Правда, есть и другие версии. Александр Ленивов, считая, что непосредственный убийца атамана сотник Дмитрий Богачев (расстрелян по приговору казачьего военно-полевого суда 3 июля 1944 года) был завербован советскими агентами, тем не менее, отрицал непосредственную причастность к смерти Павлова Доманова, видя в нем «косвенного виновника убийства»{930}.
Визит Кононова вызвал экстренное совещание совета старшин, которое было созвано в помещении штаба. Они единогласно отклонили требование Власова, несмотря на давление эмиссара Власова.
Совет мотивировал отказ тем, что глава КОНРа не предоставил казакам формальных и полноценных гарантий, аналогичных Декларации правительства Германии от 10 ноября 1943 года, а потому притязания власовцев «не имеют никакого нравственного права». Также совет не считал требование сдачи полномочий походного атамана законным, поскольку последний назначается по приказу начальника Главного управления казачьих войск. Имели место голоса, отрицающие вообще легитимность статуса Власова.
В итоге заседание, длившееся четыре часа, закончилось скандалом. Третий адъютант походного атамана подъесаул Бутлеров, попросив слово, в очень резкой форме высказал все, что он думает по поводу требования Власова и лично Кононова. После этого Бутлеров, быстро расстегнув кобуру, направил кольт на генерал-майора. Показав другой рукой на дверь, он произнес: «Вот — Бог, а тут и порог. Вон». Не видя другого выхода и вполне разумно полагая свою миссию оконченной, Кононов возвратился к Власову{931}.
Возможно, сопротивлению Доманова придала силы оппозиционно настроенная КОНР часть казаков. В частности, тех, что ранее осудили переход Пауменко в состав власовской армии.
Вероятно, удачное для Краснова разрешение Домановым конфликта привело к тому, что атаман информировал казаков приказом №4 от 12 февраля 1945 года, предоставив всю власть походному атаману. Как вспоминал Поляков, говоря о генерале Т. До-манове, как походном атамане… он (Краснов. — А.М.) дал ему, в полном смысле слова, блестящую аттестацию, как талантливого и умного человека, прекрасного организатора, честного и всецело ему преданного»{932}. Тем не менее Краснов сохранил за собой руководство ГУКВ. Последнее опровергает утверждение Науменко, полагавшего, что именно в феврале атаман «отошел от официального возглавления казачества, уединился и занялся литературным трудом»{933}. Но, в стремлении к единоначалию, более, правда, похожему на печально знаменитый führerprinzip, он действительно самоустранился. Краснов писал: «Главное управление казачьих войск, чтобы не создавать вредного двоевластия, устранилось от работы в Казачьем стане, предоставив все походному атаману. Им ведется огромная работа созидания. Всякое вмешательство в эту работу, тем более критика этой работы, недопустимы»{934}.[188] Спустя два месяца потеря атаманской должности обернулась для Петра Краснова окончательным поражением.
Спор между атаманом и генералом разрешился вполне в традиции тоталитаризма, а именно административным решением. Еще в начале февраля в Берлине прошли переговоры между уже упоминавшимся офицером связи Власова оберфюрером СС Эрхардом Крегером и Гельмутом фон Паннвицем. Крегер говорил о необходимости вхождения корпуса в состав ВС КОНР. При этом Паннвиц сохранял за собой должность командующего. Стеенберг писал, что «Паннвиц подтвердил, что казаки хотят соединится с РОА, а он лично ничего против не имеет»{935}. Об этой встрече мало что известно в связи с желанием коллаборантов позиционировать себя «жертвами» СС{936}. Тем не менее, похоже, именно эти переговоры, возможно, не столь быстро, как это хотелось власовцам (по утверждению Крегера, протесты Краснова и Розенберга приостановили процесс объединения), повлияли на последующий ход событий{937}. По крайней мере, их можно рассматривать как причину (или, по крайней мере, одну из причин) объединения ВС КОНР и казаков, произошедшим полтора месяца спустя.
24 марта 1945 г.[189] в Вировитице состоялся съезд казачьих фронтовиков, постановивший войти под общее командование Власова и требовавший «ликвидации» ГУКВ как отжившего органа{938}. На съезде Кононов[190] изложил программу, которая сводилась к следующему: немедленное подчинение всех казачьих частей главнокомандующему Вооруженными силами КОНРа генералу Власову; удаление всех немецких офицеров, которые не понимают устремлений казаков; роспуск ГУКВ и отставка генерала Краснова; установление связи с генералом Драга Михайловичем, военным министром югославского правительства в изгнании и командиром отрядов четников; сведение всех казачьих формирований в районе Зальцбург-Клагенфурт с целью создания ударной армии; опубликование на всех языках Декларации о военных целях казаков{939}.
