Б. М. Теплов писал:
...
«Мы замечаем… что кроме… различий, относящихся к содержательной стороне психической жизни, люди различаются по некоторым скорее “формальным” особенностям своего психического склада и поведения. Эти последние особенности нередко называют динамическими особенностями» (Теплов Б. М., 1963 б, с. 5).
Обозначаемые этим термином явления не затрагивают непосредственно содержания психики – убеждений, знаний, умений и т. п. Содержание психики всегда имеет прижизненное происхождение, а свойства нервной системы – природную основу, в них представлены наследственные данные.
Динамические особенности обнаруживаются в развитии психики, в динамике деятельности – ее интенсивности, темпе, скорости переключения и т. п. От них более всего зависят индивидуальные черты личности, которые правомерно квалифицировать как ее дифференциально-психологические особенности. Их адекватное истолкование поэтому имеет большое значение для теории дифференциальной психологии и психофизиологии и для практического применения теоретических знаний.
Одно из крупных достижений Б. М. Теплова в развитии учения об индивидуальных различиях заключается в том, что он отказался от «оценочного подхода» (Небылицын В. Д., 1966). В работах И. П. Павлова и ряда его учеников и последователей некоторые свойства нервной системы (вернее, их градации или степень их представленности) получили определенную социальную оценку. В качестве известного примера можно сослаться на оценку «слабого» типа, который не раз именовался инвалидным типом, годным якобы лишь в оранжерейной обстановке («Павловские среды. Протоколы и стенограммы физиологических бесед», 1962). А о типе «сильном», «подвижном» и «уравновешанном» Павлов писал так: «…это и есть совершеннейший из типов» (там же). Б. М. Теплов не принимает такой интерпретации свойств нервной системы. Он не находит тождества между индивидуальными характеристиками по свойствам нервной системы и тем, что можно назвать социальной ценностью личности. На это указывал А. Г. Иванов-Смоленский. Полностью соглашаясь с ним, Б. М. Теплов пишет: «При любом типе нервной системы человек может иметь высокие социальные достижения» (Теплов Б. М., 1961, с. 406).
Нам кажется правомерным обратиться к аргументу, используемому Б. М. Тепловым в качестве основания для отказа от «оценочного подхода». Мы имеем в виду проблему фенотипа в его отношениях к генотипу. Именно этот вопрос стоит в центре внимания в данной статье.
...
Изучение отношения фенотипа к генотипу Б. М. Теплов признает чрезвычайно важным. Анализ понятия «тип» он начинает с различия «типа» как характерного «образца», «картины» поведения животного или человека и «типа» как «комплекса основных свойств нервных процессов». Б. М. Теплов считает, что смешение этих двух значений слова «тип» вносит путаницу, «особенно вредную для психологии, да и для физиологии высшей нервной деятельности человека» (Теплов Б. М., 1961, с. 347).
И далее: «Не существует простой однозначной зависимости между типами в том и другом смысле: типичные картины поведения и типы как комплексы свойств не могут быть просто “наложены” друг на друга». «Для психологии, – заключает он, – это положение имеет решающее значение» (Теплов Б. М., 1961, с. 349).
В дальнейшем Б. М. Теплов вновь возвращается к этим двум различным значениям слова «тип», но уже с других позиций. Нужно, согласно его взглядам, различать «тип нервной системы как прирожденную особенность нервной системы, представляющую собой комплекс определенных свойств нервных процессов («генотип» или «темперамент», по типологии Павлова), от «характера», «фенотипа» или «склада высшей нервной деятельности, выражающегося в “образе поведения человека и животного”, в окончательной наличной нервной деятельности» (Теплов Б. М., 1961, с. 382). Последние слова не оставляют сомнений в том, что Б. М. Теплов сам смотрит на дело так же, как И. П. Павлов, но только оставляет за собой право, как нам кажется, не совсем соглашаться с терминами последнего.
Выделим еще одно место из работы Б. М. Теплова, а именно то, где он приводит большую цитату из книги А. Г. Иванова-Смоленского, содержание которой сводится к тому, что под типом следует понимать не генотип, а фенотип, то есть то, что сложилось в течение индивидуального развития. Цитата эта содержит следующее утверждение:
...
