равновесие в норманнских княжествах Южной Италии. Ордерик Виталий и некоторые другие хронисты обвиняли Гаиту в отравлении Роберта и в попытке отравления Боэмунда[340], с целью передачи всех владений своему сыну Рожеру Борсе. Эта легенда в полной мере характеризует ту атмосферу взаимной ненависти, которая царила в семье Роберта. Очень скоро в южной Италии началась междоусобная война между Боэмундом и Рожером Борсой за наследство Роберта, которая продолжалась в течении десяти лет вплоть до того момента, когда Боэмунд отправился в Первый крестовый поход. В 1088 году новый папа Урбан II вернул Рим при помощи норманнов, однако вскоре Генрих IV завоевал Мантую – оплот Матильды Тосканской.
Усобицы, охватившие Италию после смерти Роберта, привели к прекращению боевых действий между ромеями и норманнами на Балканах. Императору Алексею сдался норманнский гарнизон Диррахия. Война была окончена, Алексей одержал победу. Напряжение всех сил Византийской империи в начале 1080-х годов заставило Алексея пойти на союз с сельджуками. Тем самым Алексей de facto признал завоевание Сулейманом Никеи. Вскоре после победы над норманнами против Алексея восстали павликиане, а византийскую границу на севере прорвали полчища печенегов.
Как справедливо отмечает российский историк Второй Мировой войны Марк Солонин, история, вопреки общему мнению, знает сослагательное наклонение, ибо как наука история отличается от простого чтения хронологических таблиц тем, что допускает возможность интеллектуального эксперимента. В истории случаются невероятные повороты судьбы, которые меняют всю траекторию развития той или иной культуры. Для нас, например, очевидно, что император Алексей Комнин не использовал в должной мере плоды своей победы над норманнами. Заглядывая в будущее из каюты покрытого смрадными испарениями норманнского корабля, который доставил полуразложившееся тело Роберта Гвискара в Венозу, нельзя не задаться вопросом, насколько неизбежны были трагедии 1204 года и даже 1453 года после той победы, которую одержал император Алексей в 1085 году? Могли ли такие события, как смерть Роберта на Итаке и капитуляция норманнов в Диррахии, открыть для Византийской империи по-настоящему новые политические перспективы в том случае, если бы император Алексей не был вынужден практически сразу начать переброску войск в Азию против сельджуков, а потом во Фракию против павликиан и печенегов?
Победа над Робертом сама по себе открывала для Византии большие перспективы в Европе. Авторитет Алексея при европейских дворах необыкновенно вырос. Как уже было сказано, владения норманнов в южной Италии охватил хаос, вызванный борьбой Боэмунда и Рожера Борсы за наследство Роберта. Победа Алексея в войне с норманнами вызвала определенный шок в Италии, в первую очередь при папском дворе. Как мы помним, Григорий VII после 1081 года рассматривал Алексея Комнина как отлученного от Церкви узурпатора, подобного Никифору Вотаниату, не забывал о своих отношениях с Михаилом VII Парапинаком и, в итоге, дал благословение Роберту воевать с Византийской империей, хотя и без особого энтузиазма, ибо был больше заинтересован в том, чтобы норманны защищали папскую курию от Генриха IV и антипапы Климента III. После смерти в мае 1085 года в Салерно Григория VII, осенью того же года норманнская армия сопровождала Дезидерия Эпифани, аббата Монтекассино, названного преемника Григория, во время поездки в Рим. Правда, Дезидерий был, по-видимому, противником войны с Алексеем. После того, как Дезидерий стал папой Виктором III, новый аббат Монтекассино регулярно переписывался с василевсом. Тем не менее, пронорманнская партия кардиналов, существовавшая при папском дворе в это время, была совершенно дезорганизована из-за поражения Роберта в Эпире и начавшейся борьбы за власть между его сыновьями, а в это время значительная часть владений Матильды Тосканской – в частности Флоренция, Лукка, позднее Мантуя – была уже захвачена немецкими рыцарями.
Поэтому мы можем с большой долей вероятности утверждать следующее. Если бы Алексей Комнин мог не опасаться за северные и восточные границы империи, переправился бы с войсками в Бари или Отранто в августе 1085 года, а затем атаковал норманнов, в таком случае у василевса появился бы реальный шанс отбить у противника если не все территории катепаната Италия, потерянные при Романе Диогене и его предшественниках, то, по крайней мере, значительную их часть. Папа, боровшийся с Генрихом IV, не мог опереться в тот момент на германского императора так, как это было в эпоху Оттона Великого и его преемников. Поэтому разгром норманнов в Италии в 1085–1086 годах неизбежно ставил бы папу перед перспективой признания Алексея в качестве Римского императора, а подобное признание могло иметь далеко идущие последствия с точки зрения прекращения схизмы 1054 года и меняло всю расстановку политических сил на европейском континенте. Византийская империя, возвратившая южную Италию и вернувшая Рим в орбиту своего влияния, приобретала бы новый внешнеполитический статус. Она получала бы мощную ресурсную базу в виде новых подданных, новые морские порты и рынки, превращала южную Италию в плацдарм, который не позволял бы вытеснить Византию на периферию европейской политики. Такая Византия неизбежно становилась бы если не оплотом папства на Востоке, то, по крайней мере, каменной стеной на пути сельджуков – а потом и османов – в Европу. Иными словами, в 1085 году Алексей Комнин благодаря своей победе в войне с норманнами получал реальную возможность восстановить то положение, которым обладала Византия в Западной Европе в эпоху императора Василия II.
Важнейшее значение южной Италии для Византии, как политическое, так и экономическое, впоследствии осознал внук Алексея император Мануил I Комнин, который предпринял попытку реконкисты на территориях Апулии и Калабрии в 1154–1156 годах[341]. К сожалению, эта попытка закончилась неудачей, несмотря на крупные победы византийской армии над норманнами в начале кампании, так как за истекшие десятилетия норманны серьезно укрепились на полуострове. Рожер II не только объединил Апулию и Калабрию с Сицилией в 1128 году, но и, после серии войн, превратил свои владения в сильное централизованное королевство. В 1085 году ничего подобного еще не было, и разрозненные владения норманнов в Италии представляли собой удобную мишень для атаки со стороны Алексея. Смертельная угроза нападения сельджуков и печенегов на Константинополь вынуждала василевса отказаться от вторжения в Италию даже в том случае, если он серьезно рассматривал в 1085 году подобную перспективу. Шанс был упущен…
Вторая норманнская война
Не успели отгреметь сражения Первого крестового похода, в начале которого император Алексей Комнин и норманнские крестоносцы оказались вынужденными союзниками, как узурпация власти в Антиохии Боэмундом Тарентским и нарушение Боэмундом вассальной присяги, принесенной императору Алексею в Константинополе предводителями крестоносцев, сделали неизбежным новое столкновение. В сентябре 1099 года под Латакией Мануил Вутумит вел с Боэмундом безуспешные переговоры о статусе Антиохии. Затем к