Интересно, что, как и в случае с организацией при КОНР альтернативного управления казачьих войск, часть сторонников Власова, из подчиненных Краснову структур, отнеслась к организации съезда и его решениям довольно скептически. Так, Вячеслав Науменко писал: «в марте 1945 года действительно был съезд казаков корпуса Паннвица. Может быть, они назвали свой съезд всеказачьим, но это не давало им право решать и выносить постановления от имени казаков вообще»{940}. В свою очередь Иван Поляков, называвший события в Вировитице «бутафорией», прямо сказал Кононову, что считает «этот съезд уродливой пародией на таковой, а его резолюции от имени казачества незаконными… Его постановления, как, например, выбор немца[191] в походные атаманы или ликвидация Главного управления казачьих войск, а значит, и устранение генерала Краснова, я никак не могу оправдать. — “Для чего это сделано и кому нужно было так жестоко и незаслуженно обидеть старейшего, популярнейшего, пользующегося общей любовью и уважением атамана генерала П.Н. Краснова”». Поляков не без основания, отмечал, что всеказачий съезд, созванный на основе чинов 15-го казачьего кавалерийского корпуса, никак не учитывал интересы Казачьего стана{941}. Всего в работе съезда приняло участие около 300 человек{942}. Правда, Поляков считал, что Власов принял это решение не самостоятельно, а под влиянием ветерана Гражданской войны, первопоходника генерал-майора Бориса Полозова, ставшего в ВС КОНР инспектором по военной подготовке и обучению казаков{943}.[192]
Впрочем, о съезде довольно двусмысленно отзывались и некоторые власовцы. Так, Андрей Алдан вспоминал: «в середине марта “Всеказачии съезд” принял решение о вхождении всех казачьих частей в РОА. Походным атаманом съезд “избрал” генерала фон Паннвица». Полковник обращал внимание, что о результатах съезда «было объявлено в частях РОА только 21-го апреля, то есть месяц спустя после того, как состоялось это “решение”»{944}.
Несколько иначе дает трактовку событий офицер корпуса Борис Ганусовский. Он писал, что «из штаба РОА пришло распоряжение о том, что наш казачий корпус должен войти в состав РОА. Мы все этому чрезвычайно обрадовались. У нас не было никаких сомнений в том, что все чины корпуса стоят за это. Однако из Берлина пришло распоряжение о том, что следует сначала выяснить, хотят ли казаки войти в состав РОА или хотят остаться независимыми… Было решено устроить… съезд. От каждой сотни должны были приехать выбранные казаки, по два рядовых и одному офицеру… Съезд единогласно проголосовал за соединение с РОА и передал это решение представителю генерала Власова полковнику Бочарову»{945}.
Решения съезда в Вировитице, организованного «батькой» Кононовым, власовцы использовали для подчинения обоих казачьих корпусов в Югославии и Северной Италии, которое, впрочем, было номинальным, так как эти части оставались в оперативном подчинении немцев. Апеллировали к нему и в ходе ликвидации ГУКВ. 18 апреля 1945 года Главное управление казачьих войск было распущено. Спустя два дня Власов подписал приказ о включении всех казачьих войск в состав ВС КОНР, а 28 апреля рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер санкционировал его. В итоге Казачий стан был подчинен командиру 15-го казачьего кавалерийского корпуса генерал-лейтенанту Хельмуту фон Паннвицу (см. Приложение 3).
Парадоксально, но командир 15-го казачьего кавалерийского корпуса генерал-лейтенант Хельмут фон Паннвиц, который благодаря инициативе Кононова и так формально подчинялся РОА, только 30 апреля официально подтвердил свое вхождение в состав ВС КОНР (см. Приложение 4).
На допросе 28 ноября 1946 года на вопрос: «Расскажите о планах совместной борьбы против Советского Союза совместно с так называемой армией Власова» Паннвиц показал: «В марте 1945 года казачий съезд в Вировитице (Югославия) избрал меня походным атаманом казачьего войска. В это же время между генералом Красновым и Власовым происходили переговоры об объединении РОА и белоказачьих воинских формирований. Ввиду того, что переговоры Власова с Красновым затянулись, командир бригады казачьего корпуса Кононов, с моей санкции, собрал казачий съезд, который высказался за объединение с РОА и, как я уже показал, избрал меня походным атаманом.