Поэтому о самом механизме создания книг АБС, о его тайных пружинах мы попытаемся рассказать в этой специальной главе, предваряя переход к описанию конкретных литературных достижений.
Когда отмечают чей-нибудь юбилей творческой деятельности, не важно, писателя, художника или артиста — кого угодно! — мне всегда хочется спросить: «От какого момента вы эту деятельность отмеряете?» Формально есть только одна объективная веха — дата первой публикации, первого выступления. Но как же быть с теми, кто годами писал в стол, рисовал или лепил для себя, кого не снимали и не выпускали на сцену? На самом деле у любого настоящего таланта творческая деятельность начинается с момента первого осознания своих способностей, своего назначения, своих целей.
Со Стругацкими, казалось бы, всё проще: их двое, и, вынеся за скобки все детские попытки что-то сочинять вдвоём, все их индивидуальные ученические творения, наконец, даже обмен письмами, можно было бы чётко датировать начало творческой деятельности АБС как начало их совместной работы по однажды и на всю жизнь выбранной схеме.
Ан нет! И тут не получается.
Ведь схема эта довольно долго менялась и совершенствовалась. Вся «Страна багровых туч» написана порознь. И у того, и у другого в разные годы существовало немыслимое количество вариантов, фрагментов, набросков, планов, наработок… И всю эту пересортицу они доводили до ума опять же поодиночке, по очереди, долго, мучительно, нерентабельно. С короткими рассказами было проще, но и тут почтовый пинг-понг затягивался на месяцы. По-настоящему правильный способ работы за одним столом в Ленинграде, у мамы, был ими найден лишь в конце 1959- го, в процессе работы над «Страшной большой планетой» (она же «С грузом прибыл», она же «Путь на Амальтею»), ну и над рассказами, которые писались в те дни.
Что это был за способ? Некое бесконечное буриме: фразу — один, фразу — другой, абзац — один, абзац — другой. И каждое слово обсуждается, проговаривается вслух, если они рядом. А если не рядом (по почте и позже приходилось работать), значит, чуть-чуть по-другому: работа дробится на более крупные куски, написал один — правит другой, придумал один — дополняет другой, придумали вместе — пишет один, потом другой переписывает… Но раз и навсегда неизменное правило вето: принимается лишь то, что устраивает обоих. И второе (тоже раз и навсегда): не выяснять, где чьё — в тех вещах, которые делают вместе. Да и в самом деле зачастую не понять было, где там чьё…
Знала ли мировая литература более тесное, более неразрывное, более гармоничное соавторство, чем у двух братьев Стругацких?
Чтобы всерьёз оценить уникальность данного феномена, надо для начала развеять некоторые мифы. А уж потом объяснять основные предпосылки и принципы соавторства.
Ну, легенды и хохмы сразу оставим за скобками. Пришельцы из будущего, инопланетяне, особая раса, людены, бессмертные, контрамоты, волшебники и так далее — всё это последовательно отработано ими самими в художественной прозе. Оставим на совести корреспондента «Комсомолки» и всем известную историю о привокзальном кафе «У Бори и Аркаши» в городе Бологое, не будем считать его за идиота — конечно, журналист понял шутку АНа и просто решил пошутить вместе с ним. Оставим в покое и более экстравагантную версию о том, что у Натана Залмановича был только один сын, называвший себя то Аркадием, то Борисом, в зависимости от того, в каком городе появлялся. Вместе-то их за всю жизнь видели считаные разы, и всякий подобный случай называется явлением массового гипноза…
Развеем в первую очередь самый серьёзный, самый распространенный и потому самый опасный миф — об одном главном Стругацком и втором в качестве бесплатного приложения. В этой концепции москвичи, разумеется, возвеличивают старшего брата — филолога, лингвиста, переводчика, то есть настоящего писателя, — а младшего называют просто учёным-астрономом, который Аркадия всю жизнь консультировал по техническим вопросам и по-родственному набился в соавторы.
Питерцы, которые Бориса знают хорошо и близко, а Аркадия в большинстве своём видели мельком или вообще никогда, напротив, уверяют, что настоящий эрудит и талант, просто Ломоносов наших дней — это, конечно, Борис. Он и поэт, и художник, и знаток литературы, и философ, не говоря уже о научных знаниях и фантастической работоспособности. Аркадий же, по их мнению — так, обычный московский пьяница и балагур, солдафон, член Союза, пропадающий днями в ЦДЛ, совершенно не способный к длительной и постоянной работе, ну да, кое-что помнящий по-японски со студенческих времён и читающий по-английски, что помогало, особенно на раннем этапе, ну и конечно, у него были связи и умение договариваться с издателями.
И самое потрясающее-то, что подобные версии озвучивали мне не только далёкие от литературы люди и совершенно случайные знакомые АБС, но и довольно близкие их друзья, и вообще говоря, умнейшие и талантливые зачастую в своей области персонажи. Я не спорил с ними — не интересно было, и не хочу называть конкретных имён и фамилий. Хочу только категорически заявить, что ни первая, ни вторая версии ничего общего с реальным положением дел не имеют.
Они были равны друг другу, насколько могут быть равны старший и младший брат.
Они были нужны друг другу как никто иной в целом мире.
Они были достойны друг друга, насколько могут быть достойны друг друга до такой степени непохожие люди.
Тут будет вполне уместно пушкинское: «Вода и камень, лёд и пламень не так различны меж собой…»
Однако начнём с того, что их объединяло.
Первое. Исключительно высокий интеллектуальный уровень. По сегодняшней стобалльной системе оценки IQ — это все триста единиц, если не пятьсот. Я не шучу: даже ученики Стругацких — эрудиты из фантастических семинаров Москвы и Питера щёлкают эту сотню вопросов и задачек как орешки и просят следующую порцию.
Второе. Литературный талант, знание литературы, любовь к литературе и безошибочный художественный вкус.
Третье. Одинаковое понимание того, что хорошо и что плохо в морально-нравственном и социально-философском смысле.
Четвёртое. Любознательность, пытливость, широта интересов и взглядов.
Ну и пятое из определяющих качеств — трудолюбие и упорство, умение заставить себя работать и в то же время умение получать радость от работы.
Этих пяти совпадений, в принципе, было бы достаточно для соавторства. Но и ещё кое-что роднило их, так сказать, уже по мелочи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});