Три часа спустя, когда небо потемнело и воздухе появилась влажность, мы все еще не нашли никаких признаков Колы. Время шло, а Молли продолжала тщетные поиски, и я начал подозревать, что собака Тревора забрела еще дальше.
– Может быть, какая-нибудь лисица заманила Колу подальше от этого места, например, чтобы отогнать его от своих детенышей, – предположил я, зная, что так случается довольно часто. – Давайте подождем еще минут 20, а потом, боюсь, нам придется заканчивать поиски.
– Да, я все прекрасно понимаю, Колин, – уныло согласился Тревор.
Мы подошли к небольшой поляне, покрытой ковром из листьев, веток и грибов и над которой нависла тень кроны старого каштана. Вдруг Молли рванулась вперед, разбрасывая на своем пути ветки и грибы-поганки, а потом вдруг замерла и сразу же бросилась к нам. Дойдя до дерева, она остановилась как вкопанная, развернулась и посмотрела мне прямо в глаза. За последний год я научился читать язык тела и поведения Молли так же, как и она изучила меня. Обычно мы понимали друг друга без слов, потому что я инстинктивно улавливал то, что она хотела мне сказать. Судя по тому, что я мог понять на это раз, она указывала на то, что столкнулась со странным, сбивающим ее с толку запахом, в котором она не была полностью уверена. «Я кое-что обнаружила, но это не запах цели… Что ты хочешь, чтобы я сделала, папа?»
– Что ты нашла, девочка? Покажи мне, – сказал я, подходя поближе, чтобы посмотреть в чем дело. Но, кроме плотного ковра из листьев, я не увидел ничего необычного – там не было никаких животных или предметов, которые могли бы ее заинтересовать, поэтому я решил отозвать Молли. Однако как раз в тот момент, когда я собирался дать ей команду, она начала яростно копать, разгребая землю вокруг себя и зарываясь носом в получившуюся ямку. Внезапно я увидел, как она тянет что-то зубами – это оказался синий бархатный мешочек размером с небольшую бутылку. Мешочек был покрыт толстым слоем земли и грязи. Сумев вытащить его, Молли разжала челюсти и бросила свою находку, в тот же миг из мешочка к моим ногам выкатилось несколько блестящих звенящих камушков.
– О боже мой! – Тревор рассмеялся и обвел взглядом сверкающую груду ожерелий, колец и браслетов. – Ваша собака нашла драгоценности Короны!
Я дал Молли маленький кусочек лакомства (она умоляюще смотрела на меня, явно ожидая награды за свои усилия), а затем велел ей лечь, пока я буду искать дальше. Я опустился на колени, заглянул в дыру и принялся углублять ее и проверять, нет ли здесь еще чего-то важного. Через 2 минуты я откопал остатки двух деревянных шкатулок для драгоценностей, устланных внутри шелком. Шкатулки были настолько старые, что почти рассыпались, когда я осторожно поднял их с земли. Любопытствующая морда Молли ткнулась мне в локоть. Она внимательно смотрела, как я открываю шкатулки одну за другой и достаю оттуда несколько золотых цепочек и жемчужных ожерелий, а также сережек, брошей и запонок. Особенно бросилось в глаза красивое старинное кольцо, усыпанное крошечными бриллиантами и рубинами.
– Ты только посмотри на это, Молли! – сказал я, когда драгоценные камни чистой воды блеснули в ярком солнечном свете. – У кого-то пропали редкие драгоценности.
Я аккуратно положил нашу находку в маленький пакет (я всегда держал его в кармане пояса своего служебного ремня) и надежно завязал его узлом. Я понял, что Молли больше ничего не сможет сейчас сделать, и нам пришлось неохотно проститься с Тревором.
– Мне очень жаль, что мы не смогли вам помочь, – сказал я, пожимая ему руку, – но, пожалуйста, держите меня в курсе. Я уверен, что Кола в какой-то момент вернется. И если вы найдете еще какие-нибудь лисьи норы в этом районе, не стесняйтесь звонить мне, и мы с Молли с удовольствием вернемся.
– Это очень любезно с вашей стороны, – ответил он, – и я искренне ценю все, что вы оба сделали сегодня, хотя этот маленький негодяй так и не нашелся.
Моя милая трогательная собака подошла ближе, прислонилась к ноге Тревора и тихонько заскулила, как будто понимала боль, которую он испытывал. Хотя я был ужасно разочарован тем, что мы не нашли собаку, я был удовлетворен, как и Тревор, потому что мы сделали все, что могли в этой ситуации. Молли обыскала каждую лисью нору, а это означало, что наш клиент, по крайней мере, смог вернуться домой, зная, что все поблизости тщательно проверено и что он все еще может надеяться, что его собака еще жива, хотя, возможно, искать ее надо далеко отсюда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
∗ ∗ ∗
На следующее утро в Брамбл-Хилл Сэм тщательно вымыла и отполировала драгоценности под краном на кухне и положила их сушиться на доску для посуды. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что половина добычи Молли состояла из весьма ценных старинных украшений из золота и серебра (некоторые украшены бриллиантами, рубинами и полудрагоценными камнями), а остальное оказалось просто массивной и кричащей по дизайну бижутерией.
