— Калеб! — мой голос разнёсся сиреной. — Сюда!
Переполошенный муж тут же показался за деревьями.
— Вот это побоище! — он запустил руку в волосы, оценивая обстановку.
— Вытащи их! — меня начинало трясти. Уж такого увидеть я не ожидала.
— Спокойнее, Дали, спасать здесь уже некого, — в его голосе звучали стальные нотки.
Но это я и сама понимала, но менее жутко от этого не стало.
Мы пришли слишком поздно...
На совсем крохотной полянке, окружённой высокими деревьями, в паутине висели Лапушка и Жиря и, кажется... переваривали местных пауков.
Во всяком случае у моей мухоловочки именно они гирляндами оказались нанизаны на корнях.
Эти двое уничтожили целый паучий выводок, разорвали паутину... Вандалы зелёные...
— А вот не буду я их выпутывать, — заупрямился Калеб. — Вот пусть так и висят украшением. Вам что больше жрать некого? Или на деликатесы потянуло?
Жиря, сообразив, что сейчас кому-то влетит, попыталась кончиками корешков счистить со своих листьев всё ещё дёргающих лапками пауков размером с мою ладонь. Да только ничего у неё не выходило.
— А если они ядовитые? — пошатнувшись, я схватилась за ближайший ствол, и сама вляпалась в липкие белые нити.
— Я всю ночь сидел у постели Даллии, в то время как вы обе спокойно нежились в кадках, — муж свирепел на глазах. — После я готовил на всех завтрак, а вы набивали листья рыбьей печенью. Затем я рубил деревья для сарая, а вы опять полезли набивать брюхо. Кроме того, ещё и вляпались в неприятности и заставили Дали метаться в поисках ваших прожорливых зелёных тушек. А теперь я ещё и должен тратить время, чтобы вытащить вас из паутины? А вам не кажется, что кто-то слишком часто идёт на поводу у своей прожорливости? Вы что голодаете? Вас не кормят?
— Калеб, — мне стало не по себе. Лапушка виновато свесила ловушки, а Жиря лихорадочно счищала пауков, всё больше обматываясь паутиной. — Вытащи их, я тебя очень прошу. Они больше не...
Раздирающий грудь кашель не дал договорить.
— Если Дали поймает осложнения, — процедил мой грозный медведь, — я не знаю, что с вами сделаю. На диету с сегодняшнего дня! Увижу, что отошли от купола дальше, чем на сто метров, накажу! Полезете жрать что ни попадя — накажу!
— Калеб, не нужно так, — я попыталась его разжалобить.
— Нужно! — рявкнул он. — Ты должна сейчас быть в постели, а не торчать на улице.
— Не будь таким. Они уже поняли, что влипли.
Девочки совсем поникли. Корешки повисли, листочки опустились ещё ниже. Из одной ловушки Лапушки каким-то чудом выбрался паук и рванул счастливый на свободу.
— Нет, милая, это уже перебор, — грозно рявкнул Калеб. — А на реке они не поняли, когда тонули? А когда первый раз пережрали, и ты их отмачивала — не поняли? Или память короткая?
— Не будь таким строгим!
— Я такой, какой есть, Дали, — достав из-за пояса бластер, он, не предупреждая, принялся палить в моих девочек. У меня, наверное, вся жизнь мимо глаз пронеслась прежде, чем поняла — он сжигает залпами белые нити, что держат этих обжор в воздухе.
Пошатнувшись, я осела на землю.
— А ну, домой! И сидеть смирно, пока я не закончу со своими делами и не возьмусь за вас. Чтобы я вас в таком виде дома не видел!
Подойдя ко мне, Калеб просто подхватил меня на руки и понёс в сторону купола. Выглядел он ну просто взбешённым.
— И нечего сопеть, Дали. Следующий раз может быть куда плачевнее. Мы не знаем до конца, что здесь обитает. Мне не хотелось бы собирать по полянке остатки корешков и листиков. Сама сказала, пауки могли быть и ядовитыми. И неизвестно, как это сказалась бы на этих двоих. Лучше я сейчас проявлю строгость, чем буду оплакивать их вместе с тобой.
Он оглянулся. Лапушка и Жиря плелись следом, обвешенные паутиной как гирляндой.
— А ну, марш на веранду и сидеть там!
Их разом смело. Только пыль от корешков поднималась.
