— Здравствуй, химера, — с почтением поклонился Чародей.
— Здравствуй, Гвендаль Рено, — своим переливчатым голосом ответила химера, — Ты пришел пробудить Колдунов ото сна?
Гвендаль кивнул.
— Тебе понадобится коррин, — сказала химера, устремив на него глубокий, наполненный бирюзовым сиянием, взгляд, — Он у Орешника.
— Спасибо, — поклонился Гвендаль.
— И еще тебе нужен совет, — добавила химера.
— Я его получил, — заметил Чародей.
— Я не о том, как разбудить Колдунов, — сказала женщина-птица и снова обратила на чародея глубокие синие глаза, — Тебе пора спешить. Твое время уже истекло. Еще немного и ты не успеешь.
Гвендаль в это время уже склонился над Юном, собираясь поднять его и отнести в комнату, где спали Колдуньи. Услышав слова химеры, он снова повернулся к шару, но шар уже опять был пуст. Над его прозрачной поверхностью танцевали серебристые пылинки.
* * *
Переступая по полу с деревянным скрипом, древуны раздвинули портьеры на окнах, впуская свет. Серый занавес тумана над Нолавой тоже раздвинулся, на какие-то мгновения открывая солнце. Оно виднелось где-то высоко в бесцветных глубинах неба, маяча неясным пятном. Гвендаль минуту постоял у окна, подняв к небу хмурый взгляд. Потом оглядел комнату, превращенную Орешником и его друзьями в опочивальню Великих Колдуний. Северная Колдунья Итэри лежала на кровати одетая, словно лишь ненадолго прилегла отдохнуть и задремала. Хозяйка Туманного острова и Колдунья Запада Арника полулежали в креслах друг против друга и тоже выглядели охваченными внезапной дремой.
— Ничего, скоро вы очнетесь, — сказала Гвендаль и усадил Юна на низкий диванчик в углу комнаты, — Орешник, — обратился он к древуну на Языке Всех, — Мне нужно то, что ты охраняешь. Дай мне это, друг мой.
Лесной житель обернулся на голос волшебника и без колебаний кивнул. Он медленно приблизился и остановился перед Гвендалем, придвинувшись почти вплотную. Чародей провел рукой по коре древуна, прикрыв глаза, точно прислушиваясь. Под его пальцами в коре появилось маленькое дупло. Гвендаль осторожно запустил в дупло руку и достал пергамент с печатью на ленточке.
— Спасибо, — сказал он, кланяясь Орешнику, развернул пергамент и пробежал глазами написанное в нем, — Как просто и остроумно! Только древние умели так бережно обращаться с магическими силами. Надеюсь, и у меня получится. Должно получиться.
Он снял с ленточки на пергаменте печать и положил на ладонь. Орешник, Боярышник и другие древуны молча наблюдали за ним.
— Встаньте вокруг Западной Колдуньи, — попросил их Гвендаль, — Лучше ей быть под охраной, когда она очнется.
Он подул на печать в своей ладони. Воздух вокруг зазвенел. Древуны радостно заволновались, качая ветвями. Печать на ладони Гвендаля дрогнула, приподнялась и снова опустилась. Гвендаль довольно кивнул головой и громко выговорил заклинание на языке Старых Волшебников. Теплая волна прокатилась по комнате. От ее дуновения свечи вокруг постели Северной Колдуньи погасли, а потом снова зажглись одна за другой и замерцали ровным светом. Колдунья Севера сонно вздохнула и провела рукой по лицу.
— Ох, как долго я спала! — сказала она и села.
— Долго, — отозвалась со своего кресла Южная Колдунья голосом столь спокойным, словно пребывание в колдовском сне не подействовало на нее.
Они открыли глаза и встретились взглядами. Гвендаль удовлетворенно улыбнулся, наблюдая за их пробуждением. Заклинание коррина внешне далось чародею из Ильрагарда легко, но, сотворив его, Гвендаль почувствовал усталость. Уступая нахлынувшей слабости, он присел на край диванного подлокотника рядом с Восточным Колдуном. Адиари выпрямилась в кресле.
— Я чувствую прилив силы, — сказала она и огляделась, — Мы вместе.
— Да, — недовольно проворчала Арника, страдальчески морща лоб, — От этого у меня голова раскалывается! Здесь, на Нолаве, сила четырех слишком велика, мне плохо в ее присутствии.
— Может, оттого, что ты переоценила собственные силы? — сказала Адиари и повела рукой, приказывая древунам не отходить от Западной Колдуньи.
— А Юн? — встревожилась Итэри, — Он все спит.
— Он сейчас очнется, — сказал Гвендаль, — Всю свою силу он отдал, чтобы поддержать вас. Теперь вы в ней не нуждаетесь, и он может вернуться.
В подтверждение его слов Восточный Колдун потянулся с закрытыми глазами и замотал головой.
— Как же я хочу есть! — промычал он.
— Действительно вернулся, — проворчала Арника, неприязненно оглядывая своих собратьев по Ордену и обступивших ее древунов.
— А ты, Чародей? — снова забеспокоилась Итэри, спуская ноги на пол, — Ты так странно выглядишь. Что с тобой?
— Мне тоже пора вернуться, — слабым голосом ответил Гвендаль, оттягивая ворот одежды, словно ему было душно.
В расплывчатом свете блеклого солнца его лицо и волосы, казалось, теряли цвет. Даже яркий красный плащ на плечах Чародея выглядел серым.
* * *
Когда все царское войско от первого верхового рыцаря до последнего пешего лучника прошло под аркой Серой скалы, горы изменились. Их вершины вдруг вознеслись под облака и оделись снегами, а подножья прорезали узкие каменистые ущелья, убегающие во все стороны. И со всех сторон дул пронизывающий ледяной ветер, завывая среди угрюмых скал и валунов. По длинному, петляющему, ущелью пролегала полузасыпанная снегом дорога, больше походившая на широкую тропу.
— Занбаргард, — определил Ронф, исподлобья оглядев мрачные, нависающие над дорогой склоны.
Гоблин ехал, вцепившись в поводья лошади, с кислым выражением лица. Горы, казалось, столь привычные для его взора, его, похоже, не радовали.
— Что с тобой? — спросила его царица.
Она ехала позади, потому что дорога не позволяла двум всадникам ехать рядом.
— Кольцо, — сквозь зубы пожаловался Ронф, — Оно прямо горит. Того гляди, сожжет палец.
— Может, уже пора? — спросила царица.
— Нет, — вздохнул принц гоблинов, поглядев на свой мизинец, — Еще остался не накалившийся кусочек. Гвендаль говорил, когда все заполыхает, тогда и замкнуть. Вот как без пальца останусь, значит, пора.
Растянувшись цепью, царское войско ехало через ущелье, следуя за Вернигором. Царица и Ронф ехали за гроссмейстером по пятам. Он возглавлял армию и уверенно направлял коня, хорошо зная дорогу в Занбаргардских горах.
— Вернигор! — окликнула его царица, — Гвендаль открыл для нас проход во Вратах Сингурских гор, но где он сам? Ты уверен, что мы его найдем?
— Он сам нас найдет, — возразил Вернигор, придержав коня и обернувшись.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});