и малыша из рук Богини. Но я знал точно, ничто не заставит меня остановиться, пока мои любимые не окажутся в безопасности. Ничто, даже Боги. Я готов бросить всем и каждому вызов, разорвать всех и каждого в клочья, только бы Амита и наш малыш были в порядке. Жили.
— Твоя мысль ясна, Тимариан Бесстрашный, — ответила Богиня, — ты на многое способен ради любви. Как и все драконы. И сегодня Боги милостивы к тебе. Твое дите я не заберу. Но потребую жертву.
— Какую? — спросил я, собираясь отдать все, что ни попросит Богиня.
— Ты построишь храм на вершине горы и воскресишь память обо мне, — говорила Богиня, — пока драконы будут помнить меня, твой род будет процветать. Пока твоя Хранительница милостива к тебе, твой род не прервется.
Покорно склонил голову, принимая решение Богини. Храм? Она хочет храм? Да я построю десять храмов в ее честь, только бы мои близкие были живы и невредимы!
Когда открыл глаза, Богини уже не было, и только эхом где-то далеко-далеко до меня доносились тихие слова «Ты не подвел меня, внучек». Усмехнулся. Как же хорошо, когда Богиня — бабушка.
* * *
Осмотрелся по сторонам, оказывается, мы с Амитой лежали в наших покоях в императорской постели. В