class="p1">Призрак позади Ричарда поднял меч, готовясь нанести удар.
– Стой, – подняла руку София, чтобы не дать призраку отрубить ему голову. – Стой. Он уже не жилец.
К ее удивлению, призрак замешкался.
В ладонях Ричарда вспыхнуло пламя, он не сводил с нее холодных глаз.
– Быть может, но подумай, что я могу с тобой сделать в те бесценные мгновения, что мне осталось жить.
Пламя, созданное усилителем чар Огня, вспыхнуло на его пальцах, и он зло посмотрел на нее. Веревки задымились, но пока не порвались. Бомон попытался разорвать их, и несколько слабых нитей лопнули. Сопротивляясь горящим веревкам, он не сводил взгляда с ее лица. София множество раз видела это выражение на его лице, как правило, в те моменты, когда он собирался пронзить кого-то мечом.
Раньше она боялась этого лица.
Ричард подавился и отвел взгляд. Он почувствовал рвотные позывы, однако из него ничего не вышло. Его лицо побледнело, и он пробормотал себе под нос проклятья. Пламя угасло, когда сгорели последние веревки. Бомон закашлялся, пытаясь прочистить горло, и у него изо рта вышел холодный пар.
Он, раскрыв рот, с тревогой уставился на морозное дыхание. Последние языки пламени погасли, поглощенные накатившим на него ужасом.
– Твой величайший страх, – мечтательно вздохнула София. – Мне всегда было интересно, чего мог бояться такой человек, как ты, Ричард. Я размышляла об этом больше, чем ты можешь себе представить. Этот ужас на твоем лице, когда ты принял Хакамор за Дюволию…
– Ты… клянусь, я… – он запинался, и с каждым словом изо рта выходил морозный пар.
Широко распахнув глаза, она изобразила, как он хватает ртом воздух.
– О Норны. Становится тяжелее дышать? Как будто в груди все покрылось снежной изморозью? Слышала, это больно, дорогой кузен. Замерзнуть до смерти изнутри… какая ужасная смерть.
Он пыхтел и, сжав дрожащие руки в кулаки, силился взглянуть на нее. Веревок больше не было, и он подался вперед, схватившись за живот. Иней расползался по его коже, сантиметр за сантиметром поднимаясь по шее к щекам.
– З-за что?
София подалась вперед, оставаясь вне досягаемости. Она встретилась с кузеном взглядом. Сложив руки на коленях, она улыбнулась.
– Страх в твоих глазах очаровал меня, – ответила она, цитируя то, что он ей сказал, когда впервые пригвоздил ее к стене. – Я просто не смогла удержаться.
Он снова запыхтел, пытаясь заговорить, но в воздухе лишь закружилось его морозное дыхание. Он задрожал, когда иней покрыл его пальцы. Губы стали синими, как летнее небо. Пока он дрожал, оставаясь в недоумении, его глаза покрыла молочная пелена. Радужки бледнели, пока от них не остался заснеженный взгляд слепца. Иней, покрывавший тело, застыл. Мало-помалу розово-желтый тон кожи стал бледнеть, пока не приобрел сногсшибательный оттенок голубого, и лишь тогда он перестал дрожать.
На стуле перед колдуньей сидела ледяная скульптура, бывшая когда-то Ричардом Бомоном. На ней была его одежда и маска ненависти, увековеченная благодаря льду.
За спиной Ричарда призрак снова поднял свой огромный черный меч. На этот раз он пронзил им ледяной труп Ричарда насквозь. Потусторонняя сталь вонзилась в лед, Ричард рассыпался на кусочки, и смертоносный клинок разрубил стул под ним на две части.
Осколки Ричарда Бомона разлетелись по половицам. Его ледяная голова ударилась о кожаное кресло, которое облюбовал Мёрдок, а одна из рук отлетела прямо к балконным дверям. София уставилась на останки человека, который так долго ее мучил, смакуя каждую звенящую секунду своей сладкой, благословенной мести.
Ее тайна погибла вместе с ним.
Она бросила взгляд на дверь по направлению к тому, кто рано или поздно выяснит, кто она такая. Не просто Бомон – воскресшая нечисть, почти как призрак, паривший перед ней.
Все, кто входил в ее жизнь, рано или поздно предавали ее. Несмотря на то, что в груди снова вспыхнула глупая искра надежды, София затушила ее. В конечном итоге Коннор окажется таким же, как все, и колдунья не позволит дурацкой мечте убить ее.
Особенно после всего, через что пришлось пройти, чтобы дожить до этого момента.
Глава 22. Мёрдок
Отвратительная вонь гниющих овощей прожигала ноздри Мёрдоку, когда он шагал в доходящем до щиколотки потоке зловонной воды. В конце тоннеля, которым они воспользовались, чтобы проникнуть в город, забрезжил холодный голубой лунный свет, обещавший чистый воздух и реку, которая не была коричневой от нечистот.
Два других члена команды хлюпали по жиже впереди него, их изысканная одежда насквозь промокла в сточной воде, когда они покидали Оукенглен. Их силуэты были окутаны светом впереди, и ни один из них даже не смотрел в его сторону.
Они доверяли ему достаточно, чтобы поворачиваться спиной. Мёрдок, честно говоря, находил это довольно странным. Впрочем, может, погрузиться в яростное молчание их заставило то, что случилось во время допроса.
Скорее всего, последнее.
Мертвенная тишина. Плечи напряжены. Коннор шел впереди, снова и снова широко растопыривая пальцы на правой руке и сжимая их в кулак. Ни он, ни София не смотрели друг на друга.
Ни один из них не произнес ни слова с тех пор, как они покинули дом Ричарда. Чем дольше тянулась напряженная тишина, тем больше казалось, что это конец.
Конец едва найденной семье. Конец банде отбросов. Мёрдок предвидел это, и все же ему было больно.
Что бы Ричард ни рассказал там, в кабинете, это разрушило их шаткое перемирие, и скоро Мёрдок станет свидетелем новой битвы в войне, которая разгорелась между ними.
Хотя наемник и пытался подслушивать через дверь, он уловил лишь несколько приглушенных проклятий и странных упоминаний Генри. Все это было бессмысленно без чар уха, усиливавших слух, и он сдался.
Он заглянул в кабинет после того, как София вышла. Ричард Бомон исчез. Остались лишь осколки ледяной скульптуры, на удивление похожей на их жертву.
Его будущая жена убила Бомона, и он не чувствовал ни капли сожаления. Несмотря на то, что Мёрдок не заметил ничего примечательного во время слежки, он был достаточно наслышан о преступном клане Бомон, чтобы предположить – подонок этого заслуживал.
Когда они, наконец, подошли к лесу, в тоннеле раздались звуки бурлящего потока мелкой речушки. Лунные лучи, освещавшие вечерний лес, проникали на метр вглубь тоннеля.
Пока Мёрдок мечтал о том, чтобы оказаться под открытым небом, мимо его ноги проплыла дохлая крыса. Он поморщился и задрал подбородок, решив больше не смотреть под ноги.
Коннор ступил в залитый голубым светом полумрак леса. Деревья возвышались над ними. Свежий ветерок подул Мёрдоку в лицо, и он жадно вдохнул чистый воздух. Приглушенные зелено-коричневые оттенки леса смешивались с лунным светом,