— Может, ты и прав, — нехотя согласилась я, вспоминая, как сама ругала их в первый день прилёта на Кеплер, когда они чуть не утонули. — Да, ты прав. Их самостоятельность и культ желудка не доведёт до хорошего.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Но вся злость сошла на нет, стоило нам появиться под куполом.
Нет, на веранду эти две голодающие дамы не пошли. Схватив короткие топорики, мои милейшие цветочки счищали кору с поваленных стволов.
— Почаще орать на них, что ли? — задумчиво протянул муж.
— Тебе не стыдно? Эксплуататор!
— Нам так-то всем сарай для топлива нужен, — на лице Калеба появилась хитрющая улыбка.
— Нет, милый, они растения и топор опасная штука в их корнях.
Улыбаться он перестал.
— Так, отложить инструмент! — гаркнул муж. — Не доросли ещё.
Работа тут же встала. Обе проказницы пошуршали на веранду, печально волоча за собой корешки.
Мне так жалко их стало в этот момент.
— Сейчас помоемся, приводим вас в приличный вид и будем думать, куда пустить сию энергию, которая бурлит в ваших зелёных задах, — уже мягче объявил планы муж.
Он снова взялся за топорик, но тут же воткнул его в небольшое полено.
— А сарай ты как делать собрался? — постаралась я увести тему от произошедшего. Как-то отвлечь его, чтобы окончательно успокоился, и буря миновала.
— Пока прикопаю четыре бревна и приколочу к ним тонкие ветви. Но это временно. Потом выпишу пилу, и разживёмся досками. Но всё это деньги.
— А деревьев на участке хватит?
— Позаимствую с соседнего, чего своё трогать. Но это всё не сейчас. Давай, милая, в дом. Кровать, чай и пряжа с крючками. Сиди, смотри на планшете уроки и развивайся. Я жду от тебя носки.
— А ты?
— А я отмою этих проглотин, — он прищурился и покосился на выглядывающих с веранды чумазых проказниц, — и пойдём мы искать тонкие деревца. Чтобы толк был от чьей-то бурной деятельности. И не волнуйся, буду следить за ними в оба.
Я вынуждена была согласиться. Кажется, в жизни моих девочек начался новый виток.
Послушание и образцовое поведение.
— Калеб, я только тебя очень прошу — помягче с ними.
— Они похожи на подростков, — муж, вскочив на веранду, понёс меня в спальню. — Их нужно к чему-то приобщить, иначе так и будем спасать их из разных передряг.
— И всё же...
— Я услышал тебя, Дали, не переживай.
Поцеловав меня, Калеб вручил нераспакованный пакет с пряжей и набор крючков.
— Ты можешь видеть нас в окно, детка.
Но стоило ему уйти, как меня срубил сон.
Глава 41
Только через два дня у меня получилось связать аж несколько рядов петель. Я невероятно гордилась собой. Крючок так и крутился в моих руках. А чем мне ещё было заниматься — Калеб не позволял вылезать из постели.
Лихорадка возвращалась каждую ночь, но быстро исчезала. И всё же я чувствовала себя значительно лучше.
Лёжа, откинувшись на подушки, наблюдала, как муж собирает тот самый шкаф, до которого у меня не дошли руки.
На полу в строгом порядке разложенные доски, крепежи, болты и схема.
Но Калеб хмурился.
— Не хватает чего-то? — допытывалась я.
— Да нет, — он почесал затылок, — выходит, что даже лишнее.
— Тогда откуда эта морщинка на твоём лбу?
Услышав мой вопрос, муж почесал бородку.
— Маленький он, нам не хватит. Нужно будет или заказывать ещё один, или просить деда переслать всю мебель и заодно мои личные вещи из квартиры на Земле.
В этот момент я вспомнила, что у него практически нет одежды. Половину его сумки занимали эти непонятные пластиковые коробки.
— А это дорого? — уточнила я задумчиво. — Пересылать?
— Не особо. Пара контейнеров выйдет. Но, детка, оно не новое, — муж поморщился.
Мне же стало смешно. Можно подумать, у меня всегда всё было исключительно с заводских коробок.
— Да и ладно, Калеб. Главное, что есть. Я, как ты понимаешь, вообще мебелью не богата: кровать и та казённая. Так что пока и такое за праздник. А как разживёмся деньгами, отстроим новый дом — тогда уж закажем, что приглянется.