Читать интересную книгу Зона вторжения. Байкал - Александр Лаврентьев

Услышав звук двигателя, навстречу Алексею выбежала и тревожно загавкала черно-белая лайка, оставшаяся без хозяина. Алексей, не обращая внимания на собаку, свернул к домику, остановил снегоход, подошел к крыльцу с той стороны дома, где жил майор Болтаев, порылся в сугробе, достал замшевые мешочки с голубыми гранатами и с иванитом, сунул в карман, вернулся к снегоходу, выехал обратно на дорогу и повернул к руднику. Собака отстала только тогда, когда он покинул поселение. Проехал по знакомой дороге, въехал в сорванные с петель главные ворота рудника и остановился.

Перед ним на земле был выжженный круг, а внутри этого круга — огромный черный провал. Дыра в земле была настолько большой, что дух захватывало. Алексей взглянул вокруг: над равнодушной заснеженной горой плыло серое небо, сквозь которое просвечивал неяркий диск еще зимнего холодного солнца. Ветра не было. Слежавшийся снег был тусклым, матовым, он уже ждал весны. Кое-где из-под него виднелись черные ветви кустарника. Над обрывом нависал один из ангаров — покосившиеся стены были готовы рухнуть вниз, но каким-то чудом держались.

Алексей неторопливо рассовал по карманам все, что могло понадобиться, надел парашют, застегнул ремни, оставил снегоход и до края провала прошел пешком. Под ботинками хрустела гарь.

На краю провала он остановился. Отсюда был виден разлом бункера и черные коридоры, уходящие вглубь. Собственно, это был не бункер — это был небольшой подземный завод по очистке иванита. Алексей отчетливо видел на поверхности слома серый бетон перекрытий, разрезанную вдоль шахту лифта, уходящую в головокружительную пропасть. Ниже, в стенах провала, то тут, то там виднелись зияющие отверстия уцелевших штреков… Дно скрывалось в густой тьме, в которой клубились тучи и где вспыхивали искры оранжевых и голубых молний. Лучи солнца туда не доставали.

Перед ним расстилался Тартар![33]

Алексей неторопливо, тщательно проверил всю амуницию и оружие, несколько раз глубоко вдохнул морозный чистый воздух.

Сейчас он был абсолютно один и мог надеяться только на себя. На мгновение Алексей закрыл глаза и задумался.

«Агент Серафим приступает к выполнению сверхсложного — нет, суперсложного, короче, хрен знает какого офигенно сложного задания! Аминь!»

Карабанов включил два мощных фонаря — на груди и на лбу, потом легко разбежался и прыгнул в провал.

…Парашют он раскрыл не сразу, а после долгих мгновений падения. Приходилось рисковать. Во-первых, он хотел оставаться как можно дольше незамеченным, а во-вторых, он абсолютно точно знал: сегодня, сейчас все его предчувствия абсолютно верны. И если он будет следовать им, есть шанс вернуться домой живым и невредимым.

Как только купол раскрылся, Алексей повернул вдоль стены, на ходу рассматривая штреки, мимо которых пролетал, максимально замедлил спуск, снижаясь по спирали. Через мгновение вокруг него сомкнулись облака, и стены пропали из виду. Пришлось управлять парашютом наугад, опираясь на чутье и закручивая спираль все сильнее. Несколько раз его ослепили вспышки молний, а потом облака расступились, и настала тьма. В лучах фонарей мелькнули черные отверстия уцелевших штреков, а потом Алексей скорее угадал, чем увидел абсолютно ровное дно. Он успел погасить скорость и мягко приземлился на покрытую гарью поверхность. Парашют бесшумно опал за плечами. Алексей расстегнул ремни, освободился от купола, оглянулся, торопливо перехватывая «Нортон». Сильный запах гари перебивал все остальные запахи. Он ожидал чего угодно здесь, внизу, — ему казалось, что его немедленно атакуют толпы «бесов» или его будет ждать сам Космократор, но вокруг было тихо.

Алексей прошел вперед до стены провала, посмотрел наверх, но ничего не увидел, кроме тумана. Он повернул направо и пошел вдоль стены, чуть поодаль от нее, светя по сторонам фонариком. Куда все подевались?

Но вот послышались шаги: сзади, из тумана, на Карабанова выбежал «бес». Алексей вскинул «Нортон», но тварь даже не обратила на него внимания. Она пробежала буквально в трех метрах от Алексея, при каждом шаге поднимая клубы черной пыли, и снова скрылась в тумане. «Бес» был явно чем-то занят, или в его обязанности не входило уничтожение непрошеных гостей. Он посмотрел на Карабанова своими черными, бессмысленными глазами и поспешил дальше.

