— Ради дочки я готов повернуть свою жизнь вспять, — ответил Роберт. — Может, и увидимся.
* * *
Городок Нобль украшали одно на другое не похожие старинные строения со множеством окошек, натыканных на черепичные крыши. Здесь возобладала архитектура времен Дюрера и заслонила современные сооружения. Да и последние подгонялись под старинный стиль. Тому хорошим примером могла служить Палата Интеллектуального коэффициента: широкий продолговатый трехэтажный дворец с башней в центре и просторным двором, посредине которого шумел фонтан с фигурой крестьянина прежних времен — подмышками крестьянин держал двух гусей.
В приемной Роберт объяснил, кем прислан. Эффект был впечатляющ. Ему сказали, что год назад у них исследовались два бразильских гонщика — Нельсон Пике и Айртон Сенна, и что теперь в составе команды «Идеал» они участвуют во всемирном чемпионате «Формулы-1».
— Вы потратите три дня, по десять часов в день, — сказала рослая секретарша. — Начать можем сегодня. К пятнице будем иметь конечные результаты. Консилиум по Интеллектуальному коэффициенту абсолютно компьютеризирован.
— Как я и ожидал: все в духе времени, — сказал Роберт. — В лучших уголках своего сердца я уже решился. Если и дальше мне предстоит иметь дело с такими симпатичными существами, то… Словом, теперь я готов перетрясти свою совесть еще более скрупулезно, чем я планировал на пути сюда. Обещаю три дня не пить вина.
— Брюнет убийственной красоты весьма опасен для экзаменаторов женского пола, — изрекла секретарша, одаряя Роберта теплым благосклонным взглядом.
— Привет, крошечка, — бросила, энергично ворвавшись в приемную, девушка в темных солнечных очках, заправленных в чуть подкрашенные спереди волосы. Она была еще выше, чем рослая секретарша.
Вот где скульптура, с которой я бы вытирал пыль Дрожащими руками, подумал Роберт.
— Привет, Мари-Луиза! — обрадовалась секретарша. — Где ты пропадала? Может, тебя опять командировали к австралийским аборигенам? Идем пить кофе. Хочу кофе.
— Ни черта, — сказала та, что ворвалась. — Откуда ты выкопала такого бравого кандидата?
— Бравого? — переспросила секретарша.
— Угу. Честное слово, он похож на неумытого Алена Делона.
— Обожди немного. Сейчас я с ним закончу и пойдем пить кофе.
— Дай лучше я с ним кончу.
— Ты что? Серьезно?
— Не будь смешна. Это так… Каламбур.
— Нам было бы лучше всего встретиться завтра вечером, — сказал Роберт, — если Консилиум меня не замучает. Предупреждаю заранее: у меня в карманах гуляет ветер. А у вас?
— Еще спрашиваете, — рассмеялась Мари-Луиза. — Я же сразу подумала, что вы подойдете к роли альфонса. Ну а теперь вижу: все сбывается.
— Мари-Луиза работает в Комиссии инспектором, — пояснила секретарша. — Ее не подкупишь ни красотой, ни Интеллектуальным коэффициентом. Для нее самое главное — доброта, а для меня — кофе. Хочу кофе.
— Когда я работала в Интерполе, самым главным для меня было лицо человека. Видно, это зафиксировалось в моем подсознании. Отгадай, Эльмира, кого я встретила на лестнице Консилиума? Не отгадаешь.
— Умираю от любопытства. Может, ту трещотку Сабину? Шла пить кофе?
— Ваша профессия меня не охладила, — перебил их Роберт, обращаясь к Мари-Луизе. — Завтра в девять вечера я бы пригласил вас обеих на безалкогольный ужин в честь бенефиса баскетболистов из колледжа Икс. Каждый платит за себя и…
— А кто его знает, — проговорила Эльмира. — Может, и стоит вам поассистировать. Что скажешь, Мари-Луиза? Редко человеческое хамство доставляет такое удовольствие.
— Я не против. Соединим приятное с полезным.
Сверкну как инспектор Комиссии. Но знайте, что в баскетбол мы никогда не играли. Нас роднит не рост и не сексуальный аппетит, а…
— О сексе… Боже мой… Неужто нам не отделаться от фрейдистских штучек. Кстати. Для тебя, Мари-Луиза, новость. Сабину чуть не изнасиловал в оранжерее негр-садовник. Говорят, завалил на большущие-большущие огурцы. Эти огурцы ее и спасли. Она расквасила этому негру лоб огурцом. Но хватит мне болтать. Чего вы хотите от несчастной секретарши, у которой Интеллектуальный коэффициент едва сто шесть. Роберт Шарка, отправляйтесь прямо к доктору Мейеру. Он применит серии из четырех субтестов для измерения психики в условиях стресса. А мы идем пить кофе.
— Завтра в девять в баре «Астория», — сказала Мари-Луиза. — Будьте готовы выложить всю свою кошачью биографию. Желаю успеха на Консилиуме. Чтобы везло так же, как соблазнять бедняжек женщин.
— Успеха, поторопитесь к доктору Мейеру, — сказала Эльмира.
— Похоже, возвращаются времена преследования первых христиан, — затрясшись, как брейкист, произнес у дверей Роберт.
Ему отвечали приятные одобрительные взгляды и музыкальный рассыпчатый смех.
* * *
Бар «Астория».
Погружаясь в оцепенение, Роберт увидел сахар, талый, обтекший кусковой сахар — облизанный, старый и тусклый. Что это, стал он размышлять, придя в себя. Смысл жизни? Счастье? Или новая идея?
Вдруг он увидел свою умершую жену. Она сидит в кресле голая и вяжет.
— Роберт, скажи, ты меня любишь? — спрашивает она.
— Я разобрал кофемолку и не нахожу неисправности, — говорит Роберт.
— Поцелуй меня, — просит жена.
— Сейчас, только найду меньшую отвертку, — говорит он.
— Мне иногда кажется, что нашу любовь держат два слона, а вместо их хоботов болтается нечто, символизирующее страсть. Если ты меня любишь, почему не думаешь обо мне? Брось эту несчастную кофемолку!
Он слышит голос жены, слышит, как тикают стенные часы, и видит, как за окном на западе разгорается закат цвета бабьей крови, заостряя бутафорный горизонт Чикаго. Ха-ха-ха-ха-ха.
* * *
— Привет, Роберт, — сказала Мари-Луиза, устраиваясь рядом с ним за столиком.
— Привет, Мари-Луиза. Выключите эту музыку, говорить невозможно, — крикнул он бармену. — Что будете пить? — спросил он у сыщицы. — Я уже третий день пью только сок.
— Мне горячего шоколада и бокал вермута, — сказала Мари-Луиза. — Ничто так не тонизирует мой бедный мозг со 128 I. Q., как чашка горячего шоколада.
— Чертовски хотел бы угостить вас анекдотами из лагеря муджахедов, что слышал в Афганистане, но думаю, что сальные солдатские шутки отложим на будущее…
— Вы воевали в Афганистане?
— Да. Между прочим.
— Как инспектор Комиссии, изучу вас сначала биографическим методом: профессиональный труд, хобби, путешествия, личные связи с другими людьми, письма, дневники и генетика. Я вам принесла три формуляра. Вы их заполните. Отныне ваш Коэффициент доброты будет зависеть от нас обоих. Предупреждаю, ваша привлекательность не повредит моей объективности. Я очень принципиальна. Извините, кажется, я задела за вашу ногу…