Напомню об уровне воды обеих рек во время моего первого путешествия: там, где мы тогда в позднее дождливое время пользовались лодками для переправы через эти реки, теперь можно было беспрепятственно перейти по мелкой воде.
Джесси-паша намеревался сделать селение Вау столицей провинции, мудирии Бахр-эль-Газаль. Вау было вполне для этого приспособлено, благодаря своему расположению у реки. Отсюда могли во всякое время года отправляться вниз к Мешре-эль-Рек плоскодонные барки с товарами (опыт уже доказал возможность этого) и доставлять вверх по течению, в Вау, прибывающие в Хартум грузы. В половодье даже пароходы могли бы приставать к поселению Вау. Благодаря этому туземцы постепенно освобождались бы от утомительного и требующего много времени подневольного труда носильщиков и могли бы быть использованы для земледельческих работ. При прямом сообщении по реке с Хартумом стало бы возможным и выгодным экспортировать различные изделия этих, хотя и отдаленных, но богатых продуктами стран. Прежняя отправка грузов из Мешры, при наличии транспортных затруднений, не могла приносить никакого дохода. Для некоторых предметов, как, например, для великолепного строевого леса, вывоз был вообще невозможен. Следует заметить, что провинция Бахр-эль-Газаль и близлежащие районы далеко превосходят изобилием продуктов все местности, граничащие с Бахр-эль-Джебелем; население также стоит на более высокой ступени культуры, охотнее и успешнее воспринимает возможности улучшения своего положения, чем народности верховий Нила.
Страны Макарака являются житницей зерна и многих других продуктов, главным образам для мудирии Ладо. Что касается вывоза из стран по Верхнему Нилу, то он весьма ограничен, — только лежащие глубже страны могут быть использованы для этого. Годные для вывоза предметы, в первую очередь слоновая кость, прибывают большими массами из более отдаленных районов в Макарака, а оттуда транспортируются в Ладо.
Вау же расположено частью в плодородных областях, частью у границ стран, производящих или способных производить, пересеченных большими притоками Бахр-эль-Газа-ля. Многие из притоков судоходны для лодок на значительном протяжении и могут, таким образом, стать полезными для перевозки местных изделий. Чем больше перевозится товаров и изделий по водным артериям, тем больше негры освобождаются от ненавистной службы носильщиков.
На станции Вау меня нагнал Джесси-паша. Отсюда я двинулся в двухдневный переход к зерибе Бизелли один, так как губернатор должен был еще закончить свои служебные дела в Вау. Поход из Вау привел меня на новую дорогу и в незнакомую область. В первое мое путешествие по этой провинции я от Вау прошел западнее, а затем отправился в обратный путь; теперь же мы двинулись на северо-запад от селения. Дорога к зерибе Бизелли вела через редкий лес, обломки латеритовых скал, по волнистой местности с подъемами и спусками. Остановившись на ночлег возле хижины вождя Меди-ока, мы достигли зерибы лишь утром следующего дня. Ночевали под открытым небом. В подобных случаях я располагал носильщиков в круг, в середине которого помещались мы с личными слугами, вьючными животными и козами. Против ночных грабителей — гиен и леопардов — должны были поддерживаться костры.
Племена джур, а также и племя вау, по имени которого названы селение и река, воздвигают постройки из глины для хранения очищенного зерна. Эти хранилища в несколько метров высотой подобны обычным резервуарам для воды (так называемым бурмам).
Хранилища для зерна воздвигаются главным образом для защиты от крыс и других животных, которые не могут проникнуть через толщу стен, даже если глина и не обожжена. Подобные хранилища сооружаются также и магометанскими племенами Судана и называются там «гуга». Д-р Шлиман, при своих раскопках в Трое, нашел глиняные сосуды больших размеров, служащие для тех же целей. В этих продуктовых хранилищах имеется установка в виде высокого стола с деревянной решеткой, под которой поддерживается огонь. Стол служит для вяления разрезанного на куски мяса. Кровля и стропила крыши этих складов из-за дыма и жара становятся темно-коричневыми, почти черными, а внутренняя сторона крыши блестит, как лакированная.
В утренние часы нашего похода к Бизелли мы видели в стороне от дороги большого кабана, бегущего к бамбуковой роще, но он избежал охотничьего пыла моего слуги Адатама. Позже был ранен буйвол, но также не попал в котел, так как во время перехода невозможно преследование раненого зверя. Новая зериба Бизелли красиво расположена. Место, которое посетил д-р Швейнфурт в 1871 году, лежало дальше к северу. До этого путешественника весь упомянутый район стал известен, благодаря исследованиям Теодора фон Хейг-лина и д-ра Штейднера.
К югу от селения возвышается несколько небольших гор; к северу, в десяти минутах ходьбы, виднеется низменность реки Гитти и красивый лиственный лес, непосредственно примыкающий к зерибе. Население этой области смешанное: тут и джур и бонго. Бонго распространились на север и запад, отделяя племена джур, динка и митту-мади от племен азанде.
Местные женщины бонго носят в нижней губе большую деревянную втулку диаметром от 3 до 4 см и высотой от 2 до 3 см. Чтобы дать отдых отяжелевшей губе, они часто, когда садятся на корточки, опираются губой о колено.
Из селения Дембо, с севера, в Бизелли пришел Гнауи-бей. Он наследовал от своего отца несколько поселений в северной области. Также на западе в стране банджия приказчики
Гнауи-бея содержат ряд унаследованных им станций, которые до сих пор официально не перешли к правительству. Гнауи находился в таком исключительном положении, потому что этот могущественный владелец зериб, хартумский торговец, совместно со своими людьми сражался против Со-лимана в качестве союзника Джесси.
На запад от поселения Бизелли (названного так по имени одного из прежних владельцев) дорога ведет к Дем-Солиман. Вскоре после выступления мы дважды перешли реку Гитти. Долина этой реки бедна растительностью; в русле реки в этот период года появляются пруды. Нельзя не отметить, какое значение имеет река в период дождей с ее разливами и болотами, которые затем застаиваются. В полдень мы в третий и последний раз переправились через Гитти и вскоре остановились на другом берегу для ночлега. Так как местность, где мы расположились лагерем, была необитаемой, да и дождь мог неожиданно нагрянуть, мои носильщики, впервые за время этого путешествия, построили тростниковые шалаши. Погода между тем оставалась ясной. В своем дневнике я нахожу следующую запись по поводу этой ночи: «Я сижу в настоящий момент, в 12 часов ночи, под открытым небом у рабочего стола при свете фонаря; большая часть лагерных огней потухла и время от времени вновь вспыхивает, когда освобождающийся горшок для варки пищи переходит в руки кого-либо другого, кто в позднюю ночную пору варит себе кашу из зерна. Тишина ночи прерывается только храпением людей и хлопаньем крыльев ночной птицы».