Может быть, Космократор даже представить себе не мог, что кто-то из людей осмелится вторгнуться в его владения?

Алексей осторожно двинулся вслед за монстром. Он пересек открытое пространство и очутился у противоположной стены. Если судить по звукам, то «бес» исчез в узкой, низенькой норе. Алексей наклонился и заглянул в черную дыру, посветил фонарем. Везло ему в этот раз на подземелья и пещеры!

…Из темноты тянуло падалью. Скорее всего, где-то рядом была «бесовская» «кладовая». О том, что в ней может храниться, Алексей старался не думать. Он натянул на нос воротник теплого белья и, опустившись на колени, проник в лаз.

Буквально через пять метров нора превратилась в горизонтальную щель, в которой можно было с трудом идти пригнувшись. Пол и потолок были покрыты такой же черной сажей, которая клубилась в провале.

Снова стал зудеть шрам под лопаткой. Алексей уже пожалел о том, что полез сюда. Идея, казавшаяся полминуты назад отличной, теперь вдруг представилась безумной. Впереди, справа и слева раздалось шипение «бесов», сзади тоже послышался шорох. Алексей оглянулся: в нору лезла очередная тварь. Передвигалась она в низкой щели на четвереньках гораздо быстрее человека. Алексей посмотрел вперед — кольцо сжималось. Спереди к нему подбирались три твари: две шли по полу, а третья, как огромный, жуткий таракан, висела на потолке. Алексей замер, твари тоже остановились, ожидая подвоха. Алексей скосил глаза вправо и влево — хотелось прижаться к стене, но к стене проход становился таким низким, что туда можно было только отползти!

Шансы уцелеть таяли.

— А казалось, что все будет отлично! — усмехнулся Алексей.

Он намеревался перекатиться в сторону, но тварь, которая сидела на потолке, распахнула пасть, и из этой пасти в сторону Алексея вдруг пошла черная волна, словно оттуда вылетели тысячи, миллионы крохотных черных мошек. Когда волна достигла лица Алексея, он задержал дыхание, но это не помогло. Мгновение он смотрел, как перед его глазами пляшут сотни черных песчинок, а потом они вдруг выросли, стали огромными, и тьма заполнила все пространство этой тесной каменной щели…

Алексей вдруг ощутил слабость, ноги и руки стали ватными и ему уже не подчинялись. Он хотел было выстрелить в тварь, висевшую на потолке, но с удивлением обнаружил, что винтовка стала слишком тяжелой. В следующий миг он упал вперед, выпустив «Нортон» и ткнувшись лицом в черную гарь, устилавшую пол. В свете свернувшегося вниз налобного фонаря он отчетливо видел каждую пылинку на полу норы, но пошевелиться не мог. Совершенно! И страха не было. Только отупение… А потом его куда-то потащили, а по-прежнему открытые глаза окутала тьма: так поймавший оленя охотник накидывает ему на голову куртку, чтобы животное лишний раз не билось в путах.

…Сколько времени прошло, прежде чем перед глазами прояснилось, Алексей не знал: может быть, вечность, а может быть, только десять минут. Первое, что он увидел, — это бледно-голубая стена в крохотных квадратиках мелкой чешуи и точно такой же пол. Он висел вниз головой, как подготовленный к разделке бройлерный цыпленок, руки были прочно притянуты к телу сероватой полупрозрачной плотной пленкой, точно так же были замотаны и ноги. Ступни были прочно закреплены в стерильно-белом зажиме. Было холодно, как в холодильнике, изо рта шел пар. Одно было хорошо: вся амуниция и все оружие были при нем. Даже «Нортон» висел возле головы, тоже примотанный прозрачными путами к плечу Алексея.

Справа и слева от него точно так же висели вниз головой тела мертвых вохровцев и заключенных: в робах, испачканные землей, ободранные камнями, в грязной форменной одежде, с одутловатыми бледными лицами, с открытыми глазами. На Алексея повеяло могильным холодом. Он пошевелил руками, а когда ему это удалось, попробовал разорвать путы.

Что за дрянью его накачали?

Рядом послышались мягкие шаги.

«Твари!»

Соображалось туго, к голове прилила кровь, и Алексей чувствовал: еще немного — и в ней что-нибудь лопнет, и тогда точно — хана!

Неожиданно справа от Алексея, оттуда, откуда доносились шаги, раздался свист вырывающегося из узкой трубы пара, а потом — пронзительный вопль, полный боли и ужаса. Еще живой человек бился где-то рядом так сильно, что колебания от движений его тела передавались через зажимы, но потом вопль перешел в стон, а стон — в хрип, и человек замолчал, по-видимому потеряв сознание. Этот вопль и, главное, этот предсмертный хрип заставили Алексея мобилизовать все силы.