«Таким образом, в окончательном виде понятие типа высшей нервной деятельности становилось для И. П. Павлова равнозначным понятию характера (в котором, конечно, получают известное содержание и особенности темперамента)» (цит. – Теплов Б. М., 1961, с. 390–391).
Б. М. Теплов возражает против такого утверждения и делает это достаточно определенно.
...
«…Нельзя не поставить, – пишет он, – в упрек А. Г. Иванову-Смоленскому то, что он свое, прямо противоположное павловскому, решение проблемы “тип и характер” приписывает И. П. Павлову, то, что он, пользуясь методом урезанных цитат, придает противоположный павловскому замыслу смысл важнейшим для решения этой проблемы местам из последних статей И. П. Павлова» (там же, с. 391). И Б. М. Теплов сожалеет, что «авторитет А. Г. Иванова-Смоленского… мешал многим научным работникам самостоятельно разобраться в сущности разногласий…» (Теплов Б. М., 1961, с. 393).
Вряд ли могут оставаться хоть какие-нибудь сомнения в том, что Б. М. Теплов, соглашаясь со взглядами И. П. Павлова, полностью отрицает толкование этого вопроса А. Г. Ивановым-Смоленским. Так же, как и Павлов, Б. М. Теплов считает реальным выделение из показателей наличной нервной деятельности специально показателей свойств нервной системы, то есть генотипа. Для того, «чтобы судить о типологическом свойстве, нужно всегда выделить из “сплава” искомый компонент (Теплов Б. М., 1961, с. 484).
Необходимо рассмотреть важнейший вопрос: что относится к природной организации типа нервной системы? Существовала точка зрения, согласно которой к природной организации типа нервной системы следует относить все те свойства нервных клеток и нервных процессов, которые к моменту нашего изучения животного и определения типа оказались устойчивыми, прочно закрепленными и имеют все основания сохраниться в таком виде и в последующей жизни животного.
Можно ли, следуя логике Б. М. Теплова, согласиться с этой точкой зрения? В соответствии с ней есть как будто два источника генеза свойств нервной системы (то есть генотипа): наследственные данные и факторы среды, которые действуют на организм на ранних этапах онтогенеза и даже во время внутриутробного развития. Но воздействия факторов среды, когда бы они ни происходили, формируют только фенотип. Названная точка зрения ведет, таким образом, к изучению в качестве природной организации типа нервной системы не генотипа, а фенотипа. Это противоречит всей логике рассуждений Б. М. Теплова.
Когда бы ни образовался фенотип, прижизненно или в период внутриутробного развития, он есть фенотип. Для исследователя, занимающегося индивидуальными различиями, важно не только констатировать те или другие динамические особенности, но иметь понятие об их происхождении, то есть представлять их прошлое и предвидеть их будущее. По этой причине различие гено– и фенотипических признаков имеет для него принципиальное значение.
Поэтому слова самого Б. М. Теплова о том, что природный, или врожденный, тип берется в том виде, каким он сложился «к моменту нашего изучения», должны рассматриваться, по нашему глубокому убеждению, только как необходимая и неизбежная дань воззрениям того времени. Другое толкование свойств нервной системы – признание их генотипическим образованием, наоборот, ни в коей мере не противоречит всем последующим построениям Б. М. Теплова, адекватно генетической науке.
«Оценочный подход» к свойствам нервной системы должен быть отвергнут с позиций толкования взаимоотношения генотипа и фенотипа и проявлений того и другого. Любой генотипически обусловленный признак имеет не одно единственное, а многие проявления, образующие широкий, хотя и ограниченный природой каждого признака, спектр. В жизни и деятельности обычно закрепляется то проявление, которое в данных конкретных условиях в наибольшей степени способствует осуществлению задач, стоящих перед субъектом, соответствует его потребностям, его целям. Но это значит, что нельзя утверждать, что такое-то свойство нервной системы следует признать ценным, нужным, а какое-то другое – вредным и ненужным. Всегда может быть так, что в какой-либо определенной ситуации свойство, кажущееся вредным, в действительности еще не проявилось так, как оно могло бы проявиться.
Все сказанное, повторим, свидетельствует о том, насколько осторожным нужно быть исследователю, когда он должен вынести суждение о динамических сторонах психики и наметить выводы о возможных ограничениях в достижениях субъекта. Ошибки здесь очень возможны.