– Но, Бак, ты способен добиться большего в своей жизни.
Он весь напрягся.
– А что плохого в том, чем я занимаюсь сейчас?
– Но ты можешь так много дать…
Он почесал голову.
– Что? Этот мой роскошный дворец? Ребенка, которого надо еще как-то вырастить? Возможное сумасшествие?
– Не смей так говорить! Никакой ты не сумасшедший.
– Временами я сильно в этом сомневаюсь, – пробормотал он.
– Черт бы тебя побрал, Бак!
– Ты еще многого не знаешь обо мне, Анника. Очень многого, но я не собираюсь стоять здесь в одних подштанниках, рискуя отморозить задницу, и спорить с тобой. Я иду в уборную, а потом мне хочется выпить чашку кофе.
– Но мы с тобой еще ничего не решили.
– Все и так ясно.
Он направился к покосившемуся строению за сараем.
Она последовала за ним. Открыв дверь уборной, Бак обернулся.
– Желаешь войти, или все же дашь мне хотя бы минуту покоя?
– Черт тебя побери, Бак Скотт!
Повернувшись к ней спиной, он вошел внутрь и захлопнул дверь.
ГЛАВА 16
Приняв решение не обращать на Бака внимания, Анника занялась обычными делами по дому. Первым делом, однако, она сделала очередную запись в своем дневнике, хотя у нее и не хватило духу описать все, что произошло между ними прошлой ночью. Бак тем временем приготовил завтрак. После того, как они все поели, она вымыла посуду и стала ждать, когда Бак отправится на охоту. Но сегодня он явно не торопился уходить. Он бродил по комнате взад и вперед, пил кофе, играл с Бейби, и все это время взгляд его неустанно следовал за Анникой.
Они не разговаривали друг с другом, ограничиваясь односложными фразами, если в том возникала необходимость.
Бейби, вновь потребовав, чтобы они назвали ее Баттонз, заявила, что хочет надеть свое новое атласное платье. Анника делала вид, что не прислушивается к их разговору.
Бак, импровизируя, назвал племянницу Бейби-Баттонз, добавив, что такая большая девочка, да еще с новым именем, заслуживает отдельной кровати, которую он тут же и примется для нее делать. Пока он сколачивал во дворе кровать. Анника приняла ванну и выкупала затем и Бейби. Они обе сидели перед камином в чистых платьях и сушили волосы, когда дверь наконец распахнулась и Бак внес в комнату новую кровать.
– Где ты хочешь, чтобы я ее поставил? Анника подняла на него удивленно глаза, решив, что он спрашивает ее мнения, словно она была хозяйкой дома. В следующее мгновение, однако, до нее дошло, что он обращается не к ней, а к Бейби.
Вскочив на ноги, девочка подбежала к задней стене, где стоял ее ящик с игрушками, и ткнула пальцем.
Бак опустил кровать на пол.
Анника не сводила с него глаз. Уж не рассчитывает ли он, мелькнуло у нее в голове, отныне она будет спать с ним в его постели? Не поэтому ли он и сделал кровать для Бейби?
– Подумай еще раз, Бак Скотт, – высказала она вслух свои сомнения.
– Что?
Мгновенно смутившись, она опустила голову, так что ее длинные волосы свесились вниз, закрыв ей лицо, и вновь взялась за щетку.
– Ничего, я просто размышляла вслух.
– О чем?
Она продолжала расчесывать волосы, не поднимая головы, хотя и почувствовала, что он стоит прямо позади нее.
– О том, что не стану спать с тобой, хотя ты так ловко освободил место на своей постели, сколотив ребенку отдельную кровать.
– Насколько мне помнится, несколько недель назад ты сама сказала, что у Бейби должна быть собственная кровать.
– Тогда почему ты сделал ее только сейчас? – Она встала и откинула волосы с лица. Бак стоял к ней ближе, чем она предполагала.
– Почему бы и нет?
– Не строй только себе никаких планов.
– Не волнуйся. Это ты строишь у нас планы, вроде того, как я буду жить в долине, занимаясь работой, которая мне и на дух не нужна. Вероятно, ты подумала уже о том, как бы приодеть меня, не так ли?
Анника промолчала. Да и что она могла сказать? Он был прав.
– Ха! Я так и знал.
Бак налил себе еще кофе, сел за стол и вновь уставился на нее.
Анника, стараясь не обращать на него внимания, убрала щетку и принялась искать, из чего бы сделать постель для Бейби-Баттонз. Когда, наконец, постель была готова, у нее не осталось больше сил выдерживать его пристальный взгляд, следовавший, казалось, за каждым ее движением.
– Ты так и собираешься сидеть здесь и сверлить меня глазами, словно я вызываю у тебя жгучую ненависть?
– С чего ты это взяла? Я, кажется, никому не мешаю. Сижу здесь себе тихо и пью кофе. Или мои привычки тоже относятся к тому, что тебе хотелось бы во мне изменить?
Анника шагнула к столу и, выдвинув с грохотом стул, села напротив Бака.
– Прости, – сказала она, глядя ему в глаза. – Я искренне прошу у тебя прощения. Забудь все, что я говорила о твоем переселении в город, ладно?
– Означают ли твои слова, что ты хочешь остаться здесь?
На глаза у нее навернулись слезы. Почему все происходит так быстро? Ей хотелось сказать ему «да», но как сможет она жить без городского шума и суеты, без своей семьи? Как сможет выдержать жизнь в этой глухомани, полностью отрезанная от цивилизации?
– Не знаю.
Бак допил кофе и поставил чашку на стол.
– По крайней мере, ты откровенна. Я с самого начала знал, что ты уедешь отсюда, как только перевал очистится от снега.
– Но я не хочу уезжать без тебя. – Она прямо впилась в него глазами, словно вопреки всему надеялась прочесть на его лице то, что дало бы ей хоть какую-то надежду.
– А я не хочу покидать свой дом. Ну и в каком положении мы с тобой оказываемся в результате?
– Думаю, в том же, в каком находились, когда ты снял меня с поезда.
Но она понимала, что это было не так. Они не могли изменить того, что произошло между ними прошлой ночью, и ей никогда не забыть, какой восторг она испытала в его объятиях. Все это казалось таким правильным в тот момент, таким чудесным, что ей была невыносима сама мысль о том, чтобы провести без него всю свою оставшуюся жизнь.
Бак не мог оторвать глаз от ее лица, на котором ясно отражались проносящиеся у нее в голове мысли. Он понимал, что она потерпит поражение в том сражении, какое вела сейчас сама с собой. Что же до него, то он был тверд в своем решении и не изменит его, какую бы боль это ему ни причинило. В его жизни никогда больше не будет женщины, подобной Аннике Сторм – это было бы видно и слепому, – но даже ради того, чтобы остаться с ней, он не станет жить в городе, вызывая насмешки как невежественный мужлан и охотник на бизонов. Он сталкивался с этим все те годы, что отец таскал их всех за собой с места на место, и будь он проклят, если добровольно согласится на такое сейчас, когда у него был выбор.
Если Анника любит его по-настоящему, она останется с ним здесь, приняв таким, каков он есть. Место женщины было рядом с ее мужчиной. Так повелось еще с незапамятных времен. Она, черт побери, вполне может быть счастлива, живя здесь с ним и наезжая в город раз или два в год, чтобы сделать покупки, но он никогда не станет там жить. Никогда.