– Как ты думаешь, сколько все это может стоить? – спросила Сэм, примеряя жемчужное колье, пока Молли сновала по кухне.
– Трудно сказать, – пожал я плечами. – Надеюсь, мне удастся выяснить, кому это принадлежит. Но если драгоценные камни – действительно бриллианты и рубины, то их стоимость должна быть больше 10 000 фунтов.
В течение следующих нескольких дней я связался со множеством разных людей, пытаясь найти законного владельца драгоценностей. Прежде всего, с резиденцией посла Малайзии, помня о том, что сказал мне охранник из Хэмпстеда по поводу недавнего вторжения. Вдруг находка Молли – это часть украденной добычи? Может быть, они зарыли эти сокровища в лесу, чтобы вернуться за ними? Вдруг это у жены посла пропали любимые драгоценности? К сожалению, однако, работники посольства не посчитали нужным ответить на мои многочисленные письма и звонки, так что я решил, что мое первое предположение было ошибочным.
Затем я связался с лондонской полицией, но констебль сказал мне, что нет никакого смысла приносить находку в полицейский участок. Не было никакой возможности узнать, как долго драгоценности лежали спрятанными под землей, – и я не знал наверняка, что они были украдены, – так что потребуется слишком много времени, чтобы проверить все старые отчеты о преступлениях.
– Лучшее, что мы можем сделать, это подержать их некоторое время и попытаться найти владельца, – беззаботно сказал он. – Если никто не предъявит на них права, вы сможете оставить все себе.
Я понял, что у них попросту не хватает людей, чтобы заниматься таким делом, ведь когда-то и сам служил в полиции. Но я был уверен, что я и мои коллеги хотя бы попросили нашедшего принести драгоценности в участок для проверки. Несмотря на это, мои поиски продолжались, и я поместил фотографии некоторых украшений в местных газетах и на сайтах. В ответ я получил несколько запросов, но они были в основном голословными, и никто не смог подтвердить право собственности.
Мы с Сэм договорились отправить драгоценности в местный магазин подержанных ювелирных изделий. Продавец согласился оставить их у себя до тех пор, пока владелец не объявится.
– Итак, выходит, Молли, все эти побрякушки принадлежат тебе, – ухмыльнулся я, примерив на Молли изящную диадему и попытавшись примостить ее между висячими ушами. – Ищейка и хранитель одновременно, каково, а?
Как раз когда Сэм фотографировала Молли, принимающую величественную позу с диадемой на гладкой голове, зазвонил мой телефон. Это был Тревор с чудесной новостью о том, что Кола вернулся домой. Вылазка в Хэмпстед-Хит совершенно вымотала его, и он по самые уши извозился в песке и земле, но был здоров.
– Ну и денек у меня выдался, Тревор… – сказал я, услышав возбужденное тявканье терьера.
∗ ∗ ∗
В декабре 2017 года я снова оказался в столице и, конечно, снова со своей верной спутницей. Мы согласились взяться за поиски в южном лондонском районе Брикстон [31]. Пропавший кот, британский короткошерстный рыжевато-золотистый с мармеладным оттенком по кличке Колумб, принадлежал девочке-подростку Харриет. Кроме них в доме жили родители Харриет и еще 4 кошки. Хозяева рассказали, что однажды утром отец Харриет Кеннет должен был отвезти Колумба к местному ветеринару. Обычный визит, плановый осмотр. Сама Харриет в то утро сдавала в колледже пробный экзамен, поэтому ехать пришлось отцу. Однако, поскольку это был прекрасный морозный и солнечный зимний день, Кеннет решил пойти в клинику пешком. Он усадил сопротивляющегося Колумба в старенькую парусиновую тележку для домашних животных и пошел кратчайшим путем через местный парк, обходя замерзшие лужи и протискиваясь мимо покрытых инеем хвойных деревьев, нависавших над тропинкой. Затем он вышел из ворот парка на Хай-стрит и переложил кошачью тележку в правую руку – Колумб был здоровенным котом, и везти его было нелегко. Как только Кеннет подошел к раздвижной двери клиники, оттуда выскочил молодой человек, отчаянно цепляясь за поводок, привязанный к большому лающему английскому сеттеру. Встревоженный и взволнованный, пес бросил один единственный взгляд на кошачью переноску и, рыча, с силой ткнулся мордой в сетчатую стенку переноски. Бедный Колумб, должно быть, оторопел от страха.